– Что же это? – с отчаянием произнес Ветер с Гор. – Почему так?
Он был готов задать еще множество вопросов, но видение вдруг исчезло, и он оказался стоящим на поляне. Поток божественной любви также пропал, и ничто вокруг не напоминало о только что происшедшем, удивительном явлении.
До утра Ветер с Гор не мог сомкнуть глаз, и мысли, вопросы вереницей проносились в его голове: «Что это было? Кто говорил со мной? Неужто я действительно теряю жизнь потому что так много времени живу закрытым для потока вселенской любви?»
Лишь только душа Ветра была преисполнена величайшей радостью, любовью и счастьем. Она не задавала никаких вопросов, ибо она никогда не делает этого. Ведь она в этом сказочном переживании вновь вспомнила себя, вспомнила, откуда она пришла на эту землю и куда уйдет после смерти тела.
Глава 19. Храм
Ветер с Гор, конечно, знал о том, что мир соткан из любви, но это было знание умственное. В жизни происходило действительно так, как было ему показано в ночном озарении: лишь изредка его душа воспаряла к небесам и прикасалась к вселенскому потоку любви и нежности. И в эти мгновения он вспоминал об этой истине, но потом истина покидала его, покрываясь сумраком земных забот и переживаний, что составляло большую часть его жизни. Теперь же он пережил это откровение всем своим существом, до самого основания, и такое знание уже стало подлинным. Потому как знание становится подлинным лишь тогда, когда оно пережито душой, прочувствовано сердцем.
К Ветру с Гор пришло осознание того, что теперь в нем что-то изменилось, еще не понятно, что же именно, в какой части его природы, но ощущал себя так, будто открыл глаза. И Ветер с Гор увидел, что Всевышний действительно любит все: весь этот мир, всю Вселенную, каждого человека, каждую травинку, жучка, паучка, листик, цветок. Точнее сказать, не просто любит, потому как любить – значит делать усилие. Вселенная уже сотворена Создателем из любви, и потому Всевышнему нет надобности любить в привычном смысле этого слова, ибо любовь – сама суть Вселенной, ее основа. В каждый миг поток любви пронзает все сущее, как солнце озаряет землю, не обделяя никого и ничто. Но люди по своей воле пребывают в тени, своими негативными мыслями и поступками сотворяют вокруг себя скорлупу и не желают выйти наружу к солнцу, свету, любви.
С утра Ветер с Гор принялся таскать камни к тому месту, где ночью с ним произошло это потрясающее событие. Он не давал себе отчета, что он делает, он повиновался порыву души, которая стремилась обозначить это удивительное место каким-то образом.
«Вероятно, когда-нибудь сюда придут другие искатели истины, они войдут в это сооружение и испытают подобное божественное озарение, – думал он. – Впрочем, на любой вершине возможно пережить подобное, главное – страстно желать этого».
Он выкладывал стену по окружности, диаметром, равным потоку, в котором он побывал ночью, оставляя место для входа с западной стороны.
Каждый камень, который он собирал на склонах горы, был для него живым существом. И пока Ветер с Гор нес его к месту назначения, он беседовал с ним, объясняя, что он, камень, должен послужить в важном деле – стать частью удивительного сооружения. Ветер с Гор не придумывал, как будет называться это строение, в его разуме сами собой вдруг пронеслись слова: «храм Любви». «Наверно, “храм” – громко сказано, если судить по внешнему виду», – размышлял Ветер с Гор. – Эти слова обозначали суть – здесь божественный поток любви соприкасался с землей».
«Хотя, – затем подумал он, – именно в ночном откровении я увидел, что божественная любовь пронизывает весь космос без остатка, а это значит, что подобное волшебное событие можно пережить в любой точке Земли, в любом месте Вселенной».
Ветер с Гор укладывал камни в стену храма Любви, стараясь тщательно подбирать для них место, чтобы они лежали как можно устойчивее.
Уже перед сном он вновь вспомнил картину: столб света, ударяющий в землю, разливающийся по поляне и уходящий сквозь планету. И тут он увидел это явление со стороны, оно походило на крест. Он потрогал святой крест на своей груди и подумал, что люди почему-то превратили символ любви в символ страданий. Может быть оттого, что люди, и я в том числе, не осознают, что все вокруг нас – только любовь и более ничего. И потому не понимать главной сути мироздания и жить без любви – это и есть страдание. Потому как человек по-настоящему живет лишь тогда, когда любит.
Глава 20. Мысли
Ветер с Гор продолжал носить камни, и стена храма Любви постепенно росла. При этом строитель испытывал состояние трепетной радости и тихого восторга. Будто вместе со стеной в нем росло новое понимание жизни, новое видение ее сути и, как следствие, его душа все более и более исполнялась благостного трепета.
Ему приходилось все дальше ходить за камнями, ибо все ближайшие уже легли в здание храма Любви. Днем под жарким солнцем поляна, открытые участки горы раскалялись, как сковорода. Но Ветер с Гор не чувствовал палящего солнца, превратившего его тело в сплошную бронзу, ему почти не хотелось есть и пить. Пот непрерывно струился по лицу и плечам, тут же высыхал и образовывал в складках кожи белые солевые полоски.
Меж тем его храм стал пользоваться популярностью у животных местного края. Птицы постоянно садились на растущую стену и весело пели свои песни. Днем в храм заползала большая коричневая змея и грелась, хотя это можно было сделать и рядом, за стеной. Ветер с Гор с уважением всегда относился к животному и растительному миру. А сейчас, после откровения, он еще больше стал чувствовать и понимать, что все, сотворенное Всевышним, наполнено любовью, которую порой трудно осознать в силу понятий, условностей, ограничений, созданных людьми. Вначале змея уползала, когда Ветер с Гор приходил с очередным камнем, но потом привыкла и оставалась внутри строения.
Ветер с Гор стал разговаривать со змеей, давал ей размоченные в воде сухари, и ему казалось, что она понимает его. При этом он чувствовал, что животный мир гораздо мудрее человеческого, ибо люди ушли от первозданных, исконных знаний, утратили их и стали потерянными, несчастными, мятущимися.
– Ты первая посетительница храма Любви, – обращался Ветер к змее. – Поскольку ты символ мудрости, назову тебя Софией.
Однажды довольно резво на поляну пришла большая черепаха, зашла в храм, сделала круг вдоль стены и удалилась в лес. А потом она не раз заглядывала в гости, будто заходила посмотреть, как продвигается строительство.
Весь день Ветер с Гор работал, только к вечеру появлялось чувство голода, и тогда он заваривал чай из горных, душистых трав, собранных поблизости, и пил его с сухарями, которые уже подходили к концу. Ветер сидел у костра до глубокой ночи, смотрел на огонь и думал. Днем его не посещали интересные мысли, а вот когда на землю нисходила прохлада его мозг восстанавливал способность размышлять.
«Дельфания говорила мне, – вспоминал он, – что Библия любви – это живая книга любви, которая повсюду окружает человека. Теперь я это увидел в том изумительном переживании. В течение всей моей жизни меня учили тому, что Богу нужно угождать, нужно к Нему стремиться, выполнять множество различных правил, чтобы дойти до Него, молить, чтобы Он услышал меня. А вот теперь я знаю, что Бог повсюду, Он прямо передо мной, где бы я ни находился, чтобы ни делал, Его любовь всегда рядом. И Бог не просто любит человека, Он окутывает человека, обступает его со всех сторон и никогда не оставляет. Даже если бы человек захотел, то он все равно никуда бы не делся, не скрылся от этой всепроницающей любви. Я, мое тело, люди, камни, небо, земля, птицы, животные твари, звезды, травы – все это любовь. И нет надобности ничего достигать, куда-то идти, делать нечто особенное, чтобы приблизиться к ней, чтобы соединиться с ней, потому как я просто живу в ней и дышу ею так же естественно, как воздухом. Как же жить так, чтобы чувствовать это всегда, чтобы постоянно осознавать божественную любовь?
А потом Ветер с Гор подумал, что каждому человеку дается когда-либо спонтанное переживание божественной любви, но суета, мирские заботы быстро поглощают это озарение и почти не оставляют следа.
Единицы хватаются за этот лучик света и стремятся жить в этом потоке.
Но и этого мало, потому как затем нужно низвести божественную любовь в мирские дела, труд, семью, творчество, поступки, отношения с людьми и со всем миром.
«Крест и есть символ того, что божественная любовь – вертикальная перекладина, должна обрести материальное основание в человеческой жизни – горизонтальной перекладине» – думал Ветер с Гор.
Глава 21. Присутствие
Стена храма Любви вырастала быстро и уже поднялась до уровня пояса Ветра с Гор, когда он вдруг ощутил некое присутствие. Несколько лет, проведенные им на природе, развили в нем интуитивное зрение. Например, не поднимая камня, он мог сказать, что под ним кто-то есть: либо змея, либо жаба, либо мышь, даже если камень лежал от него на большом расстоянии. Он чувствовал присутствие всякого живого существа в лесу, траве, за камнями, в кустарнике, будь то олень, косуля, змея, кабан или иное животное.
Сначала Ветер с Гор не обращал внимания на появившееся ощущение того, что кто-то на него смотрит из кустов, потому что оно то приходило, то исчезало. Но потом он все-таки решил проверить себя и разобраться, что происходит. В очередной раз, когда появилось это странное ощущение, он нес камень. Ветер с Гор положил его в стену, найдя ему соответствующее место, чтобы он лег поплотнее. А потом закрыл глаза и прислушался к себе, чтобы определить, с какой стороны приходит волна некоего присутствия. Он старался ни о чем не думать, а лишь внимал тому, что ощущает его тело. И тогда он почувствовал на правой щеке и сбоку тепло и легкое покалывание. Он не посмотрел в ту сторону, откуда приходил странный поток, а напротив, как ни в чем ни бывало зашагал в противоположном направлении, делая вид, что идет искать очередной камень. Однако когда Ветер с Гор вошел в лес, он снял обувь и, тихо ступая, стараясь не произвести ни малейшего шума, стал огибать гору, чтобы сзади выйти на то место, откуда исходило нечто. Ветер с Гор пробирался сквозь кустарник и деревья как дикий горный зверь, и вот он уже на противоположной стороне горы. Именно здесь должно что-то быть. И вдруг прямо перед собой он увидел со спины девочку-подростка с длинными черными волосами в выцветшем подпоясанном пояском сарафане, стоящую босиком.