Муса Алиев был ровесником Мир Джалала Пашаева, оба родились в 1908 году. Мир Джалал был из села Ардебиль города Халхал на юге Азербайджана. Его отец переехал в Гянджу, поэтому детство писатель провёл здесь. В 1918 году отец умер, и мальчик жил под опекой старшего брата. В 1918–1919 годах он получил начальное образование при поддержке благотворительного общества. В 1924 году, после установления советской власти в Азербайджане, он поступил в Гянджинскую Дарулмуаллим[30], был избран председателем студенческой организации, а затем городской студенческой профсоюзной организации. Далее последовала преподавательская деятельность, затем работа в прессе, научная работа. Но во всём этом главной оставалась для него литературная деятельность. Созданный Мир Джалалом в 1949 году роман «Манифест молодого человека» пользовался большой популярностью. Несмотря на свою занятость, Муса Алиев прочитал этот роман за два вечера.
В то время Мир Джалал был доцентом государственного университета, поэтому и получил квартиру в доме учёных. У него была очень красивая, образцовая семья, в которой было пятеро детей: три мальчика – Ариф, Хафиз, Агиль, и две девочки – Адиба и Эльмира.
Муса и Мир Джалал могли часами беседовать, признавали, насколько тяжело интеллектуальным людям в условиях суровых репрессий режима в нынешнюю эпоху, и жили надеждой на светлое будущее.
И в том же 1952 году, когда Муса не успел даже порадоваться новой квартире, произошла очередная стычка с Багировым.
Армянский геолог Лачинян предоставил Багирову ложную информацию о том, что обнаружил месторождение гематита объёмом в пять миллионов тонн на западе республики – в Алабашли. Багиров немедленно передал эту информацию в Кремль и получил за неё горячую благодарность. Задумали эксплуатировать это месторождение, на что должны были уйти миллионы государственных средств. Муса Алиев мог бы остаться просто зрителем происходящего, но как могла допустить это его совесть? Как хорошо информированный человек, прекрасно знающий карты месторождений полезных ископаемых республики, некоторые из которых составлял лично, он сразу выступил против. Муса сообщил Багирову, что в Алабашлы имеется всего 250 тысяч тонн гематита – кварцевого, негодного.
– Лачинян – безграмотный геолог, он считает слой, который обрушивается восемь раз, восемью слоями!
Алиев заставил замолчать армянского геолога и заявил, что затраты, понесённые на эту работу, не будут оправданны. Но, естественно, Багиров, уже проинформировавший ЦК и заслуживший себе похвалу, не мог отступить. Не скрывая гнева, он раскритиковал Мусу Алиева, назвав его «врагом народа» и наказав строгим выговором. Якобы, будучи сыном контрреволюционного купца, он был против достижений Советского Азербайджана.
После этого отношения Багирова с Мусой переросли в абсолютно враждебные. Первый секретарь отдал приказ уничтожить Алиева, который «смеет совать нос в его дела», и просто ждал подходящего момента.
Началась кампания по дискредитации Мусы, газеты обвиняли его в вымогательстве – якобы он покупал ковры и холодильники для своего кабинета, а также обвиняли в том, что он очерняет успех Лачиняна. Муса знал, что впереди его ждёт что-то более опасное. Скорее всего, его ждала судьба Гейдара Гусейнова.
Те обвинения прозвучали и на очередном заседании ЦК. Выступавшие клеветали на него. Даже те, с кем он делил хлеб и соль, кто обнимал его при встрече, стали перечить ему. В своём выступлении Багиров оскорбил и его, и Самеда Вургуна, назначенного вице-президентом Академии, используя при этом самые грубые выражения.
Муса был опечален этой жестокостью и несправедливостью. Когда ему дали слово, он нерешительно пробрался к трибуне, даже не зная, что сказать. Понятно, что люди служат режиму. Но это настоящий позор, что они открыто служат злу, называют чёрным белое, поливают грязью своих друзей и коллег.
Иногда, когда ты один на поле боя и тебе не с кем объединиться против атак другой стороны, ты нуждаешься в стороннике, партнёре. Когда Муса нерешительно шёл к трибуне, кто-то коснулся плеча Мусы и сказал:
– Вы нам дороги, будьте смелее.
Это был Алиш Ламбарански, член ЦК. И эта поддержка решила всё. Муса Алиев тут же взял себя в руки, резко защитился и рассказал о проделанной им работе, своих достижениях и миллионных доходах, которые он дал национальной экономике. Он сказал:
– Если меня признают виновным в попытке спасти миллионы ресурсов Азербайджана, то, пожалуйста, накажите меня!
Его выступление вызвало бурные аплодисменты. Багиров ни разу его не перебил. Он был уверен, что если он перебьёт этого бесконечно разгневанного человека, то получит грубый отпор толпы.
Глава 33
Афлас позвонил рано утром, сказав, что отведённое им время истекло, поинтересовался, смог ли он уговорить отца. Назим в это время был в электричке, для реализации планов нужно было тихое место, поэтому пообещал перезвонить. Он закончил работу на оптовке, пришёл на свой рынок, разобрал товар и попросил у женщины за фруктовым прилавком её телефон: сказал, что есть важное дело и ему нужно поговорить сразу с двумя друзьями, поэтому нужно два телефона. Назим уверил её, что звонить с её телефона не будет, пусть та не боится. Женщина протянула телефон и сказала, что он может позвонить, если надо, ей не жалко.
Он взял телефон, смятённый, и прошёл на склад. Получится ли?
Он не знал, как записывать на телефон голос во время разговора, поэтому взял телефон женщины, чтобы включить функцию диктофона. Открыл, нажал кнопку, при запуске функции записал свой голос и проверил – всё нормально.
Приободрив себя: «С Богом!», набрал номер Афласа, подключив микрофон своего телефона для записи разговора. Он был взволнован, но пытался оставаться хладнокровным и сохранять спокойствие. Ночью он продумал всё. Как только поздоровался, начал действовать. Сказал с фальшивой улыбкой:
– Слушай, ты прости, мне неудобно было говорить, поэтому попросил подождать. Насчёт отца – да, уговорил, и ещё как уговорил.
По тону голоса сразу было видно, что Афлас очень обрадовался.
– Отличные новости. Мумтаз обрадуется. И что, как нам быть?
По плану Афласу следовало бы спросить, как он убедил отца. Но он не спросил, поэтому Назим заставил его спросить.
– А чего это не спрашиваешь, как удалось его убедить? Как можно было убедить упрямого человека, который месяцами не соглашался и отнекивался?
Афлас с интересом спросил:
– Как?
Назим начал рассказывать:
– Я сказал отцу, что он не знает Мумтаза. Он без суда и следствия может приговор вынести, и никто ему перечить не будет. Сказал, что Тапдыг тоже не соглашался, Мумтаз похитил его дочь, которая в Баку училась, и заставил его подписать документы в обмен на её возвращение.
Афлас начал хвастаться:
– Он понял, что Мумтаз не мелкая рыбёшка? Что он сказал?
Назиму нужно было разговорить его, чтобы заполучить желаемое.
– Он сначала не поверил и сказал, что этого не может быть, история с девочкой не имеет никакого отношения к Мумтазу.
Афлас раздражённо возразил:
– Как не имеет? Она что, испарилась?
Назим заставил его немного раскрыться:
– Кажется, Тапдыг в Баку с Мумтазом встретились.
Не подозревая о ловушке, Афлас раскрыл все карты:
– Нет, не так было. Мумтаз тогда был здесь. Тапдыг в Баку. Он бился, не знал, что делать, как-никак менталитет, а дочка исчезла. Он ещё в милицию не обратился. Была версия – может, украли из-за женитьбы. Мумтаз обставил всё так, что в это время его младший брат Бейбала случайно оказался перед гостиницей, где Тапдыг остановился. Разговорились, типа сочувствовал отцовскому горю. Предложил обратиться к Мумтазу. Ведь у него руки длинные, поможет найти – кто сделал, по какой причине и так далее. Тапдыг согласился.
Назим мастерски выудил и подробности конца этой истории.
– Этот Мумтаз очень хитрый, смотри, как всё ловко придумал. А Тапдыг потом ничего не заподозрил?
Афлас охотно принялся раскрывать историю дальше:
– Да ты что, нет, конечно, что подозревать? Тапдыг сказал Бейбале, что мы с Мумтазом в конфликте. Позвони ты, мне неудобно. Бейбала позвонил, и уже два-три часа спустя типа нашли девушку. Якобы она в руках группы, занимающейся трансплантацией органов.
Вмешался Назим:
– Трансплантация органов? Ты смотри, как ловко всё придумал, какой отец устоит перед этим?
Афлас снова завёлся:
– Ну да. Когда Тапдыг советовался с Бейбалой, пойти ли в полицию, тот сразу отговорил его, якобы Мумтаз не советует обращаться в полицию, а выплатить деньги. В противном случае он никогда больше не увидит свою дочь. Также ему посоветовали вымолить у Мумтаза помощь, так как он в таких делах разбирается и всё уладит. Тогда Тапдыг попросил Бейбалу быть посредником между ним и Мумтазом. Вот как всё было.
Назим волновался, диктофон работал. Он записывал разговор. Продолжительность записанного разговора составляла уже 11 минут 36 секунд. А теперь нужно было подвести итог. Назим собрался с мыслями и продолжил:
– Слушай, Афлас, это же рискованно. Как Мумтаз мог такое организовать, наверное, попросил знакомых украсть девушку?
Ничего не подозревающий Афлас продолжал:
– Конечно. У него есть доверенный человек Серго в таких тёмных делах. Девушку вывели из дома под предлогом – якобы он представитель ЖЭКа и всем квартиросъёмщикам нужно зарегистрироваться.
Вот и всё. Миссия выполнена. Назим сказал Афласу, пусть обрадует Мумтаза, а документы он подпишет сам как законный наследник отца. Афлас пообещал перезвонить, как только поговорит с Мумтазом.
Как только разговор закончился, Назим выключил диктофон, опасаясь – «вдруг не записалось». Лихорадочно проверил запись. Всё было записано, и довольно чётко. Он переслал запись на свой телефон и удалил её с телефона бабуси. Глубоко вздохнул. Теперь оставалось сделать только одно: поставить точку в этом деле. Он с нетерпением ждал звонка Афласа.