есь же описывается, как Иисус совершил некоторые из Его самых примечательных деяний: превращение воды в вино, воскрешение Его друга Лазаря и омовение ног Его учеников. Эти изречения и деяния, которых на самом деле куда больше, можно найти только в четвертом Евангелии, поэтому оно постоянно возбуждает интерес исследователей Библии. Отличительные черты этого Евангелия можно разглядеть там, где мы, учитывая наши знания о стиле древних биографий, можем этого ожидать: в самом начале.
Это Евангелие начинается совершенно иным образом, отличающимся от зачина трех других, уже рассмотренных нами. Его начало, чрезвычайно возвышенное и красноречивое — наподобие поэмы, вводит нас в курс дела. Однако здесь не раскрывается имя Иисуса, главного героя сюжета, вплоть до самого конца пассажа. Вместо этого главной темой сюжета определяется таинственное «Слово» у Бога: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Ин., 1: 1–4).
Любой, кто читает данный текст впервые и кто имеет представление о Еврейской Библии, сразу вспомнит о главе 1 Бытия, где повествуется о Сотворении мира, когда «все» в самом деле начало свое существование. Каким образом все сущее начало свое существование? Когда Бог сказал Свое Слово: «Да будет свет. И стал свет» (1: 3). В Евангелии от Иоанна же «Слово» не просто означает, что Бог говорит, чтобы сотворить мир; Слово — персонифицированное создание, которое существовало вместе с Господом, через которое было создано все сущее. Но раз это именно Слово, которое произносит Бог, оно равно Господу. Его Слово — это то, что Он такое. Итак, «Слово было у Бога, и Слово было Бог» (1: 1).
Нам все еще не сообщается, кто или что такое это Слово; сказано лишь, что именно Оно создало Вселенную (стих 3), дало жизнь и свет всему человечеству (стихи 4–5) и пришло в мир, который Оно создало, лишь для того, чтобы быть отвергнутым Своим собственным народом (стихи 9—11). Иоанн Креститель свидетельствовал об этом Слове (стихи 6–8), но лишь немногие услышали его. Они-то и стали чадами Божиими, получившими дар куда более великий, чем ниспосланный рабу Господа, самому Моисею (стихи 12–14, 16–18). Лишь в конце пролога мы узнаем, что Слово в конечном итоге стало человеческим существом и этого человека звали Иисус Христос (стихи 14 и 17).
Ученые давно сделали предположение о том, что этот зачин может являться древним христианским гимном (или поэмой), сочиненным самим автором или кем-то еще для почитания Христа. В этой поэме Иисус не просто великий человек, призванный Господом быть Его мессией, или сын Господа как любое другое дитя Бога. Иисус — существо из плоти и крови возникло в тот момент, когда предвечное Слово Божие, создавшее все сущее, стало человеком. Иисус — это Слово Божие во плоти.
Это Евангелие не сообщает нам биографию простого смертного. Его герой — тот, кто был вместе с Господом в предвечности, кто сам был божественным по своей природе, кто создал Вселенную, кто был собственным откровением Бога (его «Словом») для этого мира, кто пришел на землю, чтобы нести свет среди тьмы и истину среди заблуждений. Он божественное создание, ставшее человеком, чтобы пребывать здесь и открыть правду о Боге. Это Евангелие представляет иное мнение об Иисусе, отличное от того, что мы видели в синоптических Евангелиях. Оно является куда более возвышенным, чем другие наши повествования Нового Завета.
Такое возвышенное начало подводит нас к рассмотрению отношений Евангелия от Иоанна с синоптическими Евангелиями. После окончания пролога в самых общих чертах Евангелие от Иоанна кажется похожим на другие Евангелия. Иисус первым делом связывается с Иоанном Крестителем; Он начинает Свое общественное служение проповедями и чудесами; Он идет в Иерусалим в последнюю неделю Своей жизни, где Его предали, отвергли, пытали, распяли и где воскрес из мертвых. Вот каковы действительные основные сходства Евангелия от Иоанна с другими. Но различия все же серьезны.
Допустим, вам предложили просто перечислить ключевые события синоптических Евангелий. Два из них начинаются с рассказа о рождении Иисуса от девственницы в Вифлееме. Во всех них Свое служение Он начинает с момента крещения, после которого Его искушает дьявол на протяжении сорока дней. Он возвращается из пустыни и начинает Свое служение. Первое чудо, которое Он сотворил в самом нашем раннем Евангелии, — это экзорцизм, и в рассказах о нем Иисус показан как изгоняющий демонов. Вдобавок Он читает проповедь о грядущем Царстве Небесном, обычно с помощью притч. В середине повествований Евангелий Иисус преобразился, что подвело Его к путешествию в Иерусалим. В Страстях описывается празднование Пасхи. Во время трапезы со Своими учениками Иисус установил таинство Святого Причастия («Сие есть Тело Мое», «Сие есть Кровь Моя Нового Завета»). Затем Он направляется в Гефсиманию, где просит Господа позволить Ему не претерпевать грядущие для Него Страсти. После Его арестовывают власти, и Он должен предстать перед судом иудейского Синедриона, который признал Его виновным в богохульстве перед тем, как передать римлянам для суда и казни.
Эти истории создают основу синоптических повествований об Иисусе. Большинству невнимательных читателей не бросается в глаза, что ни одной из этих историй нет у Иоанна. Перечитайте Евангелие от Иоанна и отметьте это для себя. В Евангелии от Иоанна нет указаний на непорочное зачатие Иисуса или на Его рождение в Вифлееме, нет рассказа о Его крещении. Он не идет в пустыню, чтобы подвергнуться искушению дьяволом, Он никогда не изгоняет демонов, Он не проповедует пришествие Царства Небесного и не говорит притч. Он не преображается, Он не устанавливает таинство Евхаристии, Он не молится в Гефсимании о том, чтобы Его миновали Страсти, и Он не был судим Синедрионом и не был признан виновным в богохульстве.
Если Евангелие от Иоанна не включает эти истории об Иисусе, о чем же там говорится? Большинство из рассказов Иоанна есть только у Иоанна, и нигде больше. Безусловно, многие персонажи одни и те же, включая Иисуса, некоторых членов Его семьи, мужчин-учеников, нескольких женщин-последовательниц, Иоанна Крестителя, иудейских лидеров и Понтия Пилата. Есть и общие истории, например насыщение пятью хлебами, хождение по водам и многие другие события Страстей. Но большинство историй в Евангелии от Иоанна рассказываются только у Иоанна. Лишь здесь, например, мы узнаём о некоторых наиболее впечатляющих чудесах Иисуса: превращение воды в вино (гл. 2), излечение слепого от рождения (гл. 9) или воскрешение Лазаря из мертвых (гл. И). Лишь здесь мы можем прочесть речи Иисуса, включая диалог с Никодимом в главе 3, с женщиной-самаритянкой в главе 4, с Его оппонентами-иудеями в главах 5 и 8 и с Его учениками в главах 13–17 (практически речь Иисуса заполняет целиком эти четыре главы).
Различия между Евангелием от Иоанна и синоптическими Евангелиями заключаются не просто в том, что в них рассказывается о разных событиях. Евангелие от Иоанна серьезно отличается тем, как в нем описываются произошедшие события. Предположим, например, что вам поручено рассмотреть учение Иисуса. Вы, возможно, отметите, что в синоптических Евангелиях Иисус много рассуждает о Боге, о том, как выполнять Его волю и служить Богу, как вести себя по отношению к Богу и о грядущем Царстве Небесном. Но Он почти никогда не говорит о самом Себе, не рассказывая о том, кто Он такой. Удивительно, что Евангелие от Иоанна содержит пространные речи Иисуса, посвященные целиком Ему самому. Он указывает, кто Он такой, откуда Он пришел и зачем Он здесь. Он пришел от Господа, Он вернется к Нему, на самом деле Он равен Ему. Он пришел, чтобы дать людям жизнь. Любой, кто поверит в Него, будет жить вечно. Каждый, кто отвергнет Его, будет проклят. В Евангелии от Иоанна Иисус снова и снова говорит об этом. Все Его послание касается Его личности. Вы не найдете ничего подобного у Матфея, Марка или Луки.
Или взять, к примеру, деяния Иисуса. Когда вы читаете синоптические Евангелия о чудесах, которые творил Иисус, можно начать задумываться о том, зачем Он это делает. Когда такого рода вещи описываются у синоптиков, Иисус становится холодным и настойчивым: Он явно не желает творить чудеса, чтобы доказать Свою личность; Он не подаст знак, чтобы показать, кто Он такой (см.: Мф., И: 38). Любопытно, что в синоптических Евангелиях удивительные деяния называются «чудесами». Это не знамения, которые должны были доказать, что Он Сын Бога.
При чтении четвертого Евангелия вы заметите, что слово «иудеи» почти всегда используется как оскорбление. Иудеи изображаются как враги Иисуса, следовательно, они противостоят Господу и объединились с дьяволами и силами зла (см. в частности: Ин., 8: 31–59). Ядовитые замечания такого рода могут для нас звучать как антисемитские — и так и должно быть. Верно также и то, что исполненные ненависти акты насилия совершались на протяжении столетий теми, кто считал подобные обвинения божественным разрешением для угнетения и преследований.
Несмотря на такие жестокие заявления в адрес иудеев в Евангелии от Иоанна, даже здесь Иисус и Его последователи показаны как иудеи, которые признают авторитет Моисея и участвуют в иудейском культе и в иудейских праздниках. Если Иисус и Его последователи — иудеи, как можно весь иудейский народ заклеймить как врагов Господа?
Четвертое Евангелие характеризуется как раз этим противоречием между, с одной стороны, обличением иудеев и, с другой стороны, заявлением о том, что Иисус был иудеем. Ниже мы увидим, что Иоаннова община получила свое начало как группа иудеев, кто верил в Иисуса как мессию. С течением времени их взгляд на Иисуса менялся. И вместе с ним менялось их мнение о тех иудеях, которые не верили в Иисуса. Мнение о них как о врагах стало более обычным, чем восприятие их как избранного народа. Стоит ли воспринимать Евангелие от Иоанна как целиком антисемитское или нет — вопрос, о котором долго спорили ученые.