В это время рецидивист попирает приличия и насильно пытается жениться на бедной девушке, так кто же виноват? Опять не он.
Даже конфликт с Шакиром не просто так. Вынужденно ввязался в эту авантюру из-за желания заработать на жизнь.
С неба падала звезда. Быстро летела вниз – и внезапно остановилась.
Глава 24
Были б добрые в силе, а злые слабы —
Мы б от тяжких раздумий не хмурили лбы!
Если б в мире законом была справедливость —
Не роптали бы мы на превратность судьбы.
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Если все государства, вблизи и вдали,
Покорённые, будут валяться в пыли —
Ты не станешь, великий владыка, бессмертным.
Твой удел невелик: три аршина земли.
Среди книг Мусы была маленькая, с синей обложкой – рубаи Омара Хайяма. Эту книгу он купил ровно двадцать лет назад, в 1913 году в букинистическом магазине в Ашхабаде. Почему-то творчество этого гениального персидского поэта привлекло его с первых страниц. Позже он часто брал книгу и перечитывал рубаи снова и снова. Пока читал, у него возникало ощущение, будто он общается с этим мудрым человеком, жившим много веков назад. Иногда он даже обращался к нему за советом и просил помочь в каком-то трудном вопросе. В таких случаях он представлял, как этот просвещённый человек ответил бы ему, поглаживая бороду и читая одно из своих рубаи.
У него родился первенец – мальчик. Когда Муса получил эту новость в роддоме, решил назвать сына Омаром Хайямом. Не Хайям, а Омар Хайям. Это требовало большого мужества, поэзия гениального поэта считалась противоречащей образу жизни, пропагандируемому советской и большевистской властью, моральному кодексу коммуниста. Жизнь и творчество Омара Хайяма не преподавались в школах, а его чтение было неофициально запрещено.
Сона тоже была удивлена решением Мусы:
– Может, тебе стоит немного подумать? Может быть, просто Хайям?
Он ответил:
– Я хорошенько подумал. Речь идёт не конкретно о каком-то персидском поэте. Речь идёт о примере Востока, мусульманского мира, ином взгляде на мир, Творца и людей. Так что не просто Хайям, а Омар Хайям!
С приходом Омара Хайяма в их жизнь сразу ворвался и следующий этап разлуки. Муса пришёл домой немного угрюмый:
– Меня направляют в командировку в Центральный геологоразведочный научно-исследовательский институт в Ленинград, к профессору Владимиру Павловичу Ренгартену[18].
Он никогда не уклонялся от работы, просто ему было трудно оставлять Сону с новорождённым ребёнком. Но что делать? Надо было ехать.
Трёхмоторный многоместный АНТ-9 советского производства нёс на своих плечах молодую советскую авиацию. До этого года самолёты из Баку летали из аэропорта Кешле. В этом же, 1933-м, был введён в эксплуатацию аэропорт Бина, откуда осуществлялись регулярные рейсы в крупные города, в том числе в Ленинград. Лететь из нового аэропорта на самолёте АНТ нового поколения Мусе было волнительно и радостно. Ведь в подростковом возрасте он был авиамоделистом, в мечтах он всегда парил в голубом небе в белом самолёте, который нёс его к поставленным целям.
Он думал, что приехал в Ленинград ненадолго – на полгода, и снял квартиру на Васильевском острове. Он тогда ещё не знал, что ему придётся прожить в этом городе – с его белыми ночами, почти постоянным туманом, в городе дождливом, влажном, холодном, тоскующем по солнцу, – ровно полтора года.
Ленинград с первого взгляда поразил Мусу своим величием. Но когда он впервые ступил сюда, он вспомнил своего покойного дядю – Мамедтаги. Почему-то он представил его, идущего по берегу Невы в официальной одежде, с трубкой в руке. Когда Муса родился, дядя подарил племяннику золотые цепочку и кулон с головой дракона: надел ребёнку перед отъездом. Вещи тоже имеют память. Вещь, купленная здесь двадцать пять лет назад, с радостью вернулась на родину.
Эрмитаж, Пушкинский музей, площадь Марсова поля, Петропавловская крепость, Летний сад, Екатерининский дворец, Исаакиевский и Казанский соборы, Татарская мечеть и, конечно, Петергоф с его очаровательным фонтаном – каждое место оставило у Мусы неизгладимое впечатление, приятное ощущение.
В Ленинграде вряд ли можно было встретить такого темноволосого человека, поэтому Мусу останавливали на каждом шагу и спрашивали, кто он, откуда и какова цель его приезда. Днём он работал, вечером посещал достопримечательности города, ходил в театр и филармонию. Командированные не могли позволить себе жить в роскоши. Он жил бедно, иногда, проходя мимо ресторанов с их вкусными запахами, ускорял шаги.
Здесь тоже время от времени препятствовали его работе, бывали и мелкие преграды, намёки, иногда реплики, иногда явные угрозы. Но каждый раз Муса придерживался своих правил, погружался в раздумья и определял, что и как делать.
Правило одиннадцатое
Человек – часть общества, и вся его деятельность происходит во взаимодействии с другими людьми, тоже являющимися частями общества. Совершенно невозможно вырваться из этих отношений и превратиться в одинокий остров.
Вы состоите в разных группах: члены семьи, родственники, друзья, соседи и коллеги. В каждой из них вы проявляете свои индивидуальные особенности, стараетесь избегать конфликтов и обеспечивать упорядоченную, бесперебойную жизнь.
Даже самые большие конфликты следует решать, не поднимая меч против меча, не начиная войну, не вступая в словесную драку, кулачные бои или убегая и прячась, а следует идти на переговоры, выясняя отношения, доказывая истину, если вы правы, а если нет – извиняться. Нет плохих людей, каждый человек хорош сам по себе, но есть тот, кто становится плохим благодаря вашим мыслям.
Вечером должен был состояться спектакль «Травиата» с участием известной оперной певицы Эвы Бандровской. Это был дорогой спектакль, и Муса никак не мог попасть на него. Когда он думал, что не сможет увидеть постановку, он огорчался. Дом учёных, где он работал, располагался в Юсуповском дворце. В конце рабочего дня он вышел из своего кабинета и задумчиво прогуливался по коридору. Вдруг появилась Мария Егоровна, жена профессора Ренгартена, и весело спросила:
– Муса Мирзоевич, почему вы такой грустный?
В ответ он с детской обидой в голосе сказал:
– Думаете, что пропустить «Травиату» – это мало?
Кто бы мог ожидать, что она примерно за полчаса найдёт и отдаст ему билеты? Мир не без добрых людей. С этого дня Мария Егоровна устраивала ему то бесплатные талоны на питание, то билеты в Мариинский, Михайловский, Александровский театры. Она говорила:
– Муса Мирзоевич, делать добро – хорошо, но делать добро хорошим людям, таким, как вы, – ещё лучше.
Муса никогда не забудет эту женщину.
Шли дни, командировка всё длилась, командировочные всё сокращались, постепенно жить на эти деньги стало невозможно. Иногда он не мог купить даже буханку хлеба. Сколько бы он ни скрывал свои проблемы при разговорах с Соной по телефону, она всё чувствовала по его грустному голосу – и отправляла ему деньги.
Весной 1934 года диссертация Мусы была готова. Декан ЛГУ Православлев[19] написал ему прекрасную рецензию, предрекая, что он войдёт в историю как первый азербайджанец, защитившийся в ЛГУ Но, к сожалению, из Баку пришла телеграмма. Директор промышленного института, где работал Муса, Ахундзаде, поставил жёсткое требование: диссертацию нужно защищать только в Баку, в своём институте.
Муса был очень разочарован. Отлично знал, что в Баку даже не утверждён состав учёного совета и это дело затянется. (Так и случилось. Это длилось ровно два года.)
Ленинград стал для Мусы настоящей школой. Здесь он приумножил свои знания, расширил мировоззрение, познакомился с культурными артефактами и обогатился общением с выдающимися личностями.
Всё было прекрасно, кроме быта людей. Политика коллективизации словно топором вырубала продовольственные товары из жизни, цены росли, а покупательная способность денег падала. Муса много раз видел голодающих. Советская милиция немедля убирала их с улиц. Ведь в социалистическом мире, который борется с капиталистическим, не должно быть бедных и голодных людей. Муса всё время думал о своей семье, он знал, что они тоже страдают от нехватки продовольствия. Если в Ленинграде так, то каково в Баку.
Наконец северное приключение завершилось.
Стоял сентябрь. Когда Муса вышел из ленинградского поезда на Бакинском вокзале, он не узнал женщину с ребёнком на руках, которая шла навстречу. Эта бледная и слабая от голода, с морщинами на лице, измученная женщина совсем не была ему знакома. Лишь после того как он узнал по чертам лица своего сына Омара Хайяма, он с ужасом признал, что эта женщина – его Сона.
Такова была судьба людей в тот период: материальные лишения, полное ограничение свободы, неуместные преследования.
Глава 25
Назим следил за новостями, за всем происходящим в Азербайджане, интересно было всё: светские сплетни, игры футбольного клуба «Карабах», криминальные события, погода, цены на продовольствие и так далее. Он так и не отказался от своего хобби – новостей, но при этом уже не играл часами в тетрис и не сидел в социальных сетях.
Женщина за овощным прилавком неустанно хвалила борщ, который приготовила вчера. Она утверждала, что готовить надо с удовольствием и аккуратно, а не как попало, что еда, приготовленная с любовью, всегда бывает вкуснее.
В мае обычно не едят горячие первые блюда. Азербайджанцы привыкли есть хинкали и холодец в холодные месяцы, россияне тоже едят борщ в холодное время года. Но борщ готовят и летом, и блюдо это в семьях не обычная трапеза, а целый ритуал.