о относится к оборудованию с соответствующей документацией из разного рода технических лабораторий, которых на территории Германии было довольно много. Позиция Англии и США по этому вопросу бесчестная...»[195].
ГЛАВА 22
Национальный подъем Русского народа. — Почитание русских героев. — Восстановление государственных и военных атрибутов. — Новый государственный гимн. — Изменение роли и состава партии. — Роспуск Коминтерна. — Великая Россия освобождает Европу. — Германия обороняется только на Востоке. — Судьба изменников. — Взятие Берлина. — Капитуляция Германии.
Каждый год военного времени, каждая новая победа русского народа над врагом восстанавливали и укрепляли Великую Россию. С лика могучей российской государственности спадали космополитические нашлепки, и перед всем миром во всей былой славе и величии представал русский богатырь, один вид которого заставлял трепетать западных владык.
Великая заслуга Сталина состоит в том, что он понял значение национального подъема русского народа для укрепления государства, армии и победы в войне. И, конечно, не Сталин создал национальный подъем, а, напротив, могучая стихия Русского народа захватила всего Сталина, заставив его служить себе не за страх, а за совесть. В годы войны этот инородец становится истинным вождем Русского народа.
Реабилитируется слово «Россия» применительно ко всему «СССР». Сам Сталин в своей дипломатической переписке зачастую употребляет слово «Россия» вместо «СССР».
Один за другим Сталин восстанавливает былые государственные атрибуты Великой России, подчеркивает преемство с ней своего правления. Так, например, он открыто заявлял о преемственности своего курса по отношению к дореволюционному, когда выставил территориальные требования к Японии или поднимал вопрос о Дарданеллах. Постепенно возрождается почитание замечательных русских героев Александра Невского, Дмитрия Донского, Петра Великого, Суворова, Кутузова, Нахимова, В.А. Корнилова и многих других. О них выпускаются новые книги и статьи. В тяжелые военные годы выходят труды по русской истории, культуре, искусству, древнему русскому зодчеству, народной деревянной архитектуре.
В 1943 году восстанавливают мундиры и погоны старой дореволюционной армии, учреждаются военные учебные заведения по типу старых кадетских корпусов — Суворовское и Нахимовское училища.
1 января 1944 года происходит еще одно замечательное событие в национальной жизни России. Коммунистический гимн «Интернационал», призывавший «до основания разрушить» весь «старый мир» и служивший с 1918 года в качестве официального государственного гимна СССР, отменяется[196]. Вместо него вводится новый гимн, первая строфа которого гласила: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь», а вторая — несла такие строки: «Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил». С 1944 года тема Великой России не исчезает со страниц официальной печати вплоть до смерти Сталина. Даже на страницах такого партийного органа, как журнал «Большевик», проводится идея о всемирно-историческом значении вклада Русского народа в экономику, философию, политику, осуждаются западническое эпигонство и всякие проявления космополитизма.
В годы войны происходят значительные изменения роли и состава коммунистической партии. Она постепенно превращается в чисто государственную надстройку, уже не противостоящую Русскому народу, а выполняющую некоторые его национальные задачи. Доля космополитических и антирусских элементов в ней значительно снижается. Особенно сильно сокращается удельный вес еврейских большевиков. Перед войной в партии насчитывалось около 4 млн членов. В годы войны в кандидаты в члены партии вступили 5,3 млн человек, из них приняты 3,6 млн человек, 3 млн погибли на фронте. В результате в 1945 году численность партии достигла 6 млн человек[197]. По составу это была в основном новая партия. Упрощенный прием в нее в военные годы, и прежде всего на фронте, привел в ее ряды миллионы русских патриотов, для которых главным были не отвлеченные идеи коммунизма, а служение Отечеству.
В военное время теряют свое былое значение ЦК и Политбюро. Вся их власть сосредоточивается у Сталина, который решает все важнейшие политические вопросы, минуя партийную бюрократию, передавая ей готовые решения для исполнения.
В 1942 году Сталин отменяет институт политических комиссаров в войсках и вводит там единоначалие[198].
И, наконец, Сталин практически единолично принимает решение об упразднении Коммунистического Интернационала, любимого детища еврейских большевиков по насаждению мировой революции. Роспуск Коминтерна 15 мая 1943 года свидетельствовал о том, что он был осуществлен не под угрозой военной необходимости (тогда бы это произошло в 1941-м или 1942-м), а как следствие того, что политика Сталина приобретала все более четкие национально-государственные ориентиры. Сообщение о кончине Коминтерна стало полнейшей неожиданностью для деятелей коммунистического движения, привыкших жить на иждивении СССР. Правда, многие из них видели в этом роспуске тактический ход Сталина на упрочение антифашистской коалиции и верили, что на самом деле тайный международный коммунистический центр продолжит свое существование. События последующих лет развеяли их заблуждения, показав, что возврата к ленинско-троцкистскому Коминтерну нет и не будет.
Одновременно с роспуском Коммунистического Интернационала Сталин меняет послов в Вашингтоне и Лондоне. Вместо старых еврейских большевиков М.М. Литвинова и И.М. Майского важнейшие дипломатические посты занимают люди новой формации — А.А. Громыко и Ф. Гусев.
Таким образом, в результате всех изменений освобождать Европу от германской оккупации шел СССР, восстановивший свое преемство с Великой Россией, правящая партия которого имела национально-государственный, а не еврейско-космополитический характер. Великая сила двигалась на Запад, чтобы отстоять национальные интересы России.
Весной 1944 года Русская армия перешагнула границу России и вошла на территорию немецкого союзника Румынии. Наши войска нанесли сокрушительное поражение врагу под Яссами и Кишиневом, а 31 августа вступили в Бухарест. Режим Антонеску, занимавшего антирусскую позицию, пал. К 25 октября войска 2-го Украинского фронта (командующий маршал Р.Я. Малиновский) полностью вытеснил немцев из Румынии.
Соединения 3-го Украинского фронта (командующий маршал Ф.И. Толбухин) в сентябре перешли границу Болгарии, которая разорвала отношения с Германией и объявила ей войну. Совместными действиями русских войск с болгарскими военными формированиями страна была очищена от оккупантов.
Освобождение Румынии и Болгарии усилило стратегические позиции Русской армии, позволяя ей проводить военные операции против Германии с юга, а также осуществлять боевые действия по освобождению Югославии, Венгрии и Австрии.
По договоренности с Югославским сопротивлением русские войска вступили на территорию Югославии, чтобы оказать помощь партизанской Народно-освободительной армии, а затем своими решительными действиями вынудили германское командование срочно эвакуировать свои войска из Албании.
Освобождение Русской армией Балканского полуострова сильно подорвало как позиции Германии (резко сократив ее сырьевую базу), так и тайные намерения США и Англии, рассчитывавших в выгодный момент оккупировать все Балканские страны.
Длительные и кровопролитные бои потребовались для освобождения Венгрии. С октября 1944-го по февраль 1945 года войска 2-го и 3-го Украинских фронтов громили яростно сопротивлявшегося врага, освободив центральные районы Венгрии и ее столицу Будапешт. Была окружена и уничтожена 188-тысячная группировка врага. Венгрия была выведена из войны на стороне Германии. Успешное завершение операции создало благоприятные условия для развития наступления в Чехословакии и Австрии.
В начале 1945 года численность действующей Русской армии достигала 6,7 млн человек. Она сумела сосредоточить на фронтах 107,3 тыс. орудий и минометов, 12,1 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, 14,7 тыс. боевых самолетов. Над врагом было достигнуто превосходство в людях в 1,8 раза, по артиллерии — в 1,9 раза, по танкам — в 1,5 раза и по авиации — в 3,6 раза[199]. Сократившаяся протяженность русско-германского фронта позволила нашему командованию сосредоточивать мощные группировки войск на главных направлениях.
Во время одного из крупнейших наступлений Второй мировой войны, Висло-Одерской операции, войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов разгромили 60 дивизий врага (в том числе 35 полностью уничтожили). Русские войска освободили большую часть Польши, вступили на территорию Германии и вышли на Одер, захватив ряд плацдармов на его западном берегу.
С упорным сопротивлением врага Русская армия столкнулась в Пруссии. Здесь действовали войска 2-го и 3-го Белорусских фронтов при поддержке сил Балтийского флота. В ожесточенных боях погибло 127 тыс русских солдат и офицеров[200]. Но Восточная Пруссия была захвачена, разгромлены 37 дивизий врага (в том числе 25 полностью уничтожены). Падение Восточной Пруссии резко ухудшило стратегическое положение Германии.
Движение русских войск по Европе осложнялось двуличным поведением союзников, стремившихся присвоить себе лавры русской победы. Командование, англо-американских войск вместо того, чтобы помогать Русской армии в наступательных операциях, делало все, чтобы замедлить темпы ее похода по Европе. Между немцами и англо-американскими войсками сложился как бы негласный договор, по которому германское командование прекратило сопротивление на Западе, перебросив все боеспособные дивизии против Русской армии, оказывая ей яростное сопротивление в надежде, что западные союзники России опомнятся и повернут оружие против нее. И в этих расчетах немецкого командования было немало реального. Так, например, Черчилль, прекрасно понимая, на что возлагают свои надежды немцы, позже признавался, что его главнейшей заботой в те месяцы было остановить продвижение русских войск, или, как он выражался, «обменяться с русскими рукопожатием возможно восточнее». Как отмечал историк Д. Боффа, «политическая слабость подобных замыслов заключалась в их непопулярности: человечество присутствовало при издыхании фашизма и знало, какой колоссальный вклад в достижение победы внес советский народ. Черчилль признает, что в ту пору он чувствовал себя среди ликующих толп изолированным и непонятым... он тщательно остерегался публично провозглашать то, что думал про себя или говорил в частных беседах»