Фрэнк пробыл без сознания всего несколько секунд, и как только его голова оказалась ниже сердца, он сразу же пришел в себя. Но даже так, открыв глаза, он увидел, что над ним склонились не два шлема, а четыре.
Один астронавт, мужчина с такой черной кожей, какую Фрэнк еще никогда не видел, сидел рядом с ним на корточках. Он нежно надавил ему на панцирь, приказывая не шевелиться.
– Доброе утро, Ланс. Как себя чувствуете?
Фрэнку потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, что астронавт обращается к нему, что он теперь не Франклин Киттридж, а Ланс Брэк. В это мгновение он мог проговориться, выпалить правду, а дальше все раскрутилось бы само собой, но он сдержался, без труда скрыв свое недоумение ложным смущением.
– Хорошо. Хорошо. Извините. Знаете, я не хотел…
В последний раз Фрэнк свалился в обморок, когда узнал, что вместо него на Марсе должны были работать роботы. А до того? Даже несмотря на все невыносимо суровые испытания, которым его подвергали «Ксеносистемы», он ни разу не отключался. Да, его выворачивало наизнанку, но сознание он не терял.
– Вы только не торопитесь, Ланс. Да, кстати, я врач. Фаньюэл. Все зовут меня Фэном.
Фрэнк взглянул на нашивку на скафандре: Переа. А флаг… Куба? Не может быть. Панама? Синий треугольник, белая звезда, две красные полосы и две белые. Пуэрто-Рико.
– Все хорошо. Я уже могу встать.
– Я здесь для того, чтобы возиться с вами. Надеюсь, мы встретимся в медицинском кабинете, и я вас осмотрю. За восемь месяцев много чего могло случиться, а этот процесс погружения в анабиоз? Скажем так: я не сторонник заморозки живых людей.
Тело Фрэнка представляло собой карту, прочитать которую не составляло труда, – в первую очередь недавние шрамы на груди и на плече. Вне всякого сомнения, НАСА отправило бы на Марс лучших из лучших.
– Сначала я должен проконсультироваться с «Ксеносистемами», – сказал Фрэнк. Так его научила отвечать Луиза. – Моя медицинская карта представляет коммерческую тайну.
– Никто ничего не узнает, поскольку я, как врач, обязан ничего не разглашать. Но как скажете, настаивать я не буду. – Убрав свою руку с груди Фрэнка, Фэн подсунул ее под затылок его шлема. – Давайте сначала сядем и посмотрим, что из этого получится. Как вы питались, как спали? Вы не замечали в последнее время изменений в своем физическом состоянии?
– Сначала я должен…
– Проконсультироваться с «Ксеносистемами». Разумеется. Я все понял. Поднимайтесь. Леланд, поддерживай его слева, пожалуйста, а ты, Джим, справа.
Фрэнк почувствовал, как его схватили за руки, не обращая внимания на то, нравится ему это или нет, и подняли в неудобное полусидячее положение, в котором нижний край его жесткого нагрудного панциря впился в ляжки. Он заморгал, вспоминая, что это обыкновенные люди, которые держат его, прикасаются к нему: даже через несколько слоев одежды, теплоизоляции и резины ощущение было непривычным, чуждым.
– Все хорошо, – сказал Фрэнк. – Дайте я встану.
– Точно?
Должно быть, Фэн уловил тень раздражения, скользнувшую по лицу Фрэнка, потому что он отступил в сторону и сказал Джиму и Леланду – Леланд Фишер, Соединенные Штаты, – поднять его на ноги.
Фрэнк часто заморгал, прогоняя заплясавшие перед глазами круги, и вдохнул прохладный воздух, подаваемый к лицу вентиляторами. Он не собирался падать в обморок снова и не имел понятия, почему это произошло с ним в предыдущий раз. Вероятно, всему виной явилось внезапное облегчение. На протяжении последних нескольких недель он пребывал в состоянии постоянного стресса, и только сейчас, когда он стоял, поддерживаемый с двух боков и со спины, он почувствовал, что тревога наконец исчезла. На смену тугому узлу беспокойства в груди пришло спокойствие. Ватное спокойствие.
– Все замечательно. Можете меня отпустить.
Дождавшись подтверждения от врача, оба астронавта отступили в стороны, освобождая Фрэнку пространство. Не зная, нужно ли ему смущаться, он просто испытал признательность.
– Ланс, с вами все в порядке?
Ланс. Нужно запомнить. Отныне он Ланс.
– Спасибо. Все хорошо. Я не собирался так вас пугать.
Руки Фрэнка безвольно свисали вниз, и он решил, что нужно их чем-нибудь занять. Подняв обе руки, он неопределенно указал на стенки кратера.
– Итак, это Рахе. Смотреть особенно не на что, но он на другой планете. Наверное, вы много чего наметили, так что если хотите, можете хватать свои вещи – вы же захватили с собой свои вещи, правильно? – и я отвезу вас на ПМБ.
Фрэнк начал считать головы, дошел до четырех, затем вспомнил, что должно быть шесть. Два последних астронавта как раз спускались по трапу; первый подождал второго, и они вместе присоединились к остальным. Пожалуй, за один раз можно будет отвезти двоих, а то и троих.
– Спешить некуда, Ланс, – сказала Люси.
Командир корабля Люси. Может ли он звать ее просто Люси? Она не производила впечатление тех, к кому можно обращаться по имени. И уж тем более сокращать его до «Люс». «Мэм»? Фрэнк не знал. Однако привлекать чье-либо внимание через наушники, не обращаясь по имени, очень непросто, если только этот человек поблизости не единственный.
– Пусть ребята пройдутся, разомнут ноги, – продолжала Люси. – У нас было… – она помолчала, – очень интересное приземление.
– Она имеет в виду, что мы едва не промахнулись мимо кратера и не совершили жесткую посадку, а топлива у нас осталось в обрез.
Фрэнк попытался определить говорившего, но он еще был плохо знаком с тембром и интонациями. Определенно, не Фэн. Не Леланд и не Джим.
– Она имеет в виду, – язвительно поправила Люси, – что, несмотря на определенные необычные атмосферные условия и аномальную телеметрическую информацию, пилот смог визуально определить цель и мягко посадить аппарат в пределах ста ярдов от намеченной точки приземления. Я подготовлю подробный отчет.
– Подождите, – вмешался Фрэнк. – Вы управляли этой штуковиной? И едва не разбили ее?
– Нет, – возразила Люси. – Это автоматика собиралась разбить спускаемый аппарат вдребезги. Я взяла управление на себя и посадила корабль в ручном режиме, причем безупречно. Вот почему я в этой экспедиции, Ланс.
– Я не хотел…
– Я на вас не обижаюсь. Армстронг посадил корабль на Луне, имея в запасе меньше ресурсов, чем я, так что мне даже нечем похвастать. Во время обучения я прорабатывала сценарии похуже того, с чем нам пришлось столкнуться, и все наши проблемы оказались решаемыми. Мы благополучно приземлились, а разбираться с тем, что пошло не так, я предоставлю инженерам.
В ее голосе прозвучали резкие нотки, указывающие на то, что все было на грани и ей с огромным трудом удалось выправить положение. Люси испытывала одновременно ярость и облегчение, но поскольку она была командиром, то не выказывала ни одно, ни другое чувство. За это Фрэнк проникся к ней уважением.
– Я… я рад, что вы благополучно приземлились.
– Да и мы тоже рады, – согласился Леланд. – Это здорово упрощает нашу работу. – Он ткнул кулак Фрэнку в плечо, почти туда, где было пулевое ранение, и тот стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть от неожиданной резкой боли. – У Люси в жилах вместо крови течет ледяная вода, и мы крайне признательны за это.
Леланд огляделся по сторонам, впитывая пейзаж. Остальные астронавты расхаживали взад и вперед, проверяя свои тела и скафандры в условиях непривычной силы тяжести. У Фрэнка в ушах то и дело подобно птичьему щебетанию звучали голоса – новичкам казалось интересным все: скалы, облака, висящая в промежутке пыль, очертания местности, то, как пробивались сквозь атмосферу солнечные лучи, образуя в воздухе гало и полосы света и тени.
Одна лишь командир корабля, похоже, была довольна просто тем, что находилась здесь. Возможно, она переживала последние минуты полета, когда одно лишь ее мастерство и быстрота реакции отделили торжество от катастрофы. Однако ее лицо за толстым прочным плексигласом оставалось бесстрастным.
– Итак, Ланс, – сказал Леланд, – какими советами ты поделишься с салагами-новичками?
И снова шестеренкам в голове потребовалось войти в зацепление, прежде чем мозг заработал.
– Наверное, главное – не облажаться.
Леланд рассмеялся. Этот простой, естественный звук просто выкатился из него.
– Ну, такую философию я поддерживаю обеими руками.
– Здесь все пытается тебя погубить. Всё. И если ты облажаешься, оно тебя погубит.
– Но у тебя все замечательно получилось, Ланс.
Фрэнку посчастливилось остаться в живых. Но он не мог в этом признаться. Он вообще ничего не мог сказать. Его ошибка – его единственная ошибка заключалась в том, что он поверил «Ксеносистемам». Больше он эту ошибку не повторит.
– Только потому, что я не облажался.
– Для Фэна это прозвучит райской музыкой. Безопасность на первом месте, на последнем месте и на всех остальных.
– Я здесь, – вмешался Фэн, – чтобы служить всем и каждому, согласно вашим потребностям. И напоминать вам, говоря словами нашего друга Ланса, чтобы вы не облажались. – Он потрогал скафандр Фрэнка там, где пуля разорвала ткань. – Так что здесь произошло?
– Меня зацепило незакрепленным соединительным кольцом. – Фрэнк рассудил, что ему следует немного приукрасить свой рассказ. – Должно быть, у робота вырубился датчик.
Он мог винить роботов во всем, поскольку их не существовало в помине, и уж определенно их не было здесь сейчас, и никто не мог их исследовать.
– Подозреваю, тебе пришлось пережить несколько увлекательных мгновений. Но ты справился с этим?
Сунув руку в кармашек на поясе, Фрэнк достал несколько самоклеящихся заплаток.
– И вы должны носить с собой такие. Постоянно.
– На всякий случай. Мы проследим за этим. Спасибо, Ланс.