Однако не сидеть же всю дорогу возле холодильника. С ума сойдешь. Да и кушать хочется. Пусть вид пьянущего осетра не возбуждает особого аппетита, но организм свое требует. Сходил поужинал. Потом на палубе музыку завели. Помню еще, потанцевал немного. Потанцевал, значит, и решил проведать своего попутчика. Подошел к каюте. Прислушался. Тихо. Думаю, сейчас прошмыгну на цыпочках и, не зажигая света, под одеяло. Открываю дверь, а он шасть мимо меня. Я в погоню. Спикировал на него, да разве ухватишь. Увернулся, змей. Какая-то бабенка прогуливалась. Визг подняла. Не знаю уж, кто ее напугал: прыгающий осетр или я – ползающий. А он, не обращая ни на кого внимания, наяривает по палубе. И представьте себе, прямо к ресторану. Что хотите, то и думайте, но, ей-богу, не вру. Можно, конечно, предположить, что он по запаху ориентировался, может, случайное совпадение, но прямехонько к злачному месту. Доскакал и с разбегу хлобысть в дверь. А ресторан уже закрыт. Буфетчица через дверь орет, что нету у нее ничего, боцмана грозится позвать. А буян мой знай колотится. Народец начал сбегаться, в кольцо брать. Один даже схватить попытался. Это его, видно, и отрезвило: крутанул заднее сальто, потом классический тройной прыжок – и он за бортом. Мы еще и в себя прийти не успели, а из воды ошарашенная щука вылетела. Кто-то даже рассмотрел, что хвоста у бедняжки не было. Короче, бей своих, чтоб чужие боялись.
А что мне было делать? Не нырять же вдогонку!
В Енисейске на берег сошел, помышковал, но ничем, кроме пакетика соленого ельца, не разжился. Чем ближе к городу, тем народ недоверчивей. А некоторые погреба и там наверняка не пустуют. Да и елец уже с душком был. Подарок называется. В таком случае справедливее всего взять дарителя за шкирку и носом в подарок, как пакостного котенка. А друг мой такой, у него это запросто. И взял бы, и ткнул. Да невеста у него с Ангары была. Представляете, как мне повезло?
При чем здесь Ангара, спрашиваете?
А вы разве не знаете, что для ангарчанина рыбка с душком – все равно что лягушка для француза?
Вот такая грустная история со счастливым концом. Мне повезло, а другу еще больше. Красавица… Но жена друга – это увы и ах. Точнее, сначала – ах, а потом – увы.
Пластическая операция
А я опять про Север. Вроде и прожил там недолго, зато через день да каждый день в какую-нибудь историю попадал. Климат, однако, такой. Бодрящий.
Только не надо про лютые морозы. Сказочка для наивных. Одевайся потеплей да шагай повеселей – вот и весь разговор. Самое страшное на Севере – это комары. Вот уж лютуют! Раз видел, комариха села на жигулевский баллон, хоботок в резину опустила – и колесо засвистело. Так это в городе! А в тундре, где им жрать нечего, за час обескровят. Летом я даже на рыбалку не выходил. Только по весне, пока эти хищники не проснулись. Или поздней осенью.
Но главные страсти – весной. В эту пору и на материке-то все бурлит, а после полярной ночи, сами понимаете. Весенняя тундра – это и очевидное, и невероятное одновременно. И главное, никаких проблем с путями сообщения. По большой воде можно проверить любое прибрежное озерко. А в них знаете какие чиры?
А я знаю.
Но об этом я после расскажу. Всему своя очередь.
Значит, дождался весны, перетерпел ледоход – и в лодку. Далеко заходить не стал. Моторишко был неважнецкий. С рук покупал. У инженера одного, узкого специалиста. Ползимы в нем проковырялся, пока до ума доводил. И все равно не доверял. Первый раз все-таки. Предварительный заезд. Но обошлось без сюрпризов – тянул подходяще.
А вот рыбалка не пошла.
Полтора бака горючки спалил, гоняя по озерам, а поймал четыре щуки да пару налимчиков. Поймал – громко сказано. Налимчики, если честно сказать, сами попались. Ребята с работы на берегу Енисея балок держали, я и поставил недалеко от него пяток закидушек.
Возвратился. Проверил. Снял.
Из одного тут же и уху сварил. Время обеденное, перекусил, природой наслаждаюсь. К дому двигать рано. А бензина только на обратный путь. Взял я с тоски спиннинг и пошел по бережку. Кидаю на авось.
Блесна у меня нелюбимая была. И хотелось мне ее потерять. Думаю: зацепится, оставлю ее рыбьему богу, глядишь, и подобреет. Броске на десятом и впрямь зацепилась. Я дернул порезче – пошла. Не приняла река моей жертвы. Сама на якорь что-то нацепила. Кручу и гадаю: то ли травяную мочалку тащу, то ли тельняшку с утопленника. И вдруг, у самого берега, смотрю, мать честная, висит! Ну хоть бы дернулась для приличия, характер показала, а то тянется на леске и хвостом шевельнуть стесняется. Только в глаза мне смотрит – жалостливо так. Вытаскиваю на песок, а она и тут без движения. Поднял ее и все понял. Голоднющая, хребет с брюха прощупывается. Где тут характер показывать. Сопротивление, как говорится, бесполезно. Сдалась на милость победителя.
Не успел я прийти в себя от одного подарка, а уже и второй на очереди. Присмотрелся к своей добыче и вижу, что поймал нельму. Не настоящую, конечно, а так, молоденькую, не достигшую половой зрелости. Таких местные рыбаки синявками зовут.
И еще, слышал я от местных рыбаков, что ребята из рыбнадзора очень быстро составляют на нее актик, а герою выписывают чек на три четвертных или пятнадцать пятерок, как кому удобнее.
Присел я на камушек и задумался.
Отпускать ее, как золотую рыбку, смысла нет. С проглоченной блесной она все равно не жилец. Выбрасывать – бесхозяйственно. Штраф платить – дороговато, сами понимаете. Да и за какие грехи? Я же не виноват, что она такая жадная.
Но что-то надо было делать. Не век же на камушке сидеть. Юг Таймыра – это вам не Северный Кавказ.
И как вы думаете, к чему я пришел?
Молчите?
Молчание – золото, особенно на людях. Помолчишь – за умного сойдешь. А если ты один? На молчанке уже не вылезешь. Дурить некого. Соображаловку приходится напрягать.
Так вот. Взял я топорик. Положил глупую нельмушку на бревно. Тюкнул. И она осталась без головы. Потом достал из кана щуку и повторил то же самое. Приставил щучью голову к нельме. Размеры я заранее прикинул, и не ошибся. А рубанул неудачно, криво. Гибрид словно параличом разбитый получился. Пришлось подгонять. Потом достал клей БФ-2. Я без него на рыбалку не езжу – обманку там подхимичить или ранку залепить – незаменимая вещь. Достал, значит, клей. Смазал обрубленные торцы. Приставил. Сжал. И аккуратненько положил подсыхать.
Целый час выдерживал. Со скуки даже название гибриду придумал – щунель. А что, форель есть, макрель есть. Значит, и щунель имеет право на существование.
Вы знаете, что такое макрель?
Это же скумбрия обыкновенная. С красивым названием и рыба вкуснее кажется.
Поднял я, значит, свою щунель новорожденную и затосковал. Нель – отдельно, щу – отдельно. Не получилось гибрида.
Честно говоря, мне сначала не по себе было от подобной селекции. Но после неудачи азарт взыграл. Здесь уже вопрос ребром. Или – или! Тем более что любое изобретение доводки требует.
Соображаю дальше. Выстругиваю четыре палочки. Смазываю их клеем и сажу на них обе части, как бревна на шканты.
И снова жду. Теперь уже полтора часа. За это время можно было бы и спиннинг покидать. Да куда там. Все мысли об одном – склеится или нет.
Склеилось.
Косовато, правда, получилось, но на третью операцию ни сил, ни времени у меня не было. Закамуфлировал я свое произведение грязью. Осмотрел. Трудно было принять рыбину за щуку, но и сходство с нельмой не бросалось в глаза.
Одним словом – щунель.
Упаковывать ее в кан я не отважился. Рыбнадзор обязательно заставил бы вытряхивать добычу. А любые резкие движения чреваты потерей головы. Я уложил рыбу на дне лодки, якобы в небрежном беспорядке, и тронулся.
По течению, да после нервной встряски, обратная дорога показалась короче комариного носа. Не успел оглянуться, а уже и городские огоньки показались. Тьфу ты, заврался! Какие огоньки – когда солнце в глаза хлещет. Весна же, полярный день.
Короче, подхожу к городу. Ждут. Не меня лично, разумеется, но и меня в том числе. В две лодки патрулируют. Я загодя изображаю глуповатую улыбочку и прямиком навстречу испытаниям.
Одна лодка подходит ко мне. Вторая в резерве осталась, на случай критической ситуации. Глушу мотор. Любопытствуйте, мне таить нечего. Кан перевернул, по донышку похлопал. Рюкзачишко протягиваю. Он у меня – чистенький, сухонький, видно, что без рыбы. Инспектор в лодку смотрит. Я улыбаюсь – смотрите, ваше право. Щук и налимов ловить никому не запрещено. Для наглядности крайнюю ногой поддал.
Удостоверились.
Извинились.
Отпустили.
Я радуюсь, себя, хитрована, нахваливаю. Да, видно, поспешил. Слышу, за спиной рупор продувают. Просят остановиться. Делаю улыбку еще глупее, но сердчишко-то в пятках. Слишком уж внимательно рассматривал инспектор мою щунель. Но не выкидывать же ее за борт, после такой сложной пластической операции.
Снова подчалились. Показывает пальцем, что, мол, за диковина. Как что, не узнаете разве, господа ихтиологи. Хватаю ее поперек и сую инспектору под нос щучье рыло. Да, видно, перенервничал. Тряхнул – голова и отвалилась. Одни шканты торчат. Инспектор глаза выпучил, да как закатится, как затрясется. Лодка под ним туда-сюда. Он ручками взмахнул, и… хорошо, я вовремя подхватить успел. А то бы… юг Таймыра – это вам не Северный Кавказ. Вода, как шампанское со льдом. Ухнешь – только пузырьки и пойдут.
Потом, конечно, пришлось объяснять родословную щунели. И представляете, не оштрафовал – может, за то, что от смерти спас, а может, и за особо удачную селекцию. Уточнять я не отважился, сами понимаете.
Чировое озеро
Так о чем я еще обещал?
О чировом озере? Расскажу, если слушать не надоело. Только чир для спортивной ловли, на мой взгляд, рыба никудышная. На вкус – другое дело.
Кто-нибудь из вас пробовал чира? Или хотя бы слышал о нем? Я почему спрашиваю – потому что сам не имел представления, пока не увидел и не попробовал. Так вот, смею вас заверить, что остряк, изрекший, будто самая вкусная рыба – колбаса, ничего в рыбе не смыслил, да и в колбасе, мне кажется. Я сейчас вспомнил о чирах, и соловьи в желудке запели.