— Стоп, покажи.
Данильченко с готовностью ринулась вперед, я снова шмыгнула на лестничную клетку, притворила дверь и приникла глазом к щели. Сначала перед взором замаячила объемистая задница Веры, обтянутая байковым халатом, потом Данильченко возникла целиком, уже лицом ко мне. Очевидно, работница метрополитена очень хотела стать звездой экрана, потому что она старалась изо всех сил, изображая Аню.
Толстые ноги Вера поставила на уровне плеч, руки вытянула вперед, пальцы раскрыла веером, глаза выпучила, рот разинула… Выглядела она удручающе противно, Данильченко явно не обладала актерскими способностями, изобразить состояние другого человека она не могла. Но меня сейчас не волновали таланты Данильченко.
— Слушай, Вера, — заинтересовалась я, снова входя в прихожую, — Аня так и стояла?
— Угу, — кивнула баба.
— Именно в этой позе?
Данильченко переместилась на сантиметр влево.
— Ну, может, чуть сюда ближе.
— А руки?
— Чего с ними? — пожала плечами свидетельница.
— Она их впереди держала?
— Ясное дело.
— Ничего не путаешь?
— У меня память золотая, — начала злиться Вера, — склерозом не страдаю. Каждый день тренируюсь, кроссворды разгадываю. Можешь назвать столицу Ливана?
— Нет, — призналась я.
— Во! А мне запросто. Бейрут.
— Я счастлива, что ты замечательно знаешь географию, но давай вернемся к нашим баранам.
— К кому? — удивилась незнакомая с классической литературой Данильченко. — Ты, Вилка, часом, не напилась? Где тут бараны? И вообще, на кого намекаешь?
— Я о твоих руках.
— Чего не нравится? Они чистые.
— Аня развела пальцы?
— Ну.
— Веером?
— Да.
— Все?
— Что «все»?
— Пальцы. Или только на одной руке?
Данильченко вздохнула:
— Тяжело с тобой, непонятливая, словно тумба! Который раз говорю: вот так она замерла, во! На роже жуть, глаза из орбит вывалились, пасть разинула, ручонки вытянула. И как только тебя на телик взяли? Вот к нам, в метро, контролером, ни за что бы не поставили. Пока ты скумекаешь, что к чему, «заяц» через турникет перескочит.
Я моргнула и очень спокойно спросила у раскипятившейся контролерши:
— А теперь объясни мне, дуре, каким образом можно удержать пистолет в растопыренных пальцах?
Глава 8
Будучи женой сотрудника МВД, я очень хорошо знаю, какую проблему порой представляют показания свидетелей. Пословицу «Врет словно очевидец» явно придумали древнерусские менты. Хорошо помню, как прошлой зимой, придя домой, Олег со стоном сообщил:
— Боже! Ну, почему народ у нас такой странный? Все видели машину и то, что у нее имелось четыре колеса. Но на этом одинаковые показания заканчиваются. Далее следует бред. На дороге стояли: «Жигули», «Волга», «Мерседес», «Вольво», «Ока». Цвет: черный, серый, синий, зеленый, голубой. Но не красный, хотя, вероятно, оранжевый или желтый. А номер… О, его все запомнили совершенно точно! «А 830 ЕМ 97», «О 786 ГА 64», «И 110 УИ 32», «А 000 АА 411-68-86»…
— По-моему, последний набор цифр больше похож на номер телефона, — захихикала я, прервав жалобы мужа.
Олег хмыкнул:
— Это еще ничего! Один кадр знаешь какие цифры назвал?
— Ну? — насторожилась я.
— Ноль два.
— А дальше?
— Ничего! — хлопнул ладонью по столу Олег. — Ноль два, и точка. Автомобиль, который сбил человека, имел, по мнению того свидетеля, именно такой опознавательный знак. Было бы смешно, если бы не так печально. Еще хорошо, что точно известно: погиб мужчина. А то одна свидетельница уже заявила: «Отлично видела, как несчастная женщина в ярко-розовом платье катилась по дороге. Этот подонок на нее специально наехал!»
— Какое платье! — подскочила тогда я. — На дворе декабрь!
Куприн потряс головой:
— Вот именно! Мы вели за погибшим наружное наблюдение, он был в разработке, и тут бац — ДТП. Да еще в тот момент, когда новенький сотрудник, приставленный «хвостом», отвлекся. Он, конечно, получит по шее, но только из-за его оплошности получилось, что самого момента наезда никто из наших не видел. Приходится опрашивать свидетелей. Я отлично в курсе — сбит парень двадцати восьми лет, одетый в темно-синее пальто и вязаную шапку. Но эта дура стоит на своем! Она, понимаете ли, точно приметила: девушка в платье, как у Барби. Другой дурак талдычит: «Номер „ноль два“. Стопудово, парни, я летчик, у меня глаз как у орла»…
Поэтому сейчас я совершенно не удивилась возгласу Веры:
— Вилка! Пистолет был!
— Но как она его держала?
— В пальцах.
— Растопыренных веером?
— Ну да, — уже не с такой уверенностью заявила Данильченко. — Но я его точно видела. У меня глаз как…
— ..у орла, — мирно докончила я начатую непутевой свидетельницей фразу. — Знаешь, у орлов, как у людей, наверняка случается какая-нибудь глаукома, вкупе с косоглазием и астигматизмом.
Данильченко заморгала, кашлянула, потом уверенно заявила:
— Где кровь, там и револьвер!
— Ага, уже револьвер. А может, нож? — прищурилась я. — Или бритва? В конце концов, и гвоздь подойдет или пила. Впрочем, открывалкой для консервов тоже можно человека здорово поранить. Отчего тебе на ум пистолет пришел? Да и был ли он в руках у Ани?
— Был, — непоколебимо заявила Вера.
— Послушай, — попыталась я вразумить очумелую бабу, — от твоих показаний зависит судьба человека, в подобных случаях следует очень внимательно относиться к своим словам. Сконцентрируйся и пораскинь мозгами.
Данильченко отставила в сторону правую ногу, выпятила нижнюю губу, потом втянула ее назад и с чувством гаркнула:
— Это Анька, что ли, человек? Да всем известно, кто она такая! Сто раз орала во дворе: «Пристрелю Лизку!»
— И кто это слышал?
— Соседи!
— Какие?
— Ну… все! Вообще! Кругом! Понятно, что пистолет она и держала.
— Ясно, — вздохнула я. — Спасибо тебе, Вера, очень хорошие свидетельские показания, четкие, прямые.
— А когда ко мне с камерой приедут? — заволновалась Данильченко.
— Скоро.
— Ты предупреди заранее, — занервничала контролерша, — сбегаю в парикмахерскую.
— Непременно, — кивнула я и ушла домой.
Утром я проспала до одиннадцати часов, встала с больной головой, дошла до ванной, глянула в зеркало и испуганно ойкнула. Парадоксальным образом цвет моей кожи снова стал темнее. Хотя, может, я просто испачкалась? Ага, во сне! В собственной кровати! О чистую наволочку!
— Ой, прости, — послышалось за спиной.
Я обернулась, на пороге ванной маячила Ира.
— Извини, пожалуйста, — тихо сказала она. — Тамара, похоже, ушла, а я не могу с вашим замком справиться. Крутила, крутила — никак не отпирается.
— Пошли, — направилась я в прихожую. — У нас там ничего особенного, просто надо еще задвижку отодвинуть.
— Извини, не знала.
— Ерунда, — махнула я рукой. — Слушай, ты вчера говорила: у Ани имеется лучшая подруга…
— Да, — тихо сказала Ирина, — Маша Левкина.
— Можешь дать ее координаты?
— Конечно, — кивнула Галкина и вытащила из кармана сотовый. — Тебе какой номер, домашний или мобильный?
— Диктуй все.
Ирина назвала нужные цифры, потом взялась за ручку двери.
— Спасибо тебе.
— Пока не за что. Если сумею выручить Аню из беды, тогда и поблагодаришь.
— Ты веришь, что моя девочка невиновна! — заликовала Ира.
— Давай не будем торопить события, — обтекаемо ответила я.
— Все равно спасибо. Вы с Тамарой меня спать в собственном доме уложили, — вздохнула Ирина, — не всякий на подобный поступок способен. Я у вас уснула, словно младенец, отдохнула и в себя пришла. Кстати, Вилка, сколько ты с клиентов берешь?
— Я помогаю людям бесплатно.
Галкина помрачнела.
— Без денег хорошо не выйдет. Эх, похоже, зря я на твою помощь надеюсь!
Я решила оставить ее последнее замечание без внимания, молча распахнула дверь и ласково сказала:
— Не волнуйся, если сначала очень плохо, то обычно потом бывает хорошо — сто раз проверено.
Ирина безнадежно махнула рукой и ушла. Я вернулась в свою комнату и стала названивать Маше Левкиной. Сначала набрала номер ее домашнего телефона.
«Сейчас не могу ответить на ваш звонок, оставьте сообщение после звукового сигнала», — прочирикало из трубки.
Я предприняла новую попытку, но мобильный равнодушно сообщил:
«Аппарат абонента вы ключей или находится вне зоны действия сети».
Я вновь стала нажимать на кнопки, теперь набрав рабочий номер.
— Фирма «Арме», — звонко сообщил девичий голос. — Чем могу помочь?
— Позовите Марию Левкину.
— Минуточку.
«Ту-ту-ту», — гудело в трубке.
— Алло, отдел сбыта. Чем могу помочь?
— Позовите Марию Левкину.
— Минуточку. Простите, вас соединили не с тем номером.
Ту-ту-ту.
— Бухгалтерия. Слушаю вас.
— Позовите Марию Левкину, — терпеливо повторила я.
— Ой! На рецепшен перепутали. Сейчас, погодите.
Ту-ту-ту.
— Фирма «Арме». Чем могу помочь?
— Мне нужна Мария Левкина.
— Минуточку.
Ту-ту-ту.
— Отдел сбыта. Чем могу помочь?
— Левкину позовите.
— Секунду.
Ту-ту-ту.
— Бухгалтерия. Вам кого?
— Левкину, — заорала я, — Машу!
— Марию?
— Да.
— Левкину?
— Верно.
— Айн момент.
Ту-ту-ту.
— Фирма «Арме». Чем могу помочь?
— Вы издеваетесь? — завопила я. — Уже в третий раз прошу соединить меня с Марией Левкиной.
— Зачем же так кричать? — обиженно прочирикал девичий голосок. — Я вас состыковала с отделом сбыта, Левкина там числится.
— Но там меня переключали на бухгалтерию, а финансисты отправляли снова к вам.
— Погодите, — велела девушка и вдруг придушенно зашептала:
— Так вам Левкину?
— Да!
— Марию?
— Да!!
— Левкину?
— Да!!! Ну неужели не понятно? — растеряла я остатки самообладания вкупе с вежливостью. — Мне нужна Левкина! Мария! Хоть сто раз переспросите, она не превратится в Наташу Иванову!