тя полгода после избрания Гебрейесуса.
Итог голосования, хотя и с минимальным перевесом (27 государств-членов Конвенции против 25 при одной воздержавшейся – Украине), «решительно приветствовался Глобальной комиссией по наркотической политике (GCDP) – де-юре одной из нескольких тысяч НПО, зарегистрированных при ООН, которая, однако, была названа The Geneva Observer «группой высокого уровня мировых лидеров». Подтверждая респектабельность этой организации, издание называло имена некоторых членов совета директоров – Рут Дрейфус, Луизу Арбур и Хелен Кларк. Эти три персоны были выбраны редакцией The Geneva Observer, очевидно, по гендерному признаку, благо кроме г-жи Дрейфус (однократно избиравшейся президентом Швейцарии, согласно ее конституции, сроком всего на год), г-жи Арбур (судья Верховного суда Канады, руководившей международными уголовными трибуналами по Югославии и Руанде и Международной кризисной группой, экс-комиссар ООН по правам человека, а с марта 2017, при Гутерреше – спецпредставитель по вопросам международной миграции) и г-жи Кларк (экс-премьера Новой Зеландии, а затем директора Программы развития ООН), в составе руководства GCDP присутствуют не менее известные мужчины, как-то экс-генсек НАТО Хавьер Солана, экс-госсекретарь США Джордж Шульц, экс-глава ФРС Пол Волкер, основатель Virgin Ричард Брэнсон, экс-вице-премьер Великобритании и вице-президент Facebook Ник Клегг, потомственный экс-премьер Греции и президент Социнтерна Йоргос Папандреу, экс-президент Польши Александр Квасьневский, экс-президент Нигерии Олусегун Обасанджо, цплеяда отставных латиноамериканских лидеров и экс-главы маленьких, но удаленьких государств Маврикия и Восточного Тимора. До своей кончины в руководстве состояли также экс-генсек ООН Кофи Аннан, экс-верховный комиссар ООН по делам беженцев Торвальд Столтенберг, экс спецдокладчик ООН по вопросу о произвольных, внесудебных и коллективных казнях Асма Джахангир и писатель Карлос Фуэнтес.
Хелен Кларк недавно оскандалилась, провалив плебисцит по легализации в своей стране с досадной нехваткой всего 0,7 % голосов. Зато дама получила высокий статус в анти-ковидной номенклатуре: ее избрали сопредседателем Независимой группы по обеспечению готовности к пандемии и реагированию на нее (IPPR) наряду с экс-президентом Либерии Эллен Джонсон Серлиф (овеянной такой же славой реформатора после диктатуры, как Обассанджо, правивший Нигерией после свержения генерала Сани Абачи); в IPPR состоит еще один член правления – Мишель Казачкин, экс-директор Глобального фонда по борьбе со СПИД, туберкулезом и малярией и экс-спецпосланник ООН по ВИЧ/СПИД в Восточной Европе и Центральной Азии. Г-н Казачкин начинал карьеру в Nova Dona, парижской НПО, оказывающей услуги наркоманам, и дослужился до высокой менеджерской должности в Open Society Foundations.
Халид Тинасти, директор GCDP, посетовал в интервью The Geneva Observer, что решение еще очень далеко от полной декриминализации: “Хотя это отрадный шаг, который показывает, что изменения начались, он также разочаровывает, поскольку большой политический капитал был потрачен впустую на ограниченный технический вопрос, который не сильно изменит реальность каннабиса в мире. В целом ООН не признала терапевтическую ценность каннабиса; он только перестал сомневаться в том, что он имеет какую-либо медицинскую ценность.” Как пояснило издание, такая неторопливость является следствием сложности бюрократического процесса: скачала
Комитет экспертов ВОЗ по наркотической зависимости (ECDD) анализирует существующую литературу по тому или иному веществу и предлагает график рассмотрения на Конвенции, затем его представление рекомендуется главой ВОЗ, который направляет его генсеку ООН, который представляет его Комиссии по наркотическим средствам для голосования. Еще одно препятствие состояло в том, что бюрократия ВОЗ «проявляет мало интереса к участию в наркополитике, несмотря на огромное давление со стороны многих правительств и гражданского общества», пояснил. The Geneva Observer.
Вопреки рефрену глобального медиа-мэйнстрима о незаменимости каннабиоидов как лечебного средства (анальгетика), и интерпретации самого итога голосования в связи с признанием лечебных свойств марихуаны (как сообщалось, например, на DW), директор GCDP, как выяснилось, больше всего хлопочет о его рекреационной функции. Отвечая на наводящий вопрос The Geneva Observer о том, почему важно ослабить международное право, касающееся наркотических средств, Халид Тинасти пояснил: “Это не только важно – это ключ к актуальности самого международного сотрудничества! Международное право решительно заявляет, что никакие наркотики не должны использоваться для рекреационных целей, однако потребление, производство (как сельскохозяйственное, так и синтетическое) и оборот наркотиков никогда не были выше, чем сегодня. Цены постоянно снижаются, доступны все более мощные вещества, а профилактика не пользуется большим доверием, поскольку она преувеличивает потенциальный вред. Реформы и перемены касаются наших будущих обществ, и в какой степени те, кто принимает решения в глобальном сообществе, готовы признать, что реальность на местах-это то, что имеет значение. Речь идет о предоставлении правильных инструментов для успешного контроля над наркотиками, а не о создании законодательного и исполнительного арсенала в качестве единственного ответа на употребление наркотиков, столь же разнообразного, как и люди на земле.” Слово «исполнительный» (executive) в этом тексте переводчик Google, проникаясь трагизмом постановки вопроса г-ном Тинасти, интерпретирует как «карательный».
По совпадению, голосование по вышеназванному закону MORE в Палате представителей было назначено как раз на следующий день по американскому времени. Как сообщила репортер Politico с подходящей к контексту фамилией Натали Фертиг, законопроект был принят со счетом 228–164, включая нескольких республиканцев «на борту». Сокрушаясь о том, что непродвинутый Сенат в действующем составе его не утвердит, его принятие, писала г-жа Фертиг, тем не менее «знаменует собой монументальный шаг в марихуановой политике». Для подтверждения этого вывода автор обратилась к конгрессмену Эрлу Блюменауэру, напомнив, что он был одним из соучредителей недавно созданного Каннабисного кокуса Конгресса. Г-жа Фертиг забыла сообщить, что г-н Блюменауэр был одним из двух законодателей Палаты, избранным исключительно за счет марихуановых спонсоров, а в действующем составе Палаты возглавил Подкомитет по торговле, курирующий как внутреннюю, так и внешнюю торговую политику. Зато автор процитировала коспонсора законопроекта (вместе с Харрис) – председателя Судебного комитета Палаты представителей Джерольда Надлера: «Вот что мы здесь делаем – мы признаем, что существует давняя война за гражданские права, которая была начата администрацией Никсона. И мы его устраняем.” Чтобы не было сомнений, репортер Politico сослалось на апрельский доклад ACLU, где вычислялось, что чернокожие люди почти в четыре раза чаще подвергаются аресту за хранение марихуаны, чем белые, «хотя обе (расовых) группы с одинаковой вероятностью (sic) употребляют марихуану». Автор также педалировала статьи закона, адресованные «расе-жертве»: «Закон предоставит деньги штатам, чтобы снять судимости за марихуану, а также создаст грантовые программы для оказания помощи тем, кто пострадал после того, как закон о контролируемых веществах был введен в эпоху Никсона».
Республиканцев, «вошедших на борт» и поддержавших закон MORE вместе с демократами, оказалось всего пятеро; как подчеркнула репортер The Hill Джулигрейс Бруфке, они «выступили против партийной линии». Действительно, республиканские лидеры Сената и Палаты – соответственно Митч Макконнелл и Кевин Маккарти – отвергли закон, хотя Макконнелу приписывали «мягкость» к марихуане, так как он поддерживал поправку к Закону о фермерстве, где конопля приравнивался к обычным сельхозкультурам. Разница была в том, что мракобесный Макконнел, личный дом которого по разным поводом регулярно осаждается протестниками, вооруженными оскорбительными постерами, не разделял основной тезис закона о специальном таргетировании Никсоном черной расы (столь же произвольный тезис, как признание голода на Украине голодомором этнических украинцев) и не считал целесообразными бюджетные расходы на их первоочередную реабилитацию – как-то возмещение «жилищного, пенсионного и иного» ущерба черным, отсидевшим по марихуановым статьям. Еще один репортер The Hill, недавно работающий в издании Джордан Уильямс, ненароком отметил, что хотя пятеро республиканцев Палаты «вошли на марихуановый борт», как выразилась Фертиг, то шестеро демократов с него, наоборот, сошли. Эти шестеро перечили Камале Харрис, но не старомодному Джо Байдену, который по марихуановому вопросу занял «двойственную» позицию – за снятие судимостей, но против исключения марихуаны из федерального перечня контролируемых инстанций. Как ни досаден данный факт марихуановому лобби, слабоумный избранник на высшую должность хотя и способствовал на практике афганской наркоторговле в бытность президентом, в GCDP и даже в Open Society никогда не состоял. Тем не менее, как специально подчеркивала г-жа Фертиг, «стратегия реформы уголовного правосудия», подразумеваема законом MORE и накануне вдохновленная решением Комиссии ООН по наркотическим средствам, «также посылает послание избранному президенту Джо Байдену», у которого по данному вопросу есть пробел (gap) с Камалой Харрис.
Рецепт профессора Кротошинского
Обозреватели-республиканцы, предсказывая первые внешнеполитические шаги Белого Дома Байдена-Харрис, закономерно относили половину из них к «объятиям» с международными институтам и форматами, из которых Трамп вывел США; в частности,
Фрэнсис Мартель, описав шесть первых пунктов политики Байдена, назвал N2 «обратный кувырок в Парижское соглашение по климату», N3 – «новая любовь с ВОЗ» и N5 – «возвращение в Совет по правам человека ООН» (остальные три пункта обозначали пересмотр на 180 % политики Трампа по Ирану, Афганистану и Китаю). Однако на практике, как писала Рэчел Фрейзин на портале The Hill, расчеты на то, что США из «изгоя» (с точки зрения фондового сообщества) мгновенно перейдут в «передовики» прогрессистской повестки дня, преувеличены ввиду сохранного потенциала сопротивления этой повестке как в политической системе, так и на уровне «красных» штатов. В частности, саботаж освоения недр, в том числе на Аляске, зависел как от утверждения на постах глав Департамента энергетики и Департамента внутренних дел фондоугодных фигур, но и от позиции лоббистов штатов в том же Сенате, причем лояльность прогрессистской повестке не могла быть обеспечена одним лишь выигрышем арифметического большинства в верхней палате, для чего требовались победы в финале в обеих спорных округах Джорджии. Что касается лоббистов, то Американский институт нефти уже предупредил, что не пожалеет усилий для защиты наследия Трампа в отрасли.