Павел и естественное состояние империи
И многие облеклись в тогу… И то, что было ступенью к дальнейшему порабощению, именовалось ими, неискушенными и простодушными, образованностью и просвещенностью.
В своем Послании к Филиппийцам (начало 50-х годов) Павел советовал: «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение» (Флп 2:12б). Казалось бы, речь идет о божественном воздаянии за грехи: мол, бойтесь карающего небесного правосудия. Однако прочтем фразу в ее контексте (кстати, это всегда хорошая идея):
Со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение, и действие по Своему благоволению.
Погодите минутку: как можно бояться Бога, если он сам производит «и хотение, и действие»? Но смысл здесь иной: «со страхом и трепетом совершайте свое спасение» не потому, что Бог накажет вас, если вы оступитесь, а потому, что Рим накажет вас, если вы не оступитесь. Ведь Рим олицетворяет естественный ход цивилизации. Это воплощение цивилизации в ее тогдашнем средиземноморском варианте.
Так становится понятнее регулярный откат от божественной радикальности к норме цивилизации. То, что произошло с учением Иисуса, произошло и с учением Павла. Но как именно Павлова концепция была лишена радикальности и подстрижена под римскую гребенку? Где это видно наиболее наглядно?
«Есть нечто неудобовразумительное»
Новозаветный канон состоит из 27 книг. Около половины из них связаны с именем Павла: тринадцать посланий приписываются Павлу и половина Деяний Апостолов описывают его деятельность. Однако относительно авторства этих посланий в науке сформировался следующий широкий консенсус (см. главу 2): бесспорно подлинными являются лишь семь посланий; достоверность трех посланий сомнительна, и еще три послания явно написаны кем-то другим.
Данный консенсус лежит в основе того, о чем мы будем говорить дальше. Он основан на различиях в стилистике, композиции, содержании и богословии между посланиями. Однако возникает вопрос: зачем кому-либо сочинять от лица Павла письма, когда Павел уже умер? Зачем созданы эти после-Павловы и псевдо-Павловы послания?
Чаще всего отвечают так: ученики Павла (или даже представители «Павловой школы») составляли письма от его лица, чтобы решить новые проблемы, возникшие после его смерти. Мол, «если бы Павел был сейчас с нами, что бы он сказал?» Это убедительное объяснение, если только… не читать все тринадцать посланий.
А если читать, может возникнуть иная версия. Шесть подложных посланий – не просто после-Павловы и псевдо-Павловы, но анти-Павловы. Они нивелируют те учения, которые содержались в семи подлинных посланиях. Как мы уже видели, с Иисусом такая нивелировка произошла в две стадии: через риторическое насилие (в евангелиях) и через физическое насилие (в Апокалипсисе). С Павлом случилось нечто сходное: его дерадикализовали и романизировали в две стадии.
• Семь подлинных посланий (1 Фессалоникийцам, Галатам, Филиппийцам, Филимону, 1 и 2 Коринфянам, Римлянам) представляют радикального Павла.
• Три сомнительных послания (2 Фессалоникийцам, Колоссянам, Ефесянам) представляют начало дерадикализации и создания консервативного «Павла».
• Три несомненно подложных послания (1 и 2 Тимофею, Титу) представляют окончательную дерадикализацию и возникновение реакционного «Павла».
Надо сказать, что шесть подложных посланий помогают понять семь подлинных посланий: ведь невозможно дерадикализовать человека, который не был радикален.
Взять хотя бы заголовок данного раздела. Вот полный текст:
…Возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания.
Однако действительно ли Павла (или Иисуса) сложно понять, – или ему сложно следовать? Может быть, Павла (или Иисуса) довольно легко понять, – но очень трудно ему подражать? Не стоит ли за фразой об искажении Писаний очередной случай отказа от предыдущего учения? Как бы то ни было, в этой главе мы – на примере рабства и патриархальности – покажем, что псевдо-Павловы послания на самом деле являются анти-Павловыми посланиями.
«Рабов увещевай повиноваться своим господам»
Как мы видели в главах 2 и 13, согласно учению первоначального, радикального и исторического Павла, христиане не должны иметь рабов-христиан. Однако после-Павловы послания к Колоссянам и Ефесянам считают самоочевидным, что у христиан могут быть (да и есть) рабы-христиане.
Я назвал «Павла» этих двух посланий «консервативным», поскольку он, хотя и противоречит радикальным воззрениям исторического Павла на рабство, местами высказывает вещи, которые не понравились бы традиционному римскому отцу семейства (paterfamilias). Да и вообще paterfamilias мог бы счесть эти послания не столько консервативными, сколько либеральными.
Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим по плоти, не в глазах только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога. И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков, зная, что в воздаяние от Господа получите наследие, ибо вы служите Господу Христу. А кто неправо поступит, тот получит по своей неправде, у Него нет лицеприятия. Господа, оказывайте рабам должное и справедливое, зная, что и вы имеете Господа на небесах.
Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимой только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души, служа с усердием, как Господу, а не как человекам, зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли, или свободный. И вы, господа, поступайте с ними так же, умеряя строгость, зная, что и над вами самими и над ними есть на небесах Господь, у Которого нет лицеприятия.
Отметим в этих текстах-близнецах два важных момента.
• Автор обращается напрямую к рабам и хозяевам, но об ответственности рабов сказано подробнее (что неудивительно).
• Автор подчеркивает взаимные обязательства обеих сторон. Римский paterfamilias мог бы поворчать: «Какое нахальство! Указывать моим рабам на мои обязанности перед ними! Причем он это говорит им самим, а не через меня!»
Все это меняется, когда мы переходим к реакционному псевдо-Павлу в Послании к Титу. Вот интересующий нас текст:
Рабов увещевай повиноваться своим господам, угождать им во всем, не прекословить, не красть, но оказывать всю добрую верность, дабы они во всем были украшением учению Спасителя нашего, Бога.
За вычетом концовки про «Спасителя нашего, Бога», римский paterfamilias не нашел бы здесь ничего предосудительного. Говорится лишь об обязанностях рабов перед хозяевами, а не хозяев перед рабами. И к рабам идет обращение не напрямую, а лишь через третьих лиц: «Рабов увещевай…»
Между прочим, это противоречие между реальным и подложным Павлом помогает понять туманное место в одном из подлинных Павловых посланий. Обращаясь к христианским рабам нехристиан, апостол уверяет их, что они не являются верующими второго сорта:
Был ли ты рабом, когда тебя призвал [Христос]? Не смущайся! Но если можешь обрести свободу, лучше воспользуйся этим.
Фразу, выделенную курсивом, – μαλλον χρησαι (ма́ллон хрэ́сай) – можно понять двояко. Чем именно «этим»? Один вариант понимания: оставайся рабом и используй свое рабство во имя Христа. Он отражен в английском переводе New Revised Standard Version: «Был ли ты рабом, когда был призван? Не смущайся. Даже если можешь обрести свободу, используй свое нынешнее состояние еще больше, чем раньше».
Другой вариант оговорен в примечании к переводу New Revised Standard Version: «…воспользуйся возможностью стать свободным» (и тем самым еще больше послужить Христу). В свете вышеупомянутого отрицания реального Павла подложным мне кажется, это правильно: выходи на свободу и трудись ради Христа. Да и вообще первый вариант не вполне правдоподобен: имел ли римский раб возможность отказать хозяину в освобождении себя? К несчастью, однако, вся эта дискуссия запоздала на тысячелетия: миллионы христианских рабов эксплуатировались христианскими хозяевами.
«Учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем»
С патриархальностью получилось то же самое, что и с рабством: учение Павла было искажено. Перед нами почти идентичная траектория: радикальный Павел – консервативный «Павел» – реакционный «Павел». Посмотрим, как концепция и практика крещения, которой придерживался исторический Павел (Гал 3; Рим 16), подверглись романизации и радикализации. Сначала «Павел» стал консервативным, а затем – реакционным.
Я называю позицию в посланиях к Колоссянам и Ефесянам «консервативной», поскольку автор обращается к обеим сторонам напрямую и предполагает взаимный характер обязанностей – как и в случае с рабством:
Жены, повинуйтесь мужьям своим,
как прилично в Господе.
Мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы.
Опять-таки для традиционного римского paterfamilias это, возможно, было слишком либерально.
Отметим, что женам и мужьям здесь посвящено по одному стиху. Чуть раньше мы видели, что рабы и хозяева получили соответственно четыре стиха и один стих как в Послании к Колоссянам, так и в Послании к Ефесянам. Но здесь пропорция выглядит иначе:
Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем.
Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть». Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа.
Женам посвящено три стиха, а мужьям девять стихов. По-видимому, на последних лежала более серьезная и более высокая ответственность. Сходная иерархия наблюдается и в том, что жены должны «повиноваться», а мужья «любить». Но по-моему, есть и попытка почти преодолеть эту иерархию на более глубинном уровне.
Взять хотя бы фразу из Быт 2:24, где муж покидает дом предков ради дома жены. Обычно в библейской традиции патриархальность действовала иначе. Без сомнения, для жены – а женщины обычно выходили замуж лет в тринадцать при первых месячных – гораздо лучше, чтобы муж переселился под кров ее семьи, чем чтобы она вошла в его семейную систему. (Некоторые рассказы в Книге Судей отражают кровавый переход к иному обычаю, когда жена стала переходить в дом мужа.)
Более того, стоит задуматься о «великой тайне», связанной с мужем/женой и Христом/церковью. Христиане как «члены тела Его», то есть тела Христова, – это очень похоже на радикального Павла. Вспомним: «Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! <…> И вы – тело Христово, а порознь – члены» (1 Кор 6:15; 12:27).
Иногда говорят о «мистическом теле Христовом», но эта фраза жидковата. Ведь Павел имеет в виду реальных и живых христиан как физические глаза и уши, руки и ноги, сердца и умы Христа: так Христос все еще действует на земле и преображает землю. Лучше уж сказать, что христиане на земле в целокупности являют собой физическое тело мистического Христа на небе.
Как бы то ни было, любая возможная неоднозначность в позиции консервативного анти-Павла по вопросу о роли женщин в семье полностью исчезает в высказываниях реакционного анти-Павла о женском апостольстве.
Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием.
Чистой воды реакционность: никто ведь не будет запрещать то, что не практиковалось. К тому же в главе 13 мы видели позицию радикального Павла: женщины и мужчины равны и в самой общине как ее служители (1 Кор 11:5), и вне ее как апостолы (Рим 16:7). Да и вообще, если Адам был главнее Евы, он как главный должен нести основную ответственность. И кто мешал ему отринуть искушение?
Впрочем, тут есть очень серьезное возражение. Звучит оно следующим образом: «Затыкая рот женщинам, 1 Тим 2:11–15 лишь повторяет то, что Павел (якобы радикальный) сказал в 1 Кор 14:33б-36». Процитируем последний отрывок:
(Так бывает во всех церквах у святых. Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви. Разве от вас вышло слово Божие? Или до вас одних достигло?)
Сходства заметны невооруженным глазом. Женщинам положено не говорить, а молчать и слушаться. И вообще их место – дома, а не в церкви. Заметим, однако, что New Revised Standard Version помещает весь отрывок в скобки, как и официальное издание Нового Завета на греческом языке. Почему?
• Первое. Древнейшие рукописи 1 Послания к Коринфянам помещают этот отрывок в разные места послания: одни – сюда, другие – после 14:40, то есть под конец главы. Лучшее объяснение такой разноголосицы состоит в том, что отрывок не входил в первоначальный текст послания: один переписчик написал его на полях как собственную вариацию на темы 1 Тим, а последующие переписчики вставили его в текст в двух разных местах.
• Второе. Непосредственный контекст 1 Кор 14:26–40 касается речи и молчания в церковном собрании. Таким образом, с одной стороны, это подходящее место для комментария о том, что в церкви женщинам надо молчать, а не говорить. С другой стороны, сказано о конкретных обстоятельствах.
Что это за обстоятельства?
Если кто говорит на языке, говорите двое, или много трое, и то порознь, а один изъясняй. Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу. И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают. Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи.
Речь идет о глоссолалии («языке») и пророчестве («истолковании»). Глоссолалия (т. е. говорение языками) есть легкое и быстрое произнесение длинных непонятных фраз в экстатическом трансе. В конкретном контексте 1 Кор 14:26–40 Павел подчеркивает, что глоссолалия должна сопровождаться пророчеством, то есть способностью истолковывать невразумительные экстатические речи. Кроме того, говорить нужно по очереди, а не одновременно.
Иными словами, 1 Кор 14:33б-36 есть после-Павлова, псевдо-Павлова и анти-Павлова вставка в подлинное Павлово послание. Но не обусловлен ли это вывод предвзятостью и политкорректностью? Нет, поскольку в данном случае рукописи содержат текстуальную проблему. И этот довод – главный. А несоответствие контексту – довод второстепенный и вторичный.
«Запрещающие вступать в брак и употреблять пищу»
Павел был безбрачным аскетом, но прекрасно понимал, что целибат есть особое призвание, а не правило для всех христиан: «Каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе» (1 Кор 7:7). Не забывайте об этом, пока мы будем разбирать еще несколько отрывков из 1 Послания к Тимофею и Послания к Титу.
Как мы уже видели, эти послания отвергли радикальный подход Павла к рабству и патриархальности. Они также романизировали и лишили радикальности его воззрения на целибат. Руководителями церкви могут быть только мужчины. Но не все мужчины:
Епископ (буквально «блюститель». – Д. К.) должен быть непорочен, одной жены муж… хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью… Диакон должен быть муж одной жены, хорошо управляющий детьми и домом своим.
…Чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены, детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности.
Руководителями, будь то блюстители, пресвитеры или диаконы, могут быть только женатые мужчины с детьми. Никакого целибата!
Грубо говоря, христианский руководитель должен внешне походить на хорошего римского paterfamilias. Эта завуалированная критика безбрачной аскезы подкрепляется резкой и откровенной фразой:
Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением. Ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою.
Разумеется, Павел не запрещал вступать в брак и не навязывал целибат. Правда, у него есть слова о преимуществах целибата: «Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я» (1 Кор 7:7). И все же Павел был слишком умным, чтобы устанавливать целибат в качестве правила и необходимости для всех, даже (или особенно) для христианских лидеров, женщин или мужчин.
Некоторые римские моралисты согласились бы с Павловой критикой рабства и патриархальности. И девственные весталки были частью сакрального римского пейзажа. Но защищать безбрачную аскезу как мужчин, так и женщин, было афронтом римской патриархальной системе и свидетельством об ином мире, чьи телесные, физические, социальные и политические особенности шли вразрез с естественным ходом римской цивилизации.
«Женщины могут учить и крестить»
В заключение данной главы мы скажем о том, что также ужаснуло бы сторонников римских патриархальных ценностей, согласно которым молодые женщины должны переходить из-под власти отца под власть мужа, а собственного голоса почти не иметь. Анти-Павлову автору 1 Послания к Тимофею это тоже бы не понравилось: ведь он повелевал женщинам молчать в собрании.
Как мы уже видели, к началу II века христианские лидеры избирались из мужчин, причем женатых, а не безбрачных. Но как быть со святой Феклой Иконийской? Живя в том же самом веке, она была лидером и безбрачным аскетом!
Причем ее фигура обрела большую значимость, чем даже образ Марии, матери Иисуса. Ее стали почитать по всему Средиземноморью. Предание о ней сохранилось в Деяниях Феклы, которые, видимо, уцелели лишь потому, что вошли в состав Деяний Павла.
Около 200 года Тертуллиан, теолог из Северной Африки, жаловался: «Некоторые, основываясь на сочинении, ошибочно приписанном Павлу (Деяниях Павла. – Д.К.), приводят пример Феклы в доказательство того, что женщины могут учить и крестить» (О крещении 17).[39] В 2001 году книга Стивена Дэвиса «Культ святой Феклы» получила подзаголовок «Традиция женского благочестия в поздней античности». Иными словами, дело не только лично в Фекле. В ней видели образец для подражания другим женщинам. Когда Послание к Титу и 1 Послание к Тимофею выступают против женского лидерства, они имеют в виду тенденции, которые проявились в истории с Феклой и / или ее учениками.
Фекла была совсем еще юной девой. Ввиду малого возраста ее часто изображали с обнаженной грудью и непокрытой головой. На многих изображениях она слушает проповедь Павла о безбрачной аскезе, но не в общественном месте, а из окна своего дома. Фекла решила отвергнуть жениха и остаться безбрачной. Это было не только непослушанием сугубо семейным планам, но и дерзким вызовом патриархальному диктату.
Предания утверждали, что ее приговорили к публичной смерти. Однако какой бы способ казни ни избирался – сожжение или растерзание зверями – Бог чудесным образом ее спасал. Выделяются две очень важные и даже экстраординарные особенности.
Во-первых, когда Павел отказался крестить ее, она бросилась в водоем, наполненный хищными тварями. Тем самым она омылась, а Бог благословил ее решение, умертвив грозных зверей.
Во-вторых, есть сцена, в которой лучше усматривать не раннехристианский феминизм, а раннехристианский фемализм. Толпа возле арены разделяется поровну: одни – за Феклу, другие – против нее. Но это не христиане против язычников: женщины за нее, а мужчины – против. Так ведут себя даже животные, посланные ее убить:
И выпустили на нее львов и медведей; и лютая львица, подбежав, к ногам ее прилегла, и толпа жен возопияла громко. И выбежал на нее медведь; но львица кинулась навстречу и растерзала медведя. Затем лев, приученный терзать людей, что принадлежал Александру, выбежал на нее; и тогда львица, соплетшись со львом тем в борьбе, испустила дух вместе с ним. И возопияли жены громче прежнего, видя, что и львица, защитница Феклина, погибла.
Потом женщины пытаются отвлечь и сбить с толку других диких зверей, кидая на арену свои благовония.
Когда подросток бросает вызов империи; когда юная дева предпочитает безбрачную аскезу патриархальному контролю; когда нехристианки защищают ее на арене, а христианки следуют ее примеру в общине, происходит нечто удивительное. И неважно, сколько здесь факта, а сколько выдумки; сколько истории, а сколько притчи. Замечательное сказание о Фекле не умирает.
Когда мы ломаем копья по вопросу о том, поддерживал ли Павел женщин, полезно помнить, что думала о нем – об историческом Павле – эта женщина II века и ее последовательницы. Как видно, они находили его близким себе. Они знали, что он идет по одному Пути с ними, а не стоит поперек их пути. Но все-таки Деяния Феклы – это рассказ об апостоле Фекле, а не об апостоле Павле.
Где мы? И что дальше?
Павла никогда не было сложно понять на теоретическом и теологическом уровне. Но ему было очень трудно следовать на социальном и практическом уровне. Так и с Иисусом до него: понять легко, следовать сложно. Возвещая владычество Христа, Павел облек Иисусово учение о Царстве Божьем в язык, понятный еврейской диаспоре и предельно актуальный в свете римской имперской теологии.
В этой главе мы показали, что после-Павловы и псевдо-Павловы тексты были анти-Павловым уничтожением Павлова учения о рабстве, патриархальности и насилии (каким мы его увидели в главе 13).
Как мы видели в главах 10 и 11, такая же судьба ожидала учения Иоанна Крестителя и самого Иисуса. Иоанн Креститель проповедовал явление Бога как ненасильственное Возвращение из Вавилона (см. Евангелия от Марка и Иоанна), а впоследствии ему приписали весть о божественном насилии (см. Евангелие Q, как его используют Матфей и Лука). Иисус говорил о ненасильственном Царстве, – но последующий новозаветный Апокалипсис напитан жестокостью.
Оба этих процесса было труднее проследить, чем ситуацию с Павлом. Ведь в последнем случае послания можно четко разделить на три категории и проследить траекторию от радикальной позиции к консервативной и реакционной. Утверждение и отрицание сразу бросаются в глаза.
Однако вся библейская традиция – от Ветхого Завета к Новому Завету, от Торы и Пророков до Иисуса и Павла – являет нам повторение одного и того же процесса: радикальность Бога сменяется возвращением в обычное русло цивилизации. Ведь Римская империя есть лишь обычная цивилизация, облаченная в тогу.