– Вы обязательно должны сделать выбор между французами и советской властью. Помните, что Советы вторгнутся в вашу страну, изменят вашу религию и язык, а этот приезд – проверка почвы.
Тогда Муса припомнил все факты, отфильтровал некоторые новости из прочитанных книг, вышел и начал свою речь:
– Господин Мегатели, из ваших слов выходит, что советские люди пришли сюда, чтобы нанести ущерб, а французы думают об алжирцах. Я оставлю в сторонке все последствия ста тридцати двух лет колониальной политики французов и припомню только один факт. Восемь лет назад большинство населения всё ещё не осознавало масштабов французских ядерных испытаний в регионе Реган этой бедной страны. Я расскажу. Мощность взрыва составила семьдесят килотонн в тротиловом эквиваленте. Для сравнения приведу примеры. Мощность атомной бомбы, взорванной в Хиросиме во время Второй мировой войны, составила всего восемнадцать килотонн, а в Нагасаки – двадцать одну килотонну. Теперь вы можете себе представить масштаб ущерба. Население в этом районе страдает от радиации уже много лет – и будет страдать ещё десятилетия. Вот это вы называете «думать об алжирцах»?
Муса Алиев пояснил, что он тоже мусульманин, азербайджанец, и первая страница в истории мировой нефти – это бакинская нефть. Он заверил жителей, что цель его визита сюда – открыть алжирские нефтяные месторождения и поручить их эксплуатацию самим алжирцам, обогатить государство, страдающее от сотен лет эксплуатации, и население, живущее в нищете. Министр промышленности и энергетики Абдулсалам аплодировал выступлению Мусы. Все присоединились к нему.
Разумеется, дальнейшие события развивались в пользу Мусы. Французы и американцы не смогли найти нефть на глубине трёх тысяч метров, а Муса со своей командой обнаружил залежи нефти, спрятанные на глубине пяти километров.
Муса Алиев собрал этих людей, назвавших себя нефтяниками, и провёл их обучение, объяснив, что рассчитывать на сметы для бурения нефтяной скважины – это авантюра, надо проводить геофизические работы, уточнять структуру. Таким образом, всем пришлось принять Мусу Алиева. Это был колоссальный успех советской геологии.
Муж и жена здесь очень скучали по детям, по возможности связывались с ними по телефону, а когда было время, изучали места, где жили, – так как часто меняли дома из-за работы Мусы. И постоянно следили за новостями, отовсюду собирая информацию о происходящем на Родине.
…Мир разделился на два полюса: капиталистический и социалистический. США стояли во главе капиталистического, а СССР – социалистического, и между этими двумя сверхдержавами шла холодная война. Руководство СССР было настроено на расширение социалистического лагеря, и Алжир казался очень подходящей страной. Если в Африке будет создано первое социалистическое государство, это обеспечит Советам большие перспективы для укрепления своих сил на «чёрном континенте». По этой причине в Алжире чувствовалось идеологическое влияние СССР, алжирское телевидение и газеты уделяли много места и времени советской пропаганде.
Мусу больше интересовали культурные новости, нежели политические, и, поскольку Сона знала об этом, рассказывала мужу о новостях культуры – она слушала их, пока была одна: «Муса, в Баку установлен памятник Микаилу Мушфику», «Сдана в эксплуатацию станция метро “Хатаи”», «В один день состоялись две премьеры: оперы “Айдын” и балета “Гараджа гыз”», «Муса, говорили о культурных итогах 1968 года в разных республиках, наши молодцы, в Азербайджане за год начали действовать сразу четыре новых театра – Государственный театр песни, Агдамский, Сумгаитский и Мингячевирский драматические театры».
В тот год они получили ещё одну хорошую новость: их дорогой сосед и кум Мир Джалал Пашаев, видный писатель Азербайджана, был удостоен премии Ленинского комсомола за роман «Манифест молодого человека». Они сразу же позвонили в Баку и поздравили друга.
В 1969 году у Мусы истёк контракт. Алжирцы не хотели его отпускать, но он вернулся в Москву. В ЦК его возвращение встретили радостно.
– Мы знаем, какую революцию вы там совершили. Аплодируем. Но вы там ещё нужны, наши отношения с Алжиром могут испортиться. Возвращайтесь, поработайте полгода, а потом вернётесь, – сказали ему.
Муса устал и соскучился, но оставлять начатое дело на половине было не в его характере. И он вернулся в Алжир.
Сразу после возвращения Алиев выступил с докладом о геологии, нефтегазовых ресурсах Сахары и Атласа перед президентом Алжира Бумедьеном. Муса заверил, что они смогут получить почти десять миллионов долларов даже без вложений. Если будут сделаны серьёзные инвестиции, страна добудет триллионы долларов.
Он снова засучил рукава и принялся за работу. За время этого контракта никто не мешал ему. Он проявил себя своей работой.
Правило восемнадцатое
Успешных людей гораздо меньше, чем количество неуспешных. Те, кому суждено добиться успеха, с первых своих шагов сталкиваются с завистью и ревностью других. Эти зависть и ревность постепенно превращаются в препятствия, клевету, дискредитацию усилий. Когда успешному человеку приходится отвечать на эти угрозы, он вынужден тратить силы и энергию, он устаёт, утомляется, а иногда и вовсе падает духом. Самое главное – вместо того чтобы продолжать свой путь к успеху, он сходит с рельсов, тратя время в этой бесполезной борьбе.
Если появилось много недоброжелателей, значит, ты очень сильный. Значит, ты на правильном пути. Ты должен доказать свою правоту, достигнув цели, а не споря с врагами, которые утверждают, что ты не прав.
Действительно, если человек остановится и начнёт кидать камни в каждую лающую собаку, он не сможет пройти свой путь.
По окончании второго контракта министр экономики Алжира Абдулсалам предложил Мусе Алиеву должность главы разведывательного агентства Sonatrach, а также главного советника президента по нефти, и ежемесячную зарплату в шесть тысяч динаров. Но тот отказался от этого заманчивого предложения, сказав:
– Я не променяю свою Родину ни на одну другую страну.
Москва – это не Баку, но, во всяком случае, это был СССР, а оттуда до Баку рукой подать.
Для Алиева организовали прощальную церемонию. Министр с сожалением сказал:
– Жаль, что вы уходите. Вы научили нас, как взять наше нефтяное богатство в свои руки и использовать его. Я очень благодарен вам. Не только я, но и весь алжирский народ благодарен вам.
Глава 37
В тот же вечер деньги были у Зарнишан. Он попросил Аслана о помощи, так как банковские переводы были вознёй, дал ему рубли, а Аслан позвонил своим, живущим в селе, и его сын отнёс Зарнишан триста долларов. Триста долларов – это была немаленькая сумма, и как только Зарнишан получила деньги, она позвонила и сказала, что прямо завтра с утра поедет в райцентр обменять валюту, купит детям и себе обновки и продукты. Также сказала:
– Триста долларов – триста проблем, у Зулейхи и Расима родился сын, и я должна купить подарок для ребёнка.
Он поговорил с детьми по видеосвязи. Самое тяжёлое испытание в мире – разлучиться с любимыми и пережить эти трудности. Он понял, как сильно любит своих детей. Когда услышал их голоса, не смог сдержать слёз.
Проблемы решались одна за другой. Кроме одной. Он снова подумал о сестре. Что будет с этой несчастной? Как долго она будет сидеть дома? А вдруг Зэк Тахир не откажется от неё, ей что, придётся до конца жизни не выходить на улицу?
Как только он вошёл в музей, положил перед собой рукопись и прошептал, как бы разговаривая с автором:
– Пожалуйста, помоги мне.
Его взгляд упал на портрет Мусы Алиева. На портрете он был как живой, словно замерший на мгновение.
– Пожалуйста, дай мне совет, как справиться с подонком Зэком Тахиром, как помочь сестре и Ниязу создать семью.
С этими мыслями он долго смотрел на портрет.
– Что мне делать, дорогой человек? Ты прошёл через такие опасности, победил таких врагов. Что бы ты сделал в этой ситуации?
Назим словно ждал ответа от человека на портрете. Потом он задал этот же вопрос рукописи, взял её и перелистал, пересмотрел несколько раз. Он почувствовал, как щиплет глаза, они начали слезиться, встал, прошёлся немного и вышел во двор. Зелень деревьев успокаивала. На этой деревянной скамейке под клёнами, подстелив газету, советские учёные когда-то сидели и беседовали. Эту мелочь Назим заметил на фотографиях. Лицо Мусы Алиева появилось перед его глазами. Затем, поняв, что в своём воображении он всех одел по-современному, представил их в одежде того времени. У мужчин – бакенбарды, из одежды – широкие штаны, двубортные пиджаки, белые рубашки на трёх пуговицах, на головах летние шляпы.
Вдруг раздался телефонный звонок. Это был Субхан. Назим не ответил. Потом звонок от Любы. Ей он тоже не ответил. На дне электрического чайника Вадима Борисовича было полстакана воды, он не хотел наполнять и заново кипятить, поэтому нагрел и выпил то, что было.
Очередной звонок. Это был Нияз. На этот раз он ответил. Известие о том, что Назим избавился от Мумтаза как от сорняка, было для Нияза настолько неожиданным, что он не поверил. Но после разговора с родственниками в деревне, услышав от Сельмы, что произошло перед их домом, поверить ему пришлось.
После обыденных вопросов Нияз спросил, как удалось убедить Мумтаза отстать от них, на что Назим ответил:
– Неважно, главное, что он больше не побеспокоит мою семью.
Кажется, Нияз поверил и в возможности волшебной руки, подарившей силу Назиму.
– От Зэка Тахира есть какие-то новости?
– К сожалению, нет.
После этого ответа Нияз попрощался, выразив надежду, что верит в счастливое стечение обстоятельств. Как только они попрощались, Назим автоматически нашёл номер Зэка Тахира.
«Ты просто попробуй!»
Он начал набирать номер. Потом остановился. Попытаться сделать что? Что скажет? Ведь у него не было планов, связанных с этим человеком. Скажет, отстань от сестры? Он же ответит – а где ты был до сих пор, сейчас только сестру вспомнил? Начнёт оскорблять, ругаться, это же Зэк Тахир.