— О да! А ты?
— Я собираюсь заняться генетикой.
— Вот как? Это очень интересно, Алекс.
— Я почувствовал, что должен так поступить.
Он посмотрел Джерри прямо в глаза. Может быть, ему удастся, в первый раз за все это время, наладить с ним хоть какой-то человеческий контакт?
— Понимаешь, Джерри, генетическое лечение так глубоко изменило меня — я почувствовал, что просто должен в этом разобраться! Я имею в виду — действительно понять это, не просто влезть и взломать, не просто узнать, за какие ниточки нужно дергать, а по-настоящему понять всю подоплеку. Это трудное дело, но мне кажется, что оно мне по плечу. Если я возьмусь как следует, то наверняка справлюсь. — Он пожал плечами.
— Конечно, сперва мне все равно придется разбираться со всей этой чепухой насчет профессиональной пригодности…
— Да, — отозвался Джерри, внимательно глядя на него и сочувственно кивая. — Требования академической науки.
Все было так, как надо: все были живы и здоровы, и на этом банкете не было никаких призраков, никаких темных тайн не пряталось в глубине, и жизнь для старого доброго зятька Джерри была самой обычной жизнью.
— Занимался торнадо в последнее время, а, Джерри?
— Разумеется! А как же — эф-шесть! Он необычайно хорошо задокументирован, там материала на целую жизнь работы!
— Никто не верил, что это случится, — вставила Джейн, — даже когда он предсказывал это. А теперь он пытается объяснить им, почему это прекратилось.
— Да, это настоящая проблема, — согласился Джерри, наслаждаясь. — Целый комплекс проблем! И совершенно нетривиальных.
— Самая лучшая разновидность проблем, верно? Джерри коротко хохотнул.
— Рад видеть тебя в таком хорошем расположении духа, Алекс! Вы с твоей подружкой должны остаться с нами на ленч.
— У нас тако, — сказала Джейн.
— О, отлично! Как раз то, что я люблю…
Глаза Джерри внезапно остекленели.
— Сейчас, одну минуту, я только должен сперва посмотреть парочку вещей…
Он исчез в своем кабинете, закрыв за собой дверь. Из-за нее тотчас вырвались звуки музыки — неумолчные взвизги и настойчивый перкуссионный рокот очередного тайского шлягера. Музыка была очень громкой.
— Ему что, действительно нравится эта тайская дребедень? — спросил Алекс.
Хуанита пожала плечами.
— Да не особенно, — ответила она, повысив голос. — Просто эти записи остались у меня с колледжа, а Джерри, когда садится работать, врубает все, что попадется под руку… Он делает это, чтобы заглушить городские шумы — отсечь лишние звуки. Они мешают ему думать.
Музыка перешла к замысловатому азиатскому «чача». Сильвия скорчила гримаску.
— Давайте пойдем на задний двор, я покажу вам свой огород. Тако могут подождать.
Позади дома было тихо. Стоял погожий весенний день, светило солнце, цвела жимолость, в луже купались птички.
— Джерри всегда такой, когда его заставляют заниматься полиномами, — извиняющимся тоном объяснила Джейн.
— Какой это «такой»? Джерри никогда и не был другим!
— Ну все же не настолько, как сейчас… просто ты не знаешь его так, как знаю я.
Она вздохнула.
— Высоколобые наконец-то заполучили его туда, куда прочили, — семинары, туры с лекциями, комитеты по экспертной оценке… Если он получит официальную должность и они предложат ему должность председателя, у нас будут серьезные проблемы.
— Какие проблемы?
— Лучше не спрашивай… Но вот что я скажу: если мамочке снова удастся заполучить в свои лапы хоть какие-то деньги, она собирается купить папочке хорошую обеспеченную должность, где он сможет тихонько сидеть и думать сколько ему влезет и никто не станет ему мешать.
Джейн пожала плечами.
— Мы пару раз бывали в Оклахома-Сити, с лекциями и на съемках. Джерри там пользуется большой популярностью… Там теперь так странно — их ведь полностью сровняло с землей, там было сплошное разрушение, трагедия и отчаяние, а теперь они просто… они просто отбросили все правила! Они сейчас там все перестраивают, и такой странной архитектуры ты даже представить себе не можешь! Отстраивают заново всю наземную часть из какой-то дешевки, из грязи, из ничего — бумага, пена и программное обеспечение, и ничего больше! Новый Оклахома-Сити похож на гигантское набитое электроникой осиное гнездо. Ты там не бывал?
— Нет, но, кажется, стоит, — ответил Алекс.
— Да уж конечно! Откровенно говоря, я думаю, что за ними будущее. Ты бы тоже так сказал — водопровод почти не работает, теснота ужасная, вонь… С проблемой ураганов они, правда, справились. Помоги им Бог, если у них начнется пожар!
Она взглянула на свой огород: бобы, помидоры.
— У меня здесь есть кое-что особенное, мне подарили оклахомские агроинженеры во время последнего лекционного тура Джерри — он ведь у них знаменитость.
В огороде Джейн росли две грядки кукурузы — обычной столовой кукурузы, Zea mays, но со взломанным хлорофиллом. У человеческой расы ушло немало времени, чтобы понять, что такое хлорофилл, выяснить химический способ, каким растения превращают свет в пищу, и когда древний секрет был наконец раскрыт, оказалось, что это совершенная халтура! Несмотря на два миллиарда лет практики, растения имели очень смутное представление о том, как превращать свет в пищу. Растения оказались почти такими же тупыми, как камни, а их скудоумная идея насчет того, как следует поглощать солнечный свет, — самой глупой, самой идиотской из всех возможных идей.
Теперь проблемой хлорофилла занялись серьезно настроенные человеческие существа, и хотя пока что им не удалось продвинуться намного вперед, они работали примерно процентов на пятнадцать успешнее растений, что, пожалуй, было не так уж плохо. И им удастся добиться еще большего, если они смогут заставить живые всходы безболезненно выносить жесткое воздействие столь концентрированного человеческого гения, а заодно обеспечить выживание экосистемы в том случае, если эта технология когда-либо выйдет из-под контроля. Алекс очень интересовался проблемами взлома хлорофилла. Он много читал об этом и следил за основными дискуссиями в Интернете. Это был практически самый крутой взлом, о каком он когда-либо слышал.
Кукурузные ростки у Джейн были приземистые, волокнистые и уродливые, а початки как формой, так и размером напоминали кегли для боулинга. Они были пятнистыми и зелеными, словно шкурка жабы.
— Bay! Вот это круто! — произнесла Сильвия.
— Хочешь? Могу поделиться. Подожди секундочку. Джейн вошла в стоявший рядом сарай и вынесла оттуда мешочек, затянутый шнурком.
— Вот, можешь взять у меня семена, если хочешь, у меня есть лишние.
Она высыпала в протянутую руку Сильвии с полдюжины кукурузных зернышек. Бесформенные зерна были размером с винтовочные патроны.
— Спасибо, Джейн, — произнесла Сильвия с благодарностью. — Это мегаздорово, они мне очень нравятся.
— Бери на здоровье, — ответила Джейн. — Живой организм на диск не перепишешь, ха-ха-ха!
Сильвия аккуратно завернула зернышки в шелковый платок и, не смущаясь, засунула к себе в полосатый чулок, задрав юбку до бедра.
— Джейн, давай-ка выйдем на улицу на секундочку, — позвал Алекс, открывая боковую калитку со двора перед домом.
Она вышла вслед за ним.
— Зачем?
— Хочу показать тебе мою новую машину.
— О, отлично. Здорово!
— Я припарковал ее на улице, за углом, потому что не хотел, чтобы ее связывали с твоим домом.
— А-а.
Машина стояла там, где он ее оставил. Ему пришлось заплатить университетской полиции немалую мзду за разрешение провести ее в этот район.
— Боже милосердный! — воскликнула Джейн. — Похоже, с нее даже не сняли орудийные станины!
— Это гражданские противоугонные установки, у меня на них даже есть лицензия, разве это не круто? Технически почти летальные.
Глаза Джейн сияли.
— Ты уже погонял ее, попробовал, как она ходит?
— Да, можно сказать и так.
— А что за интерфейс на ней стоит?
— Мегатухлый военный интерфейс. Именно поэтому я и хотел, чтобы она на какое-то время осталась у тебя.
— Правда?
— Да, я хотел бы, чтобы эта машина оставалась у тебя столько, сколько ты захочешь. Она твоя, можешь ездить на ней. Я бы даже подписал тебе бумаги, только мне не кажется, что это хорошая идея с юридической точки зрения.
— Вот как?
— Да, и еще я… э-э… не стал бы ездить на ней в Идальго, Старр или Запату, а также через границу в Рейносу, поскольку там в ней может быть немного жарковато.
Сильвия, потянув его сзади за рукав, прошептала: «Эй, нам нужна эта машина! Не отдавай ей нашу машину!»
— Ничего, ничего. Поверь мне, Джейн очень хорошо обращается с машинами, — заверил ее Алекс. — Я никогда не видел, чтобы она помяла хотя бы крыло.
Он улыбнулся ей.
— Но ты же не можешь вот так взять и подарить мне машину преследования, Алекс!
— Еще как могу! Я уже это сделал. Кто может остановить меня? Больше того — я хочу посмотреть, как ты на ней прокатишься, прямо сейчас! Мы с Сильвией пойдем перекусим и присмотрим за племянником, а тем временем я хочу, чтобы ты прогнала эту малышку до Зачарованной скалы и выжала бы из нее все, что сможешь.
— Но я же не могу, мне нужно присматривать за малышом…
— Слушай, Джейни, тут уж либо одно, либо другое! Ты только что заставила меня поклясться всеми потрохами, что я буду стоять на страже судьбы этого младенца, — так неужели ты не можешь доверить его мне хоть на пару часов?
— Ох… мне очень хочется. Мне так хочется, Алекс!
Улыбаясь, он наклонился к ней.
— Ну так давай!
— Ладно!
Внезапно она обхватила его руками. Объятие было крепким. Было неожиданно приятно чувствовать, как тебя обнимает собственная сестра. Это был настоящий дар — иметь сестру. Не жену, не любовницу, но женщину, которую ты тем не менее любишь всем сердцем. Друга, доброго друга, могучего союзника. Союзника против чего? Против ничто — вот против чего. Против смерти, против огромной пустой тьмы.