«Отлично, доктор, перед тишиной симптомов достаточно… я говорил тебе что приду… Тишина зарубцевала шрамы»…
Брэдли стоял нагишом вместе с десятью объектами в комнате обитой изнутри металлическими зеркалами… Они помогли друг другу влезть в подогнанные с запасом целлофановые мешки… В полу кабинки открылся люк… и объекты спустились в резервуар отнятия чувств и поплыли в темноте без единого звука[5] кроме обратной связи от половинок десятка тел взаимозаменяющихся под телесную музыку сердцебиения волнами распространяющуюся в резервуаре… Телесные очертания вытягиваются и тут же обрываются… Растягивающаяся пленка кожи растворяется… Внезапный привкус крови в глотке когда выпаривается хрящ и размываются слова а половины его тела разделены как по лекалу… Рыбья сперма дрейфовала по резервуару с неслышными взрывами… Скелеты плавали а крабовидные паразиты нервной системы и серый церебральный карлик делали последние попытки удержать пленников в координатах спинного и головного мозга… вопя «Нельзя… Нельзя… Нельзя…» Вопя без глотки без речевых центров когда мозг раскалывается пополам а звук обратной связи замирал во взрыве тишины…
Его тело вытягивается и тут же обрывается… Он смотрел как прыгает и пляшет волнистая растягивающаяся пленка кожи под ритмичный шум обратной связи из электродов… Усиленная сперма дрейфовала по водной ленте с неслышными взрывами… вспышки пламени перемещали волосы сквозь комбинированные очертания… внезапный привкус крови на экране когда Брэдли выпаривал слова… Другие мысли и воспоминания разделены как по лекалу… полузабытые растворяющиеся кожные инструкции… Целлофановая пленка над отсутствующими ногами очерчивает его тело вместе со вторыми половинами… Инкрустированная музыка разделена как по лекалу… С первыми струями он ощутил очертания… пунктирную линию амёбного процесса… Волосы трутся о кожную пленку с электродов прыгает «Хочу тебя отдрючить»…
«Была не была Джонни… Его тело вытягивается и тут же обрывается… Одна дорожка кончилась»… Четкая эрекция растягивающая пленку кожи… Кинодорожечный шум обратной связи из прямокишечной слизи и карболового мыла… Слабое сердцебиение в его теле… весь процесс в глотке… Тошнотворный рассветный запах спермы на всех членах плывущих по воде в неслышном взрыве… генитальная ночь черного плода что растит плоть сновидений… Сердцебиение записало цифры в его теле: кровь в гортанном хряще «Вот так… Его тело вытягивается и тут же обрывается… Теперь подтяните колени к подбородку»…
Бюллетень Отдела перезаписи: «Теперь слушайте, шутники… Мы здесь не для того чтобы делать перезапись БОГа (Базара Образно-звуковых Грёз) понятно вам? Посмотрите на этих разъебаев… Все еще по старому плану эвакуации»…
гортанный хрящ сексуальные слова на двух половинах тела… вибрация позвоночного столба… совместная еда сокращение прямокишечного полета… металлические волосы падающие как засохшие листья… кристальная телесная музыка сотрясающая два магнитофона… вопящий неон в глотке… истертая янтарно-телесная музыка… Здесь они блекнут в старых фотографиях… усиленная запись настоящего времени в неслышных взрывах… единицы прошедшего времени вихрем уносят вечерние лица в плывущий дым и мертвую страну черных лагун… ленивый шепот у него в мозгу… Единицы все быстрее кружат… Теперь во весь рост… Размытый зеленый свет из пениса и губ… Его телесный служитель тут же обрывается… Была, не была Планета Словесной Пыли и крабовидные паразиты…
(«Теперь обо мне… История о двух половинах… другой паразит наделенный всем возможным стремится заполучить данную картину… сначала это Симбиозно-Дверное Мошенничество… Нет хороших взаимоотношений… Нет хороших слов… Я описывал тишину… бурю покидающую его мозговые центры… вечерние лица в прудах… Я плакал в стране черных лагун и небес… крошащихся каменных вилл… черно-зеленых плодов что растут в банках… унылых голосов лемура в разрушенных внутренних двориках… призрачных рук у разбитых окон… древней красоты в каменных обличьях»)…
Больничные запахи и одеревенение анестезии… Он увидел на операционном столе свое тело разрезанное пополам… Доктор хирургическими щипцами удалял из его головного и спинного мозга крабовидных паразитов… и выдавливал зеленых рыбьих паразитов из отделенной плоти…
«Боже что за беспорядок… Вся трудность в двух половинах… рано или поздно вторгнутся другие паразиты… Сначала это симбиоз, потом паразитизм… старинное симбиозное мошенничество… Зашивайте его сестра»…
Черные плоды
Ликин лежал задыхаясь в объятиях мальчика-рыбы, который осторожно дергал за скафандр, проводя приятными холодными пальцами по его позвоночнику… Наконец он нашел то, за что можно ухватиться, и одним отчаянным усилием разорвал прочную ткань на спине… Ликин, который до той поры не подвергался воздействию атмосферы планеты, обнаружил, что давится от кашля, как будто его внутренности в клочья раздирались ледяными когтями… Его окутала кромешная удушливая тьма, и он рухнул в объятия мальчика, лишившись чувств…
Он плыл в космосе, гонимый струями светящихся газов… Мириады видов проплывали перед ним, как хорошо знакомых, так и чуждых… На миг он вновь оказался средь бурых каналов Марса, в тисках гигантского моллюска, который неделю тратит на удовлетворение своих всепоглощающих сексуальных пристрастий, а потом, точно студенистую жемчужину, выплевывает в сухие красные пески покрытую выделениями несчастную жертву…
Где-то во тьме невнятно бормотали тысячи голосов, щебечущие твари тащили его в разные стороны и попутно плясали, спрыгивали с громоздящихся в вышине черных гор в глубокие голубые ущелья, унося с собой в громадные колодцы пустоты неоновые призрачные письмена Сатурна… Из невообразимой дали он услышал золотые охотничьи рожки Эонов и избавился от тела, пустившись в путешествие по оглашаемой эхом раковине звука, а через влажные девственные леса неслись стада таинственных животных, преследуемые серебристыми охотниками в колесницах из кости и лозы…
Унылые голоса лемуров шелестели в стенах безмолвных обсидиановых храмов в стране черных лагун, древнем гибнущем царстве Юпитера… при свете вечной луны сквозь огромную паутину в разрушенных внутренних двориках плыл пахнущий черной ягодой дым… призрачные руки у разбитых окон ткали воспоминания о крови и войне в каменных обличьях… У окаменелых изваяний, на бескрайних, дочерна обугленных равнинах стоит хозяин павших воинов… Бессловесный взгляд черных как смоль глаз обращен к горизонту вечности – с упорством, взлелеянным миллионом лет, он ждет рассвета, который не наступит никогда… Его сердцебиенью вторило бормотание тысячи голосов… булькающие звуки из громоздящихся в вышине легких уносили с собой неоновые призрачные письмена… Ликин лежал задыхаясь в объятия можно попасть только по официальным каналам проводя фотографическую обработку в голом виде… отформован отсутствующей памятью, вибрационным фокусным скальпелем мальчика-рыбы осторожно в серии поз выводил приятными холодными пальцами «Встаньте здесь… Повернитесь…
Нагнитесь»… Разорвал прочную ткань в мозговых волнах… Ликин который до той поры не появлялся на экране планеты обнаружил что давится от кашля, его внутренности в клочья раздирались двумя мозгами… От удушливых четырех половин он нагишом рухнул в объятия мальчика на космическую кровать гонимую светящимися внутри и снаружи струями проплывавших перед ним меняющихся видов… Тело обожгла серебристая вспышка на миг он вновь оказался в бурых прямокишечных волосах гигантского моллюска… где-то во тьме двигались и взаимозаменялись половины… Его занесло в глубокие голубые ущелья и воспоминания о Сатурне… громадные лица и обрывки дали… Он услышал золотую середину и избавился от тела… Коснулся охотничьих рожков Эонов – серебристых охотников в колесницах с цветами… живописные храмы в стране черной пищи… призрачные руки сплетенные в каменных обличьях…
Обнаружил что давится от кашля а его внутренности в клочья раздирались неведомыми телами… Гонимый струями светящихся половин меняющих дымку в электрических волнах… студенистые прямокишечные болота возбуждающие тьму…
Он вдохнул глубоко в легкие черный ягодный дым и в голове у него китайскими цветами расцвел символический язык древнего гибнущего царства… мириады сексуальных символов и бронзовая плоть хорошо знакомая… Уже невнятно бормотали тысячи голосов и пульсировали в нем тащили раздирая на части… Его тело уносило с собой неоновые призрачные письмена а две половины разделялись и сексуальные слова взрывались в пустоте… Унылые голоса лемуров шелестели его коленями подтянутыми к подбородку… в разрушенных внутренних двориках пахнущих черным телодвижением второго… ленивый цветовой оргазм под призрачными руками отраженными в безмолвных обсидиановых стенах… Древнее гибнущее царство притихло и при свете вечной луны сквозь лобковые волосы в пыль и обрывки воспоминаний поплыл светящийся черный ягодный дым… бледная словесная пыль покрывала паутину на пенисе и губах… ткала воспоминания о крови в его глотке… прямая кишка обнаженная до цветного фокуса рыбьего языка проводила приятными холодными пальцами стирая инкрустированные запахи в ленивых изгибах янтаря… светящихся фильмами пыток в стране черной пищи… Его внутренности в клочья раздирались призрачными обезьянами… Он находился в разрушенном саду под двумя лунами… одна красная другая бледная прозрачно-зеленая… он разглядел пульсирующие черные плоды растущие в прозрачных банках… Перед ним стоял молодой человек отлитый в вороненой бронзе с зелеными пятнами патины на широких скулах… Изо рта, полуоткрытого в мечтательной жестокой улыбке, веяло слабым запахом разложения, будто он гнил внутри бронзовой формы… Поманив Брэдли ленивым жестом он повел его по дорожке из потрескавшихся каменных плит… Брэдли увидел что у него перепончатые ноги оставляющие следы серебристой слизи которая сверкала в лунном свете… Они приблизились к беседке круглой формы увитой лозами с висящими на них черными плодами в прозрачных банках… Изнутри беседка была обита блестящим черным материалом расписанным фосфоресцирующими знаками из голубого металла которые на