В недавно построенном санатории имени Серго Орджоникидзе на 500 мест разместились партийные и государственные деятели, здесь же разместили и Мусу. Выполнявший во время войны функцию военного госпиталя санаторий до сих пор не полностью отремонтировали, местами на стенах, потолках и полу остались следы военных дней. Разбитые оконные стёкла не были полностью заменены. Муса принимал ванны в грязелечебнице с сульфидными грязями озера Тамбукан, пил минеральную воду из Нарзанной галереи, трижды в день ел диетическую пищу.
Курорты Северного Кавказа были дороги Мусе ещё и потому, что навевали детские воспоминания. Ведь в детстве отец однажды летом привёз их в Пятигорск, когда мать была ещё жива, и она отчитывала его за ссору с хозяйской дочерью…
После непрерывного и напряжённого рабочего графика Муса только успел расслабиться, но не прошло и двух недель, как его срочно вызвали в Баку. Он был назначен третьим секретарём ЦК по промышленности и избран депутатом Верховного Совета республики.
А уже через несколько месяцев его назначат заместителем председателя Совета министров и председателем Госплана. Это был головокружительный взлёт.
Но при падении с большей высоты велика и вероятность не выжить.
Глава 31
Срок, который дал Мумтаз отцу Назима, чтобы тот отказался от дома, истекал сегодня ночью. А что будет завтра, было известно только Всевышнему.
Назим ходил по музею взад и вперёд, считая шаги. Большой зал, четырнадцать шагов, коридор, двадцать шагов, маленькая комната, четыре шага, ещё одна относительно большая комната, шесть шагов.
Что будет?
Стоит ли ему просить у Мумтаза ещё немного времени? Разве это что-то изменит?
Теперь он яснее понимал, что не может предать отца. Он должен выйти из статуса «неблагодарного сына» и решить проблему. Но как? Каким путём?
История родовых владений была очень древней. Пожалуй, их дом был в деревне самым ценным с исторической точки зрения зданием. Дед Аршада, Назим, когда-то был беком, все пастбища на склонах и поля вдоль реки принадлежали ему. У него были мельница, рыбная ферма, стадо крупного рогатого скота, стадо лошадей, фаэтон, слуги, охрана – словом, он имел все привилегии, которые делают джентльмена джентльменом. Когда пришла советская власть и забрала у него всё, его сердце не выдержало. Деспотические большевики даже выгнали его семью и превратили это здание на время в управление. Но позже один справедливый руководитель вернул в свой дом семью, которая была вынуждена жить у родственников.
В 1950-х и 1960-х годах правительство решило защитить этот дом из красного глиняного кирпича как памятник культуры, и перед ним установили мемориальную доску. Но позже надпись на той доске стёрлась, а новую не дали.
В этом доме родились и Аршад, и Назим. Мать рассказывала, что отец Аршада опасался давать сыну имя Назим. То было плохое время. Но сам Аршад не побоялся назвать сына в честь деда. Когда родился Назим, Аршад зарезал чёрного барана и отпраздновал это событие. Пока Назим был ребёнком, отец возил его верхом на лошади в райцентр, на гору, на берег реки. Он общался с ним как с другом. Мать рассказывала, что однажды снега по колено выпало, Назим простудился, ему стало плохо, и как ни старались температуру сбить – не получалось. Ребёнок так плакал, что аж посинел. Поскольку в селе не было медпункта, Аршаду пришлось отправиться в райцентр на поиски врача. Никто не смог бы выйти на улицу в такую погоду, но он это сделал. Врач отказался ехать с ним в деревню, но дал необходимое лекарство и объяснил, что делать.
Когда Назим женился, отец, зная характер своей жены, предвидел, что та не будет с невесткой ладить, продал двух своих коров, на эти деньги и свои скромные сбережения построил дом для сына. Таким отцом был Аршад. А теперь какой-то негодяй вынуждает его выселиться из своего дома, да ещё и избивает… Правда, Назим когда-то критиковал своего отца, но теперь, будучи здесь, в Москве, он понял, насколько был неправ. Как можно разрушить место, где бродят души предков? Ведь есть такие ценности, которые не продаются!
Он смотрел фотографии Мусы Алиева. Насколько образованным, умным, смелым, благородным, справедливым был человек, который глядел на него со снимков. Словно разговаривая с образом, он сказал:
– Как быть, посоветуй, что мне делать?
Было 3:42 ночи. Ему нужно выйти отсюда в пять утра, чтобы добраться до оптового рынка не позднее 6:30. Он пролистал рукопись, посмотрел на книги, на документы. И снова на фотографии.
Откуда-то доносились звуки, эти звуки приходили в виде шума, превращались в слова, а затем образовывали предложение. «Если твой противник силён и твои шансы в этом бою равны нулю…»
Ведь эти слова были ему знакомы, он только что их прочитал. Назим быстро взял рукопись и взволнованно перелистал страницы. И нашёл ту часть: «Если ваш противник силён и ваши шансы в этом бою равны нулю, внимательно вспомните все произошедшие события, даже самые незначительные ситуации. Поверьте, вы обязательно найдёте факт, которого сможете придерживаться и которому есть доказательства.
Это станет вашим спасательным кругом. Если вы опытны, этот факт станет самым мощным оружием в ваших руках, чтобы поразить врага».
Он прижал рукопись к груди и надолго замолчал.
«Найдёте факт, доказательство, которого сможете придерживаться.» Чего он мог бы придерживаться?
Он начал вспоминать всё с самого первого дня: приезд Мумтаза для того, чтобы прибрать к рукам дом, приезд его людей, давление на отца, как уговаривал Назима, потом избиение отца, встреча с Мумтазом – всё. Где были факты, доказательства? Последнее – это встреча с Афласом. При разговоре Афлас сказал…
Мысли прояснялись. Что сказал Афлас? Он сказал: «Дали отсрочку на пять дней, и что самое главное для нас – это твой дом и дом Тапдыга». Потом он сказал, как убедили Тапдыга.
С тех пор как он начал читать, его память, кажется, значительно улучшилась. В отличие от прошлых лет, он стал вспоминать отрывки из фильмов, тексты песен и разговоры. Он вспомнил все слова, предложения Афласа, как он закуривал сигарету, как стряхивал пепел – всё вспомнил. Аршад сказал: «Тапдыг хуже твоего отца». И чтобы он согласился с их условиями, они похитили его дочь, которая училась в Баку.
Да, они совершили очевидное преступление. Они также избили его отца, это ещё одно преступление. Теперь отнекивается, божится, что это не он. Мумтаз очень хитрый, держит язык за зубами, но Афлас проболтался. Теперь надо Афласа заставить повторить эти слова ещё раз. Если бы он только мог это сделать.
Его переполнила радость, словно он был караванщиком, идущим по пустыне на верблюде, пылающим жаждой и увидевшим зелёную долину.
Посмотрел на часы: 5:07.
Он быстро вышел из музея.
Глава 32
Вышел из дома, попрощавшись с Соной и детьми. У дверей его ждала служебная машина ЗИМ. Обернувшись, Муса увидел, как жена смотрит на него с любовью; она наморщила нос и улыбнулась. Он ответил тем же. Сона беспокоилась за него. Сталин, несмотря на протесты Берии, направил в Азербайджан комиссию во главе со своим заместителем Емельяновым[26], поскольку в Москву поступило слишком много анонимных писем. Эта комиссия могла быть очень опасной для человека, являвшегося одновременно заместителем председателя Совета министров, председателем Планового комитета, депутатом Верховного Совета, да к тому же молодого: ему не было и сорока лет. Весь Баку знал, что на крючке Кремля уже были другие заместители председателя Совета министров: Исламзаде и Азизбеков.
Емельянов вёл себя очень активно: он сразу же разоблачил нелегальную торговлю, доказал, что дачи чиновников были построены на государственные средства, и привлёк Исламзаде к ответственности. Азизбеков же был полностью на дне. В его бумажнике нашли 700 тысяч рублей. Но для Мусы Алиева должности не были головокружительными, он давно доказал себе, что работает на благо государства. В отличие от окружающих, он смотрел на высокую должность другими глазами, не только не брал взятки, не занимался коррупцией, наоборот, боролся со взяточничеством и коррупцией и был против всего негативного. Он пытался получить у Москвы ещё больше привилегий для своего народа, для своей Республики.
Придя на работу, он сразу же отправился в кабинет Багирова, где должно было проходить заседание. Емельянов заставлял Багирова трепетать, надо было принимать срочные меры. На встрече Багиров оскорблял всех, включая Исламзаде и Азизбекова. Муса Алиев был единственным, кого он не упомянул. Багиров требовал расхлёбывать заваренную им же самим кашу.
Долго искали решение. Было уже известно, что Емельянов взяток не брал. В итоге они придумали отвратительный сценарий. Красивая женщина заманит Емельянова в ловушку, соблазнит и потащит в постель, а если нет, то хотя бы на пляж. Планировалось сфотографировать его и женщину, опозорить якобы приехавшего в Баку для развлечений несчастного Емельянова, который, увидев эти кадры, устыдится и откажется от своих претензий.
Так и сделали. Емельянов попал в ловушку. Багиров и на этот раз смог сохранить свою репутацию. Но после того случая Багиров окончательно упал в глазах Алиева. Интриги и слухи были не для Мусы. Он засучил рукава и приступил к исполнению своих обязанностей.
В период, когда Алиев возглавлял Плановый комитет, он первым делом решил вопрос строительства Бакинского метрополитена. Ещё в 1932 году было решено после Москвы и Ленинграда построить метро и в Баку, но потом началась война, проектные работы затянулись – короче, метро существовало только на бумаге. Муса Алиев приступил к строительным работам. По его же инициативе было начато строительство Республиканской библиотеки, Драматического театра, Академгородка, Астрофизической обсерватории, украсивших облик столицы и принёсших огромную пользу её жителям. Он радовался каждому успеху как ребёнок. Получить средства из Москвы на столь масштабное строительство было невероятно сложно. В то же время он взвалил на себя тяжёлое бремя решения одной из самых судьбоносных проблем для Азербайджана. Он подготовил грандиозный проект: организация Морского нефтяного управления и эксплуатация Нефтяных Камней