Потом, уже спокойным тоном, предложил:
– Давайте, чтобы не мучить детей, впредь все завтраки и обеды будем проводить в нашем кунге, что мы будем тут тесниться и загонять вас на верхние полки.
Маша, прервавшись от приготовления второго большого завтрака, повернулась от плиты ко мне и, слегка прищурившись от яркого света, бьющего из окна, ответила:
– Может, ты и прав, но сейчас уже завтрак приготовлен, и таскать всё туда-сюда по холоду не очень хочется, поэтому мы уж сегодня отмучаемся, а в следующий раз будем всё готовить у вас в кунге. И пьянствовать вы будете тоже там. Наш домик мы объявляем зоной трезвости, так что запас спиртного отсюда сразу уносите к себе, нечего нам тут детей портить.
Я, потянувшись, поднялся, подошёл было к выходу, но обернулся и сказал:
– Уф, какие вы тут все строгие, аж страшно становится. А про пьянки это вы зря – сами знаете, что в году раза три всего-то и гуляли. Прицепиться вам не к чему, вот и вспоминаете про пьянки. Володя, вон, чёткий учёт ведёт, и по его ведомости расход спиртного меньше одного литра на человека в год. Вот так, борцы с вредными привычками – против фактов не попрёшь! Ладно, пойду будить нашу гвардию, в вы тут готовьтесь, сейчас прибудут основные голодные силы, быстро всё пожрут, как голодная тля.
Одевшись, я спустился по лестнице с площадки, надел лыжи и направился к «мужскому» кунгу. После начала моего дежурства прошло уже больше часа, поэтому я быстро разбудил ребят и пошел ещё раз прогревать технику, а через полчаса вернулся в «женский» кунг. Он уже был весь забит под завязку – ребята сидели за столами, а женщины и дети, так же как вчера, на верхних полках. Маша передавала на обеденные столы тарелки с завтраком. Она и мне вручила полную тарелку макарон с тушенкой. Не моргнув глазом я взял тарелку и с жадностью стал поглощать эту вкусноту.
Когда все наелись и удовлетворённо откинулись на спинки скамеек, с верхней полки слезла Вика, повернулась ко мне и сказала:
– Пап, ты можешь не беспокоиться, я уже обо всём договорилась с Флюром и Сашей. Так что, одеваюсь и иду заводить «Урал». – И тут же начала складывать какие-то вещи в пластиковый пакет. За ней стали подниматься остальные наши водители; одевались и выходили к своим вездеходам. Так как всё было обговорено ещё вчера, никакой суеты и спешки не было. Все прекрасно знали свою диспозицию. Двигаться было решено так же, как и вчера: первым грузовой «Урал», потом «Уралы» с кунгами (водителями первого были Володя с Катей, второго Николай с Максимом), следующим ехал вездеход-заправщик, затем шёл модульный ТТМ под управлением Валеры и Натальи, замыкал всё это шествие наш «газон». Колонна смотрелась очень внушительно, особенно первые три монстра «Урала». Эти снегоболотоходы вместе с кунгами высотой были около шести метров, длиной более десяти. Каждый из них тащил за собой ещё и громадные сани, нагруженные горой различных вещей. Единственными минусами этих гигантских вездеходов были, пожалуй – большой расход топлива и маленькая скорость (по паспорту она составляла до 30 километров в час, с санями мы разгонялись, максимум до двадцати пяти).
Первым сел управлять «газоном» Сергей, а я, удобно устроившись в пассажирском кресле, закрыл глаза, надвинул на тёмные очки ещё козырёк шапки и опять предался воспоминаниям. Теперь мысли заняли мои родные, в первую очередь, конечно, жена, дочка и внук Ванюша. Мне подумалось, как повезло моей дочери Вике, да и нам, в общем-то, тоже, что она встретила такого человека, как Саша. Он раньше служил в спецназе ГРУ. В злополучный день падения метеорита в район древнего и уже давно потухшего Йеллоустоунского супервулкана Саша вместе со своим боевым другом как раз отдыхал в Москве после командировки на Кавказ, и на наше счастье, я смог их уговорить поехать отдохнуть к себе на дачу. «Кот» и «Хан» (боевые клички Саши и Флюра) оказались просто незаменимыми людьми в нашей теперешней жизни. Именно благодаря им мы смогли отбиться от всех мародёров и бандитов и даже захватить награбленные запасы продуктов и топлива. Вот и сейчас, пожалуй, из всех нас только они могли выдерживать крайнее напряжение, управляя первым в колонне вездеходом. Другие ребята, включая меня, этого не выдержали бы – ведь вокруг наблюдалась невыносимо однообразная и монотонная картина, практически не было никаких ориентиров. Другое дело, следовать по уже накатанной колее, тем более когда впереди маячит тёмное очертание вездехода.
Слегка отвлекаясь от воспоминаний, я посмотрел на Сергея, он, сосредоточенно вглядываясь вперёд, аккуратно вёл наш «газон».
– Когда меняемся? – спросил я.
– Отдыхай, Батя, ещё три часа можешь покемарить.
Я опять закрыл глаза. Вспомнилось, как спасли от бандитов трёх молоденьких девушек (Таню, Наташу и Риту) наши главные бойцы – Кот и Хан.
Меня опять потянуло на мистику, я подумал, именно после спасения этих трёх беззащитных девчонок нам и начало жутко везти. На базе этой банды мы нашли гигантские запасы продуктов и топлива. Потом удачно отбились от большой группы мародеров, уничтожив даже БМД (боевую машину десанта). Гусеницы от неё мы позже приспособили к грузовику «Исузу», изъятому у тульских убийц. Так появился наш первый снежный вездеход, без которого мы вряд ли смогли бы выжить. Сейчас, после установки на него цистерны, он являлся нашим заправщиком. И, наконец, нам крупно повезло, когда обнаружили военные склады с техникой, стоявшей на консервации. Именно благодаря найденным там вездеходам мы и смогли организовать эту эвакуацию к тёплому морю. Несмотря на то что вся эта техника была произведена ещё во времена СССР, никаких нареканий у нас она не вызывала – работала очень чётко и надёжно, единственная проблема – прожорлива очень. Но, как говорится – дарёному коню в зубы не смотрят.
В этот момент я почувствовал, что мерное покачивание прекратилось, и почти что сразу раздался голос Сергея:
– Батя, подъём!
Я открыл глаза, выпрямился и, повернувшись к нему, спросил:
– Что такое, Серёга? Что случилось? Он усмехнулся:
– Всё, Батяня, твой кайф кончился, теперь моё время покемарить. Сейчас всеобщая десятиминутная остановка на пересменок и поход до ветру, а потом, – он потянулся, – меня ждёт, пускай и сидячая, но постелька.
Я непонимающе уставился на него и ещё раз спросил:
– Да ты что? Разве уже прошло три часа с нашего последнего разговора? Не может быть! Я же буквально минут пять как закрыл глаза. Хватит разыгрывать, Малой!
Он засмеялся, похлопывая меня по плечу:
– Может, Батя, может! Я, конечно, знал, что ты не дурак поспать, но что так – это для меня откровение. Правда, я и сам не лучше – только уснёшь, а тебя уже толкают – вставай, мол, мужик, работать пора.
– Если мне не веришь, посмотри на свой швейцарский хронометр, он не соврёт, – ещё больше развеселился Серёга.
Потом он повернулся, открыл двери и вылез наружу. Я посмотрел на часы – действительно, наступало время моей смены, так что удивляйся не удивляйся, а делать нечего, и я тоже вышел на улицу, оправиться. Потом мы поменялись с Сергеем местами, и до команды Саши трогаться даже успели выпить по чашке горячего чая. Сергей уже минут через пять после того, как мы продолжили путь, крепко спал. Я поразился его умению использовать каждую минуту для отдыха. Вроде бы совсем недавно, каких-то пять часов назад, он проспал подряд целых восемь, а теперь снова, как младенец, уснул в течение нескольких минут.
Прошло чуть более получаса монотонной езды, и меня по рации вызвал Флюр:
– Батя, приём! Как там у вас, в «заднице» колонны, дела – никто не отстал?
Я довольно строгим тоном ответил:
– Опять засоряешь эфир? Заскучал, поболтать не с кем? Вас же там теперь трое, или Вика так увлеклась наблюдением, что и поговорить не в состоянии? А, может, она элементарно уснула? – И замолчал, ожидая ответа Флюра.
Он что-то там поскрипел у микрофона, потом, наконец, я услышал:
– Ладно, Бать, не ругайся! Подумаешь – уснули. Они, может, друг без друга, что называется – не поспать, не пожрать… Что же теперь, из-за каких-то мифических обязанностей разрушать семью?
Он засмеялся и продолжил:
– Сам понимаешь, Батя, Вика нужна здесь – постольку поскольку. Кто ведёт вездеход, всё равно лучше всё замечает и быстрее увидит признаки заправки. Тем более, как я думаю, заправку мы найдем скорее всего ночью. В очки ночного видения столбы, нагретые за день, довольно трудно пропустить. А днем, при таком солнце, когда всё отражается от снега, даже опытный наблюдатель может не заметить тонкий столб громоотвода или другие признаки заправки. Вот ночью, Вика, конечно, пригодится. Тем более в это время спать буду я, а она со мной – вряд ли – Саша не позволит, – и он опять засмеялся.
Я спросил у Флюра:
– Слушай, ты в некотором роде у нас «интуит», вот и скажи, найдём мы на заправке топливо или нет?
Он, не прекращая посмеиваться, ответил:
– Это ещё неизвестно, кто из нас больший «интуит». По крайней мере, все полные заправки найдены при твоём непосредственном участии. Да, считай, и всё остальное ценное имущество – тоже. А кто, так сказать, «спинным мозгом» прочувствовал надвигающуюся катастрофу. Так что, не будем. Что касается меня, я, ей-богу, ничего не чувствую, а если и чувствую, только тогда, когда дело касается опасности существования моей бедной задницы. – И он замолк, а я немного помолчал и продолжил, вторя его ехидным словам:
– Жалко! Вообще-то нужно хорошо подумать, как ощущения твоей трусливой задницы можно привязать к поискам топлива. Да-а, скорее всего, придётся надеяться только на наше могучее «авось», только это не про тебя – оно помогает только смелым и решительным. Ладно, Флюр, пора заканчивать беседу, тебе там, коль ребята спят, надо быть повнимательнее. Всё, пока, до связи!
– И я положил рацию на приборный щиток. Но буквально через минуту она снова ожила, и голос Флюра опять монотонно забубнил:
– Алло, Батя! Прием, приём!
Я взял в руку рацию и раздражённо спросил: