Тот схватил телефон и стал обзванивать всех перечисленных мафиози.
– Немедленно! Сейчас! Завтра – поздно! – кричал он в трубку, не объясняя, чем вызван нежданный истеричный звонок.
В течение часа приехали все. Унгури появился с Мирчей, сочтя экстренную сходку удобным случаем для представления своего преемника. Батя, как всегда, с непроницаемым лицом, затаивший обиду на Цунами за смерть Рваного. Вейко подозрительно поглядывал на собравшихся и особенно недоверчиво на Вениамина.
– Рассказывай, – буркнул Цунами, демонстративно разглядывая в окно усевшихся на карниз голубей.
Веня напомнил, что ездил в Германию как президент фонда, на счета которого легли деньги присутствующих «авторитетов».
– Ты не отчет давай, а про «наезд»! – потеряв терпение, крикнул Цунами.
Помня наставления Геннадия Владимировича, пришлось говорить жестко, довольно грубо. Все слушали молча и угрюмо. Первым подал голос Унгури.
– Это ультиматум или приглашение к сотрудничеству?
– Да, западло выслушивать такое, – процедил Вейко, обдав Веню смертоносным взглядом бесцветных глаз.
Батя молчал. Он понял суть предложения и прикидывал, кто из пришедших способен соответствовать такому размаху. После короткого анализа понял – кроме него и Вени, никто.
– Я согласен встретиться со Столетовым, – задумчиво оповестил он. – Что такое полмиллиарда в сравнении с бюджетом страны? Случилось то, что должно было случиться. Они поняли, что власть в стране нужно не делить, а умножать. Мне Столетов давно казался человеком здравого смысла.
– Он же наложит лапу на аренду островов! – возмутился Цунами.
– Но без него никакой аренды просто не будет. Мы начинали с того, что хотели «кинуть» друг друга и завладеть всем собранным капиталом. Цунами надеялся выиграть. Я не вмешивался. А после того как Али пристрелил Манукалова, вообще претензий к тебе, Цунами, не имею. Но давайте думать здраво. Нам предлагают взять под контроль всю страну, с экономикой и армией, а вы тут трясетесь над своими несчастными миллионами.
Долго никто не решался взять слово. Хитрый Унгури подтолкнул Мирчу.
– Мне уже поздно лезть в объятия государства, а вот Цыган пусть решает.
Возможно, у Мирчи и были какие-то свои мысли на этот счет, но им руководила Марфа, которая всеми силами рвалась к полной легализации деятельности. Поэтому он однозначно поддержал Батю.
– Ишь, мамалыжник! – чертыхнулся Вейко. – Тоже голос подает! Не рано ли!
– За ним стоит мой клан, – напомнил Унгури, и скандал не разгорелся.
Цунами мечтал лишь об одном – встать над всеми. И жить в подчинении у Столетова не желал никаким боком.
– В таком случае, я – против. Даже если останусь в одиночестве. За мной пойдет Кишлак. Уже подрос Курган. Соберемся с силами. Свое отстоять сумеем, а вы идите в Европу к месье Порте. Там только вас и ждали.
Веня хотел было заикнуться о выдаче вице-премьера к завтрашнему утру, но, чувствуя напряженность обстановки, не решился. Пусть сам Столетов ставит такие условия. После долгого спора решено было все-таки встретиться со Столетовым в полном составе. Для этого пришлось подумать о безопасности. К офису «Острова России» в срочном порядке стягивались боевики. На нескольких станциях метро запланировали теракты, на случай, если Столетов захочет арестовать участников встречи. Решено было ехать в офис из разных концов города, поддерживая между машинами постоянную телефонную и радиосвязь.
Веню вместе с Мирчей отрядили первыми встретить Столетова и убедить его отказаться от охраны, гарантируя свою. Цунами недобрым глазом косил в сторону Бати, чувствуя, что теряет инициативу. И на всякий случай подумывал о надежном укрытии. Но где? Кишлак пропал. Да и глупо лезть туда, где содержится вице-премьер, которого начнут интенсивно искать со дня на день. Из преданных в Москве людей у Цунами были только Али и Курган. Сведения о последнем ему передала Майя Зарубина. Приходилось затаиться и не лезть на рожон.
Столетов приехал один. Без телохранителей, без оружия. Трезвый, спокойный, молчаливый, С внимательным остановившимся взглядом. Его встретил Веня у входа в офис.
– Видишь – я один. Мне опасаться нечего.
– Жизнь не пожалею, если что! – искренне ответил Веня. Геннадий Владимирович похлопал его по плечу и вошел в помещение. Один за другим стали прибывать участники встречи. Столетов сидел, развалясь на диване, в комнате переговоров и пил минералку.
Первым оказался Вейко. Поздоровался и, окинув пристальным взглядом незнакомца, признался: – Где-то я вас видел.
– Вряд ли. В мои обязанности не входит развлекать народ, – сухо ответил Столетов.
Унгури вошел, опираясь на руку Мирчи. Надменно кивнул всем и с достоинством опустился в кресло. Мирча сел рядом на стул. Цунами подождал появления Бати и проследовал за ним.
– Все? – громко поинтересовался Столетов.
– Достаточно, – не выдержал Цунами.
– Вам виднее… – Геннадий Владимирович без всяких заискиваний и приветствий приступил к главному: – Вам не стоит говорить, кто я такой. И какой аппарат стоит за мной. Я здесь без охраны, потому что в этой стране она мне не нужна. Предлагаю и вам превратиться в хозяев, а не в постояльцев. Сумма в четыре миллиарда, собранная фондом «Острова России», может стать гарантом нашего сотрудничества. Германо-российский банк в Кёльне готов принять деньги. Я занимаюсь реализацией подписанного постановления, вы отдаете мне право решающего слова во всех серьезных коммерческих сделках. Мы с крупнейшим представителем бизнеса в Европе, господином Порте, создаем для общих проектов режим наибольшего благоприятствования в странах, подписавших Шенингенское соглашение. Никакой конкуренции с нашим альянсом я не допущу, употребив все возможности силовых структур. Надеюсь, вы меня поняли?
Только Вейко собрался задать вопрос, как Столетов продолжил:
– И первое, что требуется от вас как от людей, готовых принять мои предложения, – употребить все свое влияние, чтобы завтра в девять часов утра вице-премьер Олег Данилович Суховей появился в своем кабинете целым и невредимым. Надеюсь, меня правильно поняли… – и, повернувшись к Вене, коротко приказал: – Проводи.
После внезапного ухода Столетова атмосфера накалилась. Цунами метался по комнате переговоров с воплями и матом.
– Чтобы я? Да никогда! – единственное, что можно было разобрать.
– Пора сваливать в Питер, – поддерживал его Вейко. Батя переглянулся с Унгури. Старик остался доволен вниманием, оказанным одним из первых людей государства.
– Он немногословен…
Батя понимающе улыбнулся и рассказал притчу:
– Когда-то Чингисхан послал к внуку Батыю в советники своего человека. И с ним передал записку. Батый прочитал ее. Там была всего одна фраза: «Этому человеку верь». Друзья удивились краткости рекомендации. Но Батый ответил: «Ясно – и достаточно!»
– Ты, хранитель воровских традиций, предлагаешь сотрудничать с государством? – обрушился на него Цунами.
– А кто тебе сказал, что Столетов – это государство? Он на этом и не настаивает. Просто в отличие от нас у него под рукой тысячи бойцов. Тот же рэкет, та же идеология, но на грандиозном уровне. Выигрывает не тот, кто занимает чужое место, а тот, кто сохраняет свое. Такая возможность нам предоставляется. Не следует от нее отказываться…
– А где мы найдем вице-премьера? – не успокаивался Вейко.
Батя удивленно посмотрел на Цунами.
– По-моему, Кишлака вырастил наш друг Толя. Пусть он и воздействует на него.
– Это без меня!
Цунами, ни с кем не попрощавшись, выскочил из комнаты переговоров. Его уход облегчил разговор. Мирча был полностью согласен с позицией Бати. Ему Марфа наказала вынудить сообщество заняться освобождением Суховея.
– Так кто же найдет вице-премьера? – повторил Батя, в первую очередь адресуя вопрос Мирче. Тот не замедлил выпалить:
– Из всех известных людей лучшие отношения с Кишлаком имеет Курган. Он должен быть в Москве.
– Но где его искать? – развел руками Унгури.
– У Майи Зарубиной…
– Откуда известно? – насторожился Веня, уверенный, что друг до сих пор болтается по Европе.
– В дамском клубе секретов не бывает. Они первые узнали, что похищение организовал Кишлак.
Батя встал и жестко заявил:
– С этим «отмороженным» нужно покончить раз и навсегда. Найди Кургана, передай нашу просьбу. Если завтра Суховей войдет в свой кабинет, а Кишлак ляжет в гроб, мы все гарантируем Кургану коронацию в воры в законе. Думаю, со мной согласятся Унгури и Вейко.
Возражений не последовало. Мирча отправился звонить Майе Зарубиной.
Кишлак предавался любимому занятию. Курил «план» и смотрел по телевизору программы новостей. Дело происходило на подмосковной даче. Трехэтажный особняк, построенный недавно убитым банкиром, отличался немыслимой роскошью. Дом состоял из четырех башен и центральным холлом между ними. В одной из башен находилась спальня хозяина, приглянувшаяся Кишлаку. Братва разбрелась по всему зданию, неся охрану внутри и снаружи. Двор, с подстриженным газоном и с альпийскими фиалками лилового цвета в каменных вазах, был обнесен высоким, неприступным забором. Судя по всему, банкир собирался жить долго и счастливо. Но не удалось…
– Ни слова о вице-премьере страны? Вот народ! Держат в тайне. Слышь, Олег, на хрен ты никому не нужен, – обращался Кишлак к лежащему под кроватью связанному Суховею.
– Рыщут, должно быть, – флегматично отозвался Скрипач, занятый чисткой пистолета.
– Пускай. Я заставлю подчиняться мне! Иначе у них не будет ни вице-премьера, ни постановлений. Завтра отправишь мои требования Унгури. Пусть выучит наизусть. Без Кишлака в этой стране никто и шагу не сделает!
Скрипач кивал головой. Он редко вслушивался в болтовню командира. Приучил себя быстро реагировать только на команды. А Кишлаку хотелось поговорить.
– Слушай, вице, чего притих? Может, выпить хочешь? Ну, молчи, начальничек хренов. Кто ж тебе вбил в голову, что ты, дерьмо собачье, способен страной управлять? Тебе одно назначение – горшки за мной выносить. Учти, хозяином японских островов буду я! И вообще отделюсь, к чертовой матери, от России. О, братва погуляет!