При премьер-министре Джастине (Жюстене) Трюдо, собравшим показательно биоразнообразное правительство (больше половины женщин, два гомосексуала, два инвалида, пять этноменьшинств), Полярная звезда засветилась зелено-розово-голубым прогрессистским фонарем. Фонарщик был должен зажечь – и он зажег. При Обаме из Канады, как по заказу, импортировалось движение Occupy Movement. Теперь из Канады импортируются всевозможные виды брендов каннабис-содержащей продукции. Из той же Канады происходит трансгендерная супруга Патриции Каллорс, старой подруги Камалы Харрис. Между тем сам Трюдо посетил похороны обкуренного страдальца Джорджа Флойда, чтобы преклонить колено. Накануне в кулуарах саммите G7 он травил анекдоты о Дональде Трампе. Лозунг «бежать на Север» (от Трампа) адресовался левой интеллигенции еще в 2017 году.
Правая публицистка Энн Каултер в своем недавнем резонансном эссе «Йель должен уйти» пишет, что нынешнее бунтующее афроамериканское большинство, вдохновленное движениями черных националистов (и в том числе сепаратистов), не имеет вообще никаких знаний об истории Америки до Гражданской войны, хотя занято физической «корректировкой» американской истории вплоть до основания Тринадцати колоний. Представляется, что это не совсем точно. Помимо имени Принса Холла и его современника Джона Марранта, жившего с племенем чероки, современные активисты хорошо знают (и наизусть декламируют стихи) Фредерика Дугласа, полунегра-полуиндейца, в то время как биография другой культовой фигуры 1840-50-х, Гарриет Тубман, неразрывно связана с ее собратьями по оружию, Джорджем ДеБатистом (который призывал взрывать церкви, где молятся белому Христу) и его белым собратом-аболиционистом Джоном Брауном, который после «мистического состояния» осознал своей долг создания свободной от рабства отдельной республики, отстаивал свои идеи с оружием и в итоге был отправлен на виселицу по обвинению в измене. Те деликатные подробности истории меньшинств, которые их агитаторы-массовики от них скрывают, касаются двух неудобных тем – отношений с имперским Лондоном и отношений с пресловутой Конфедерацией.
Имперский Лондон в период Американской революции заигрывал с черными, обещая им свободу в случае вербовки в свои войска. В связи с этим часть уже сформировавшегося масонства Принс Холл не только была лояльна Лондону, но и прислуживала англичанам, включая тех лиц, которые позже занялись либерийским проектом. В свою очередь, во время войны 1812-13 гг. Соединенное Королевство спонсировало индейцев северных племен, особенно племя шони (Shawnee), лидер которого, легендарный Текумзе, создал буферное государство, чтобы не позволить Мэдисону прорваться в Канаду и присоединить ее к Штатам.
Что касается рабства, то в XVII веке рабовладельцами становились и некоторые афроамериканцы. Это «исключение из правил» не столь чувствительно, как отношение индейцев с рабовладением. Еще во времена переселения индейцев при президенте Мартине ван Бюрене пять племен– чероки, чокто, чикасо, мускоги (крик) и семинолы – были отнесены к категории цивилизованных. Критериями были: христианство, централизованные правительства, грамотность, участие в рынке, письменные конституции смешанные браки с белыми американцами и плантационное сельское хозяйство, которое подразумевало рабовладение. большинство племени чероки, а также в полном составе племена чокто и мускоги (крик) в годы Гражданской войны воевали на стороне Конфедерации, обещавшей им расширение прав согласно двум договорам, подписанными вождями племен с полномочным представителем Конфедерации. Этим полномочным представителем был не кто иной, как бригадный генерал Альберт Пайк. Верховный вождь чероки, Джон Росс, был его близким другом; еще один представитель племени, Стэн Уоти, дослужился до того же звания бригадного генерала. Мускоги и семинолы (настолько смешавшиеся с афроамериканцами, что возникла отдельная категория черных семинолов), напротив, воевали с армией Союза (северянами), как и другие племена, но никто из них не сделал такой карьеры, как Уоти. Более того, Уоти продолжал служить после того, как Пайк, вступив конфликт с начальством, ушел в отставку и был обвинен конфедератами в государственной измене. Примечательно, что одной из претензий конфедератов к Пайку была избыточная жестокость сформированных им трех индейских полков: с поверженного врага они по традиции снимали скальп. Часть племени чероки «вышла из игры» вместе с Пайком, ее позже называли «нейтральной».
В Южной юрисдикции Ордена Древнего и Принятого Шотландского обряда Пайк, которого помиловал сначала президент Конфедерации Джефферсон Дэвис, а позже преемник Линкольна президент Эндрю Джонсон, сохранил репутацию примирителя: в ложах Ордена участвовали масоны с обеих сторон фронта, и процесс примирения сторон во многом был результатом усилий Южной юрисдикции. Энн Каултер, считая нужным просветить черных протестников, напомнила эпизод в июле 1862 года, когда конфедераты заточили Пайка в тюрьму. Каултер не упоминала об общеизвестной роли Пайка в американском масонстве; сам Дональд Трамп, неоднократно комментировавший этот эпизод, также ничего не сказал о масонах. Не всплывала в консервативной прессе и история об «иррегулярных масонских формированиях» в окружении Камалы Харрис, звучавшая осенью 2016 года перед выборами в Сенат, как и странный эпизод после резонансного теракта в Лас-Вегасе в 2018 году, когда блоггер-анархист под ником Cambridge Antifa из города Кембридж в штате Массачусетс радостно сообщил об убитом полицией стрелке: «Пэддок погиб не зря! Камала-2020». Тем не менее, подчеркнутое внимание консервативных авторов к сносу памятника Пайка выглядел как месседж, адресованный масонскому сообществу – в США и не только.
Впрочем, отдельный месседж «между строк» в эссе Каултер на Breitbart адресовался не менее деликатному «межобщинному вопросу». Хотя текст был озаглавлен «Йель должен уйти», к теме этого университета автор подошла издалека, вначале уличив сенатора Тима Кейна, иезуита и бывшего кандидата в вице-президенты в паре с Хиллари Клинтон, в исторической безграмотности: «Кейн заявил, что мы в Америке придумали рабство. Но позвольте, нам везли рабов из Европы, когда работорговлей занимались все империи!» Этот эксцесс демократического «покаянчества» из уст весьма образованного сенатора, избранного от Вирджинии, Каултер наименовала не просто глупостью или политической манипуляцией, а «кровавым наветом» на американцев. Термин «кровавый навет» (blood libel) является не юридическим, а историческим и применяется еврейским сообществом к версиям в христианской среде о ритуальных убийствах; последним резонансным сюжетом в этом ряду было не дело Бейлиса в России, а эпизод с линчеванием предпринимателя и функционера «Бнай Брит» Лео Франка в 1915, который стал поводом для учреждения Антидиффамационной лиги (АДЛ).
Применив термин blood libel как бы в полемическом контексте, Каултер напомнила сочувствующей Black Lives Matter университетским интеллектуалам, что одна из их колыбелей, Йельский университет, носит имя «не только рабовладельца, но и работорговца». Каултер бросила в бурлящую жижу прогрессистского публицистического омута увесистый крученый мяч (curveball), рассчитанный на весьма широкий диапазон этнопсихологических рефлексий. История раннего Йеля XVII–XVIII веков связана с интенсивным и многозначным культурно-философским диалогом, который руководящий состав как Йеля, так и Гарварда вел с иудеями, используя при этом ветхозаветные языки – иврит (который почти столетие был обязательным предметом именно в Йеле) и арамейский. Профессора-богословы раннего Йеля принадлежали к пуританским семьям, где было принято давать детям библейские имена – отсюда имена Элиху Йеля, Нафтали Баггета и Эзры Стайлса. Современником Элиху Йеля, выделившего средства первому ректору Йельского колледжа Джеремии Даммеру, был Инкриз Мэйзер, имя которого было буквальным переводом на английский имени библейского Иосифа. Инкриз Мэйзер и его сын Коттон Мэйзер были близкими друзьями второго президента США Джона Эдамса (отца Джона Квинси Эдамса), который в 1802 году, за сто лет до Теодора Герцля, предрек создание республиканского еврейского государства в Палестине. Даммер и Мэйзер-старший имели весьма неоднозначную репутацию ввиду причастности к казням Салемских ведьм, регулярно упоминаемой прогрессистскими авторами как самый «леденящий» акт религиозного мракобесия, но эти же люди спасли десятки тысяч американцев, впервые введя в практику вакцину от оспы.
Логотип Йеля со словами «урим ве-туммим» (свет и совершенство) графически запечатлел предмет спора, в котором протестанты пытались убедить иудеев в тождестве предсказанного в Торе Мессии с Христом. Иудеи же – это были португальские сефарды, включая вторую супругу Йеля Иерониму Пайва – воспользовались диалогом для своих деловых интересов, наладив, в частности, сбыт алмазов из Индии через амстердамские гранильные фабрики, а затем открыв первую сеть синагог (синагоги Туро). Как и их собеседники-пуритане, сефарды влились в американский рабовладельческий класс. К нему принадлежали, в частности, Мозес Эзекиэль – офицер Конфедерации, а позже скульптор, изваявший памятник воинам Конфедерации на Арлингтонском кладбище, а также военный врач Саймон Барух, сын которого Бернард работал в администрациях пяти американских президентов от Теодора Рузвельта до Гарри Трумэна. Премия имени Саймона Баруха больше ста лет ежегодно вручалась Союзом дочерей Конфедерации – ассоциацией женщин-потомков офицеров и солдат Юга, вложившим свой вклад в сохранение памяти о войне, расколовшей Федерацию.
Мемориальным символом примирения двух сторон – как уместно напомнила Каултер, это были демократы, тогдашний оплот рабовладения, и юная Республиканская партия, «созданная для его ликвидации», была Моньюмент-Авеню в Ричмонде, центре штата Вирджиния и бывшей столице Конфедерации. На территории Вирджинии находится и Арлингтон, правобережная часть Вашингтона, небоскребы которого подчеркивают неподчинение строгому архитектурному регламенту Округа Колумбия. При этом Арлингтон в процессе развития столицы в XX веке оказался более надпартийным и толерантным, чем центр города с Пенсильвания– Авеню, Белым Домом и Конгрессом. В Арлингтоне сохранился мемориальный парк Принс Холл, и там же находится штаб-квартира бело-евангелистской миссионерской сети The Fellowship. При этом население Арлингтона было и осталось преимущественно белым, а население центра Вашингтона – наоборот.