• Наконец, два сюжета различаются в ключевых вопросах. Мы уже заметили: первый рассказ о творении хочет подчеркнуть, что соблюдение Шаббата коренится в ткани бытия. Во втором нет ничего подобного. Здесь можно заметить желание ответить на некоторые величайшие вопросы, которые люди задают на протяжении столетий. Почему женщины испытывают боль при родах? Почему так трудно обеспечить достаточное количество пищи? Почему мужчины доминируют над женщинами? В настоящем сюжете находится также объяснение менее насущным курьезам. Например, почему змеи ползают на брюхе, а не ходят, как другие существа.
Такие различия натолкнули ученых XVIII и XIX вв. на мысль о том, что первые главы Бытия не являются единым повествованием, а двумя разными сюжетами, сочиненными двумя авторами в разное время с отличающимися интересами, пониманием божества и взглядами на Сотворение мира.
Не менее важен тот факт, что литературные противоречия встречаются не только в упомянутых выше главах. Они разбросаны по всей книге. Вы можете убедиться в этом сами, просто очень внимательно прочитав текст. Например, в рассказе о потопе (Быт., 6–9) вы найдете сопоставимые различия. Одно из наиболее ярких заключается в следующем: согласно Бытию (6: 19), Бог сказал Ною взять с собой в ковчег по паре «из всех животных», но в главе 7 (стих 2) читаем: «Всякого скота чистого возьми по семи, мужеского пола и женского, а из скота нечистого по два, мужеского пола и женского». Как же так может быть?
Вы можете найти аналогичные различия в других частях Пятикнижия. Например, в следующей главе мы остановимся на десяти казнях египетских, которые чудесным образом наслал Моисей, чтобы убедить колеблющегося фараона освободить сынов Израиля. Потрясающие истории освобождения так же хороши, как и сюжеты о патриархах, но ученые и здесь обнаружили похожие несоответствия. Приведем пример: во время пятой казни Господь уничтожил «весь скот Египетский» (Исх., 9: 6). Итак, можно подумать, что весь скот действительно погиб. Однако затем, когда Моисей наслал седьмую казнь, ужасный град убил «по всей земле Египетской все, что было в поле, от человека до скота» (9: 19–20: 25). Следовательно, настоящий рассказ состоит как минимум из двух разных сюжетов, при соединении которых появилось подобное несоответствие.
Разногласия, которые мы обсудили выше, проявляются в той или иной книге Пятикнижия, так же как и во всем повествовании. Создается впечатление, что один и тот же человек не может являться автором всех сюжетов. Например, в Исходе, в одной из первых встреч Моисея с божеством, Бог говорит ему: «Я Господь (Яхве). Являлся Я Аврааму, Исааку и Иакову с именем «Бог Всемогущий» (Эль-Шаддай), а с именем Моим «Господь» (Яхве) не открылся им» (6: 2, 3). Здесь Бог говорит, что патриархи Бытия не знали личного имени Бога, Яхве, они только знали Его как Бога Всемогущего, Эль-Шаддай. Для внимательного читателя такое заявление может показаться странным, ведь совершенно ясно, что в Бытии Бог являлся патриархам как Господь (Яхве), но и что они называли Его этим именем. Рассмотрим стих 26 (гл. 4): «Тогда начали призывать имя Господа». Или более красноречивый отрывок: «Аврам поверил Господу (Яхве), и Он вменил ему это в праведность. И сказал ему: Я Господь (Яхве), Который вывел тебя из Ура Халдейского, чтобы дать тебе землю сию во владение. Он сказал: Владыка Господи! (Адонай Яхве) как мне узнать, что я буду владеть ею?» (Быт., 15: 6–8).
Согласно Исходу, Бог никогда не показывался Аврааму как Яхве, но, по словам Бытия, Он являлся ему именно как Яхве. Библейское повествование, очевидно, опирается на различные источники, что легко подтверждается теми повторами, которые мы наблюдали в патриархальной истории.
Документальная гипотеза
Известна как наиболее распространенное решение проблемы авторства Пятикнижия. Она гласит, что Пятикнижие состоит из четырех различных источников, основанных на устной традиции, но написанных разными авторами, отличающимися своим мировоззрением, в разные периоды истории Древнего Израиля.
Имя Юлиуса Велльгаузена (1844–1918), немецкого библеиста, наиболее часто ассоциируется с документальной гипотезой. Он не был первым, кто выдвинул гипотезу, но проработал ее детали более убедительно, чем любой из его предшественников. Ю. Велльгаузену также удалось убедить большую часть ученого мира в достоверности документальной гипотезы. Первым шагом стала его публикация на немецком языке «История Израиля» (1878). Среди прочего Ю. Велльгаузен утверждал, что четыре источника Пятикнижия были написаны спустя столетия после событий, о которых они повествуют, и авторами, чьи жизненные пути разделены веками. В результате библейские сюжеты не представляют собой свидетельства очевидцев (например, Моисея) и не могут быть исторически достоверными. Мы не знаем фактических авторов источников, но Ю. Велльгаузен назвал их четырьмя инициалами: Я (Яхвист), Э (Элохист), В (Второзаконие) и Ж (Жреческий кодекс)[2]. По его мнению, источники были написаны в таком порядке.
Понимание идеи Ю. Велльгаузена поможет охватить широкий пласт истории Древнего Израиля, который я уже затрагивал в главе 1, поскольку различные источники были написаны в разные периоды истории Израиля. В наиболее распространенном виде гипотеза представляет собой:
• Скорее всего, Яхвист был первым записанным источником. Именно от него берут начало рассказы Бытия и Исхода, в том числе, например, второй сюжет о Сотворении мира и истории об Адаме и Еве (гл. 2–3 Бытия). Источник назван так потому, что в его повествовании наиболее часто встречается в качестве имени божества термин «Яхве», которое на немецком языке пишется как Jahweh. Считается, что Яхвист был записан и основан на устных традициях южной части страны, то есть в Иудее[3]. Многие события патриархальной истории в главах 12–50 Бытия как раз локализуются в Иудее. Помимо всего прочего Яхвист отличается своим антропоморфным восприятием Бога (как в историях о саде Эдема и Потопе). Многие ученые считали, что источник был написан в период монархии, возможно в X в. до н. э., во время правления царя Соломона.
• Элохист стал вторым записанным источником. Он также содержит ряд сюжетов Пятикнижия, но не затрагивает так называемую первобытную историю: повествование начинается с главы 15 Бытия. Элохист предпочитает называть Господа именем Элохим (= «Бог») В отличие от Яхвиста Элохист, скорее всего, был записан и основан на традиции северной части земли — Израиль, которую иногда называют Эфраим (Ефрем) по имени одного из наиболее влиятельных колен. В настоящем источнике Бог общается с людьми через пророков и сновидения. Элохист, возможно, был написан через век после Яхвиста, в середине IX в. до н. э. Или, может быть, после падения Северного царства под властью Ассирии. Создается впечатление, что редактор повествования, соединяя два источника вместе, отбросил многие детали Элохиста, так как он представлен более фрагментарно в Пятикнижии, чем какой-либо другой источник.
• Второзаконие отличается от всех, так как единственный (или почти единственный) источник лежит в основе всей книги Второзаконие. Более того, его датирование считается наиболее определенным. В Четвертой книге Царств мы читали историю о том, как «книга закона» была обнаружена в Храме во время правления славного царя Иосии (4 Цар., 22: 8). Событие произошло около 621 года до н. э. Многие исследователи склоняются к тому, что обретенной книгой было Второзаконие или, по крайней мере, его большая часть (гл. 12–26). Следовательно, книгу можно датировать серединой VII в. до н. э. Второзаконие рассказывает об обретении Закона Моисеем, но эта версия сюжета существенным образом отличается от повествования других глав Пятикнижия (Исход, Левит, Числа). Те, кто пытался объединить Яхвист, Элохист, Второзаконие и Жреческий кодекс, решали подобную проблему, превращая Второзаконие в отдельную книгу, которая представляет собой второе обретение Закона. Считается, что традиция Второзакония, подобно Элохисту, возникла в северной части Израиля. Второзаконие повествует о жертвоприношениях, совершаемых в Храме Иерусалима, то есть не там, где их совершали израильтяне, следовательно, источник мог быть отредактирован и расширен автором с юга.
• Теперь обратим внимание на Жреческий кодекс, названный так потому, что касается вопросов, представляющих интерес для священников: например, законов, данных Моисеем о жертвах, ритуалах, соблюдении праздников, кошерных продуктах, обрезании, семье (например, гл. 5 и 10 Бытия) и т. д. Жреческий кодекс так же, как и Элохим, предпочитает имя Элохим, но использует и ряд других имен (таких как Эль-Шаддай, как мы заметили в Исходе, 6: 2–3). Жреческий кодекс видит божество далеким и недостижимым, он не общается с людьми напрямую, через ангелов или сны. Традиции Жреческого кодекса разбросаны по всему Пятикнижию, но в основном сосредоточены в законах книг Исход, Левит и Числа, которые мы будем рассматривать в следующей главе. Источник рассматривает не только сами законы, к нему также относятся самая первая (о Сотворении мира) и самая последняя (Втор., 34) главы Пятикнижия. Таким образом, Пятикнижие начинается и заканчивается событиями, почерпнутыми из Жреческого кодекса. Возможная причина состоит в том, что автор повествования, живший предположительно в VI в. до н. э., когда начался Вавилонский плен, был тем, кто соединял и редактировал все источники в один длинный трактат, который мы сейчас знаем как Пятикнижие.
Итоговый вариант документальной гипотезы представляет, таким образом, объединение четырех источников. В некоторых местах Пятикнижия сравнительно просто заметить работу редактора. Например, мы уже обратили внимание на две истории творения. В Бытии часть Жреческого кодекса (1: 1–2: 4) предшествует Яхвисту (2: 5–3: 24). В других местах редактор переплел сюжеты двух разных источников так, что несколько стихов принадлежат, скажем, Яхвисту, а другие — Жреческому кодексу и т. д. Так, например, в рассказе о Потопе в Бытии: Яхвист — 6: 5–8, Жреческий кодекс -6: 9—22, Яхвист — 7: 1–5, Жреческий кодекс — 7: 6—16, Яхвист — 7: 16–23, Жреческий кодекс — 7: 24—8: 5.