Оборудование НАСА подождет. Первым делом нужно будет заняться энергоснабжением. Фрэнк устал постоянно экономить электричество. Хотя Деклан был тем еще занудой во всем, что касалось его драгоценных киловатт, он помог заключенным продержаться в течение всего этапа строительства и дальше. Новые панели прибыли слишком поздно, и он не успел насладиться нежданным изобилием, но Фрэнк решил назвать новую электростанцию именем Деклана Мюррея, и пусть «Ксеносистемы» попробуют только пикнуть.
Открыв на планшете функцию связи, Фрэнк набрал толстым пальцем в перчатке:
«Луиза, вы должны были гораздо раньше сообщить о дополнительных поставках. Вам ведь о них известно, правильно? Потому что для меня это просто гора дополнительной работы. Давайте условимся раз и навсегда: вы должны сообщать мне все, что я должен знать, до того как мне это потребуется, потому что отныне каждый раз, обнаружив что-либо такое, о чем мне неизвестно, я буду думать, что вы умышленно скрываете это от меня, что вы не хотите, чтобы я об этом узнал.
Наше соглашение будет работать только на взаимном доверии или вообще не будет работать. Ну да хватит, надеюсь, вы поняли, что обосрались по-крупному. Я заберу солнечные батареи, а когда установлю их, зажгу на базе весь свет. Все остальное подождет. Впредь так со мной не поступайте».
Отправив сообщение, Фрэнк закрыл приложение, затем проверил, какие еще дела его ждут.
Ткнув пальцем в другой крестик, он увидел, что в контейнере еда. Одна только еда. Целый контейнер, шесть больших бочек, заполненный сушеными продуктами с Земли. Один за другим проверяя контейнеры, Фрэнк обнаружил, что запасов достаточно, чтобы вдвое расширить базу. Жилые модули. Колеса для багги. Запасные аккумуляторы. Еще что-то – какое-то «Устройство регулирования местных ресурсов», это еще что за хреновина? Судя по названию, что-то навороченное, и вот теперь это имелось у него в распоряжении.
Фрэнк проверил запас воздуха в скафандре, проверил аккумуляторы. И одного, и другого было достаточно, чтобы съездить на равнину за солнечными панелями. Если что-то сломается в скафандре или в багги, он умрет там, медленно или быстро, но так было всегда. Теперь уже точно никто не придет ему на выручку, потому что больше никого нет. Но если он хочет получить сокровище, ему нужно рискнуть.
Фрэнк поднял взгляд на небо, затем узнал время более точно, посмотрев на планшет. Он должен будет успеть вернуться до наступления темноты, но в случае чего у багги есть фары, к тому же дорога ему знакома: движение по бульвару Сансет было таким оживленным, что колеса накатали колею. Интересно, видно ли ее из космоса. Да, а почему бы и нет? Ди дал этой дороге название, и не было причин не внести его в официальные архивы. Первая рукотворная дорога на Марсе.
Фрэнк тронулся в путь, поднимая за собой пыль, держа ровно двадцать миль в час. Накатанная колея была темнее окружающей местности, покрытой нетронутым налетом соли – тем же самым, который собирался на шлемах скафандров и изъедал оспинами ржавчины металлические колеса багги. Два часа езды до дальнего конца Рахе, к участку обрушенной стенки кратера, которую Ди назвал Лонг-Бич. Еще час на то, чтобы добраться по равнине до контейнера и загрузить его в прицеп, затем два часа обратно.
Оставив гребень Беверли-Хиллз слева, Фрэнк пересек дно кратера. Дорога была долгая и нудная. Монотонное однообразие на Марсе действовало на нервы: пейзаж, хоть и чуждый, просто был неинтересным. Марс был ни в чем не виноват, но Фрэнк уже привык быть готовым к этому. Красные скалы, красный песок, оранжевое небо, бледное солнце. И единственным живым существом на всей планете, если не считать того, что осталось в теплице, было то, что находилось в скафандре Фрэнка. Атмосфера снаружи была настолько разреженной, что ее можно было считать неидеальным вакуумом. Марс был мертвый и холодный, лишенный воздуха, но тем не менее люди все равно хотели прилететь сюда и исследовать его. По своей собственной воле, а не по принуждению, как это случилось с Фрэнком.
Дорога за пределами кратера стала веселее. Определенно, она требовала большего внимания, но только потому, что была более опасной. Ехать приходилось по крутой осыпи, и в рыхлом песке скрывались острые, твердые камни. Нужно было поддерживать определенную скорость, чтобы момент инерции помогал багги преодолевать наиболее зыбкие участки, но не слишком высокую, потому что в этом случае колеса могли потерять сцепление. А если это произойдет, багги пойдет юзом. Не исключена возможность опрокинуться. И даже несмотря на защитную раму над головой и ремни безопасности, которые защитят самого Фрэнка, наверняка сломаются колеса, и тогда он застрянет в пустыне, слишком далеко, чтобы вернуться пешком до спускаемого аппарата или базы.
Скука, порожденная однообразием, и страх. Это были те два чувства, которые по большей части испытывал Фрэнк; без какого-либо импульса он то и дело переходил от одного к другому и обратно.
Десять, двадцать минут дорога непрерывно шла в гору; Фрэнк сидел, вжавшись спиной в сиденье, и видел перед собой только склон и небо. Колеса вращались, вгрызаясь пластинами в землю, со скрежетом и грохотом поднимая багги вверх по стенке кратера. Фрэнк не столько слышал эти звуки, сколько ощущал их через ажурную металлическую раму.
Затем, как всегда, внезапное резкое ускорение и уменьшение градиента, и вслед за этим открывающиеся впереди бескрайние марсианские просторы. Бесконечные мили пустоты. Вулканы, поднимающиеся над равниной, взметнувшись на десять тысяч футов в голубовато-бурый купол неба. Совершенно безликий ландшафт, за исключением нескольких обмякших парашютов, раскрашенных исключительно различными оттенками охры.
Остановившись на первом же горизонтальном участке, Фрэнк спрыгнул на землю, чтобы осмотреть колеса и прицеп, а также проверить запас кислорода в системе жизнеобеспечения скафандра и заряд аккумуляторов. Такие действия уже давно стали его второй натурой, он даже не задумывался об этом.
Времени было далеко за полдень – как раз сейчас над равниной могли подняться песчаные дьяволы. Низко склонившееся к Ураниус-Монс солнце отбрасывало в насыщенном мельчайшими частицами пыли воздухе длинные размытые тени. Открыв карту, чтобы уточнить свое местонахождение, Фрэнк увидел, что у него проблемы. На карте не были отмечены ни он сам, ни груз.
Тут до него дошло: передатчик его скафандра по-прежнему был выключен. Он отключил его в ту самую ночь, и с тех пор у него не было оснований включать его снова. Вдалеке от базы и спускаемого аппарата планшет не имел возможности общаться с находящимися на орбите спутниками. Можно ли рискнуть и включить передатчик? Или лучше этого не делать? Но если он не сможет определить свое положение на карте, дело кончится тем, что он исколесит пол-Марса в поисках груза, а потом не сможет найти дорогу домой.
Раз он поддерживает связь с «Ксеносистемами», наверное, он уже определился в этом вопросе. Открыв панель управления скафандра, Фрэнк перебирал пункты меню, пока не нашел нужный раздел. Он включил передатчик, и через несколько секунд на карте отобразилось его местонахождение, а рядом появились контейнеры.
Фрэнк двинулся на юг, вдоль стенки кратера, до тех пор, пока белый крестик не совместился с маркером, обозначающим его собственное положение. Остановившись, он встал на раме багги, придерживаясь за защитные дуги, и огляделся вокруг в поисках контейнера и парашюта. Карта только привела его в нужное место. Дальше ему предстояло действовать самому.
И хотя вокруг простиралась равнина, чуть ли не выглаженная по нивелиру, тут и там в ней зияли кратеры, большие и маленькие, молодые, с зазубренными краями, и старые, похожие просто на ямки. Фрэнку уже приходилось извлекать контейнеры из кратеров; один раз он даже вынужден был спустить вниз лебедку и вытащить проклятый цилиндр наверх. Хоть контейнеры и преодолели сто миллионов миль и буквально свалились на поверхность планеты, продольную нагрузку они переносили плохо. Из-за этого Фрэнк уже погнул два или три.
Ага, вот он, примерно в полумиле, спрятанный в небольшой низине. Все будет лучше не придумаешь. При желании хоть оставляй на ночь весь свет: целая электростанция, две большие солнечные батареи, мощность почти пятнадцать киловатт. Фрэнк никогда бы не подумал, что ему доставит такое огромное наслаждение собирать предметы, разбросанные по поверхности Марса.
Подъехав к контейнеру, он слез с багги и осмотрел цилиндр, лежащий чуть криво, похожий на белый карандаш длиной тридцать футов. Предыдущий контейнер с солнечными батареями совершил жесткую посадку, и больше трети панелей разбились при ударе; лишь по счастливой случайности уцелели аккумуляторы, так как в противном случае заключенные замерзли бы насмерть. Этот же цилиндр, если не считать нескольких обгоревших пятен сбоку, остался цел и невредим, вплоть до эмблемы «Ксеносистем» на корпусе.
Воспользовавшись специальным инструментом, Фрэнк открыл две защелки сбоку. По опыту он уже знал, что внутреннее давление распахнет люк настежь. Он был готов к этому хлопку – который он не столько услышал, сколько почувствовал ногами. Освободив люк, он вытащил несколько слоев теплоизоляции и прочитал то, что было написано на одной из бочек. «Панели солнечных батарей. 5 × 1 кВт». Именно ради этого он сюда и приехал.
Закрыв люк, Фрэнк захлопнул защелки, затем с помощью лебедки затащил контейнер на прицеп, до центра тяжести, так, чтобы конец приподнялся над землей. Готово. Парашют куда-то исчез. Иногда они отстреливались в нужный момент, и тогда их уносило на многие мили прочь. В других случаях они оставались привязаны стропами, а у слабых марсианских ветров не хватало сил поднять их с земли.
В любом случае парашютная ткань пригодится. Фрэнк забирал с собой все что мог. Для того чтобы доставить все это на Марс, пришлось предпринять огромные усилия. И не было никакого смысла просто выбрасывать это – если только речь не шла о чем-то действительно опасном. Но если ему не удастся быстро отыскать этот парашют, придется его бросить.