Ирина полна благодарности, она покупает бутылку коньяка и поднимается наверх, чтобы отблагодарить врача. Антон проводит гостью в комнату, и первое, что она видит на комоде, — это старые фотографии.
— Теперь люди редко выставляют напоказ семейные снимки, — улыбается Ира.
Абсолютно случайно Галкина нажимает на нужную педаль, у Антона ведь бзик на почве генеалогии. Мужчина моментально вытаскивает альбомы, Ира вежливо изображает интерес, но потом ей на секунду делается дурно, потому что становится ясно: Лиза Макаркина — ее родная сестра. Женщины многократно сталкивались в подъезде и не узнали друг друга. Хотя это совершенно неудивительно: Марина убежала из дома, когда Лиза была совсем ребенком, с тех пор прошло много лет, обе сестры сильно изменились.
В полном шоке Ира возвращается домой. Потом ее осеняет — а кошки? Сама она утащила ту, где был спрятан принц, и они потом с Павлом долго жили на полученные за статуэтку деньги. Где принцесса? Знает ли о ее ценности Лиза? Цела ли статуэтка?
Был только один путь точно узнать все, и Ирина становится любовницей Антона. Массажист совсем не такой белый и пушистый, каким считает его Лиза. Врач хитер, он ни за что не связался бы с такой дурочкой, как Аня, его с любовницами — зрелыми дамами, которые не строят никаких матримониальных планов, связывает чистый секс.
Ирина изображает из себя этакую озабоченную особу. У Галкиной в квартире по понятной причине встречаться нельзя, и прелюбодеи проводят время в доме у Макаркиных, в те ночи, когда Лиза на дежурстве.
Ирина не форсирует события, она медленно, по капле выдавливает из Антона информацию и наконец узнает: кошки у Лизы. Вернее, фигурка осталась теперь одна. Раньше пакет с ними лежал в шкафу, но недавно одна из статуэток загадочным образом испарилась, и оставшуюся Лиза хранит в спальне. Для нее она — память о родителях.
Ирина искренне считает, что имеет право на фигурку, ведь это наследство, оставшееся от родителей. Галкиной-Константиновой положена по закону его часть. Но официальным путем будет трудно добиться своей доли. Ирина не собирается никому рассказывать о себе правду, значит, кошку придется утащить. Весьма вероятно, что внутри спрятана принцесса. Дело за малым — надо подобраться к «кладу». Но как? Для начала Галкина заполучила ключи от квартиры Макаркиных, оставалось лишь выбрать нужный момент.
В тот роковой день, увидав через окно, как Лиза спокойно идет к метро, Ирина хватает мобильник и звонит Антону.
— Милый, — сладострастно шепчет она, — очень хочу тебя! Можно поднимусь? Я осторожно, по лестнице, как всегда, никто не заметит. Твоя жена только что ушла.
— Дорогая, — с грустью отвечает Антон, — мир против нас! Лизки-то не будет долго, она ушла по делу, но и я не дома, еще в семь укатил.
— А ты не можешь вернуться?
— Нет, исключено.
— Ужасно! — сдерживая радость, стонет Ира.
— Ничего, потом наверстаем, — отвечает Антон.
Ира потирает руки. Вот он, необходимый момент! Лизы в квартире нет, Антона тоже. Можно идти, но… надо как-то избавиться от Ани. Девочка знает, что у матери выходной, начнет приставать с вопросом, куда она собралась. Ответить, что за хлебом, нельзя, ведь неизвестно, сколько времени уйдет на поиски статуэтки в чужом доме.
Абсолютно не колеблясь, Ира протягивает дочери, у которой болит голова, таблетку снотворного и говорит:
— Выпей анальгин, легче станет.
Девушка глотает лекарство, скандалит и ложится. Ира терпеливо ждет, пока Аня заснет.
Но за это время Лиза, у которой сорвалась деловая встреча, возвращается домой и даже успевает переговорить с Виолой.
В конце концов Аня засыпает, Ира крадется наверх, открывает своим ключом-дубликатом дверь, потом запирает ее изнутри, входит в спальню к Лизе и решает для начала порыться в шкафу хозяйки. Она вынимает наружу белье, и тут появляется… Лиза.
В первую секунду Ира теряется и роняет полотенца, которые держит в руках. Из них вдруг выскальзывает сверток.
— Воровка! — кричит Лиза. — Как ты попала сюда?
— Тише, — молит Ира, — сейчас объясню.
Произнося эти слова, она машинально нагибается и поднимает упавшее.
— Не смей трогать кошку! — визжит Лиза. — Не лапай мамину вещь!
— Так это она! — восклицает Ира. — Антон правильно говорил…
Потом, поняв, что ляпнула не то, женщина замолкает. Но поздно! Лиза белеет, делает шаг, вытягивает руки и падает оземь.
Ира подбегает к сестре и понимает: та умерла…
— Нет! — подскочила я. — Лизу застрелили!
— И кто говорил про пистолет? — усмехнулся Филипп.
— Ну… все!
— Все утверждают, что ваш муж генерал, — отбил мяч Говорков.
— Но у Макаркиных есть оружие. Сама видела, в тумбочке.
— И что? Оно лежит на месте. Вы же сами уличили Веру Данильченко во лжи, поняли, что сплетница напридумывала про кровь, оружие в руках Ани и прочее. Чему ж теперь так удивляться?
— Думала, Лизу убили… — растерянно пробормотала я.
— Нет, — помотал головой Филипп, — она скончалась от тромбоэмболии. Очевидно, очень сильно испугалась, увидав Ирину, стресс ударил по сосудам, оторвался большой тромб (у Лизы, как оказалось, был варикоз), и готово, закупорил просвет в сердечной мышце. Помочь Макаркиной было нельзя. Случись подобное в больнице, непосредственно в присутствии хирурга, и то мало было бы шансов на благополучный исход. А теперь дальше…
Ирина схватила сверток, сунула его за пазуху и опрометью бросилась из квартиры. Второпях она забыла запереть за собой дверь, которая, как известно, сама не захлопывалась. Не успела Ира войти к себе в дом, сунуть доставшуюся столь дорогой ценой добычу в укромное место, как показалась зевающая Аня.
— Я заснула? — недоумевает девушка, потом спохватывается:
— Который час?
— Час дня с минутами, — говорит мать.
— Ой, пусти! — вскрикивает Аня и торопится к двери.
Она понимает, что опоздала на назначенную Лизой встречу, боится, что Макаркина, не дождавшись Аню, уйдет прямиком в милицию с сообщением о том, что из ее домашней кассы исчезли деньги.
— Куда? — бежит за дочерью мама.
Аня вылетает на лестницу и на ходу отвечает:
— К Лизе.
Ирина цепенеет. Потом с воплем «Не надо!» кидается за дочерью, но тут же замолкает: лифт уже уехал наверх, на площадке отряхивается соседка, Виола Тараканова. При посторонней женщине Ира не может ничего сделать, орать и бежать по лестнице за Аней невозможно. А пока Галкина беседует с соседкой, Данильченко запирает Аню в квартире Макаркиных.
— Дальнейшее хорошо известно, — завершил рассказ Говорков.
— Но почему арестовали Аню, если Лиза умерла своей смертью? — закричала я.
— Не арестовали, а задержали, — поправил Фомин. — Потом отпустили. Но сначала ко мне пришла Ирина и, заливаясь слезами, поведала правду. Вот уж кому не позавидуешь! Мало того что женщине пришлось признаваться в том, что она живет под чужой фамилией, а также в любовной связи с Антоном, затеянной исключительно из корыстных соображений, так еще и Аня узнала о маме-уголовнице.
Экспертиза подтвердила — Макаркину не убивали, смерть естественна, обе Галкины свободно ушли домой. Собственно говоря, это все.
— Но почему Ирина прибежала ко мне?
Филипп почесал затылок.
— Думаю, она просто обезумела от ужаса. Выходило, что Аню заперли на месте не совершенного ею преступления. Рассказать в милиции правду? Страшно, выплывут наружу все тщательно спрятанные секреты. Не раскрывать рта? Невозможно, Аню посадят. Ужасная коллизия! И тут Ира вспоминает про соседку — жену генерала и писательницу. Вот кто может мигом разрулить ситуацию! Позвонит начальник в отделение и прикажет: «Отпустите Аню!» Хоп, и девочка дома.
— Бред! Олег не генерал! Да и не имеет даже генерал такой власти! — затопала я ногами.
Филипп кивнул.
— Обыватели плохо разбираются в истинном положении вещей, верят газетам. А в них порой та-а-кое пишут… Вот Ира и понеслась к вам в безумной надежде. Но потом, остыв, поразмыслила и отправилась в милицию каяться.
— Мне она ничего не сказала об освобождении Ани.
— Забыла или не захотела. Вы ведь начали бы задавать вопросы: кто, что, почему, как…
— А фото? А смерть Маши Левкиной?
— Левкину спихнула под колеса толпа, — мрачно ответил Филипп. — Сколько говорят людям: «Не жмитесь к автобусу при посадке». Но нет! К сожалению, подобное тому, что произошло с девушкой, нередко. Теперь о снимках. Ира совершенно не хотела, чтобы ее инкогнито было раскрыто, поэтому насторожилась, увидав в альбоме у Антона две фотографии, на которых была запечатлена она в школьном возрасте. Розалия особо детей не фотографировала, и таких снимков имелось всего два. Улучив момент, Галкина отодрала карточки и принесла их домой. Вот отчего она не выбросила их, я не знаю. В общем, не выбросила, а засунула в историю болезни Ани, которую хранила на всякий случай. Ира совершила ошибку, не выдрала страницы, содержавшие записи о Марине Федоровне Константиновой, Аня прочла их, потом увидела снимки и справедливо заподозрила, что на них запечатлена ее мать в юности. Снимки девушка побоялась оставить дома — вдруг Ирина их найдет в вещах дочери — и отдала Левкиной со словами: «Спрячь, пожалуйста, это страшно важная для меня вещь!» Пока Маша окончательно не обозлилась на Аню, она держала фото у себя, но потом, сообразив, что Галкина много лет водила ее за нос, принесла снимки Наташе Ивановой и мстительно сказала: «Спрячь получше, они Аньке до смерти нужны, убить за них может, пусть у тебя лежат». А вскоре попала под автобус. Думаю, Маша хотела наказать Аню, не отдавать той по первому требованию столь необходимые фото, а Наташа испугалась, напридумывала себе невесть чего. Сплетни, досужая болтовня, одна сказала, другая подхватила, третья не так поняла, четвертая исказила услышанную информацию, пятая ни в чем не разобралась, но пустила утку дальше… Вот так и получается, что у некоторых писательниц муж — генерал! Впрочем, это еще ничего. Подумаешь, в звании повысили. Вон мой Котик, не разобравшись, вас колотить начала. Стул с подзатыльником…