После долгих споров астронавты пришли к выводу, что исчезновение седьмой метеостанции было вызвано естественными причинами. И это сразило Фрэнка наповал, поскольку он был убежден в том, что станцию украли обитатели М-2.
Но если опытные ученые, поддержанные теми, кого смогло собрать НАСА, заключили, что станцию не сперли, чтобы разобрать на запчасти, возможно, они правы.
Возможно, как раз Фрэнк был неправ, он чуть было все не испортил. В чем причина? Хроническое недосыпание? Несомненно. Мания преследования? Объяснимо. Посттравматический стресс? Ладно, одного списка его психических расстройств хватит Леланду на целый месяц.
Неопределенность ситуации могла свести с ума, а у Фрэнка не было никакой свободы маневра.
Быть уверенным можно было лишь в одном: в угрозе «Ксеносистем» в отношении него и астронавтов НАСА. Это не плод его воображения. Угроза реальная и никак не связана с М-2.
Доехав до аванпоста, Фрэнк остался снаружи. Остальным он объяснил, что хочет проверить модуль, подтянуть гайки, убедиться в том, что нигде не подтекает вода. Фрэнк проделал все это, но также изучил землю в поисках следов колес, которые он не оставлял, отпечатков ног там, где он не стоял.
Теперь, когда речь шла уже не только о нем одном, все изменилось. Джим и Юнь регулярно поднимались на вершину пешком, а иногда они брали багги, чтобы добраться до более отдаленных мест. Однако наверху ветер быстро заметал следы колес. Свежие, необъяснимые следы сообщили бы о том, что М-2 по-прежнему работоспособна, по-прежнему ищет, по-прежнему стремится продвинуться на север.
Возможно, так оно и обстоит. Фрэнк не мог сказать. Следы колес начинались и обрывались на тонком слое наметенного песка буквально по прихоти. Отпечатки, которые могли быть оставлены сапогами, встречались повсюду, но как только Фрэнк собирался изучить их внимательно, они пропадали.
Естественные причины. М-2 не могла иметь никакого отношения к исчезновению седьмой метеостанции. Фрэнк чуть было не поставил под угрозу свое возвращение домой, совершенно напрасно. Отныне он больше ничего не будет докладывать «Ксеносистемам» – и Луизе. Он плотно закупорится, что бы ни случилось, как бы сильно он ни привык полагаться на нее. Единственную его опору сознательно выбили из-под него, и он вынужден с этим смириться, поскольку любые другие действия причинят вред и Луизе, и астронавтам НАСА.
Он достиг самого дна, однако ему по-прежнему нужно работать, по-прежнему нужно разыгрывать перед остальными Ланса Брэка. Натянув на лицо фальшивую улыбку, Фрэнк вернулся в модуль через шлюзовую камеру.
– Все в порядке? – спросил Леланд.
Фрэнку пришлось напоминать себе, что это не коварный вопрос, направленный на то, чтобы его расколоть. Он остался снаружи, чтобы проверить модуль. И именно об этом сейчас спросил Леланд, а не о состоянии его рассудка.
– Все держится замечательно. Здесь перепады суточных температур больше, тепловое расширение сильнее, но болты, похоже, справляются.
– Если модуль разорвет, какой звук это будет напоминать?
– Какой звук? – Фрэнк нахмурился. – Наверное, никакого звука не будет, поскольку весь воздух будет занят тем, чтобы поскорее вырваться наружу, и ему будет не до распространения звуков.
Леланд рассмеялся, однако Фрэнк не нашел в этом ничего смешного.
– Наверное, ты прав. Но я имел в виду – до того, как это произойдет.
– А. Наверное, можно будет услышать, как срываются головки болтов. Но точно не могу сказать. – Фрэнк вылез из скафандра в прохладную атмосферу модуля. – У вас ведь были тренировки, да?
– Длительностью не больше двадцати секунд. Разумеется, это были учения. Никто не собирался создавать экстремальные условия, способные привести к гибели.
Фрэнк скрыл свое раздражение тем, что повернулся к Леланду спиной, и стал снимать ранец системы жизнеобеспечения. «Ксеносистемы» не делали для заключенных и половины всего этого. Они были для компании расходным материалом. Фрэнк оставался расходным материалом до сих пор.
Юнь и Джим на нижнем уровне проверяли аккумуляторы, извлекая их из упаковки и убеждаясь в том, что они выдают нужное напряжение, после чего убирая обратно.
Неспешный южный говор Леланда звучал увещевательно.
– Так где ты работал после службы в армии? В Лаборатории реактивных двигателей? В «Локхиде»? В «Боинге»?
В строительной компании «Киттридж констракшон». Фрэнк решил, что Леланд никогда о такой не слышал.
– Ты же знаешь, я не могу об этом говорить.
– Тебе это не действует на нервы? Мы, юнцы, суем тебе под нос свои дипломы, диссертации и опыт, а ты не можешь усадить нас за парты и рассказать обо всем том, что ты видел и пережил?
– У меня есть приказ, Леланд. И этим все сказано. Так что незачем заводиться. Да и вы тоже не «юнцы». Тебе сколько, тридцать пять? Сорок?
– Тридцать семь. Мне на два года меньше, чем было Нилу Армстронгу, когда он впервые ступил на Луну. И ему, как и Люси, тоже пришлось спасать приземление. История могла бы сложиться совсем по-другому, черт возьми. – Взяв свою систему жизнеобеспечения, Леланд поставил ее на пол. – Но у тебя впереди еще долгая жизнь. Ты вернешься на Землю и продолжишь с того места, на котором остановился. У тебя же была своя жизнь, да? Наверное, семья, дети. Разумеется, карьера. Несомненно, ты был большим человеком, консультантом, решающим самые сложные проблемы. На Земле тебя ждет блестящее будущее, в «Ксеносистемах» или какой-нибудь другой компании.
– Леланд, к чему ты ведешь? – Поставив свою систему жизнеобеспечения на стеллаж, Фрэнк взял свежую, привезенную с базы.
– Для нас это кульминация, наивысшее достижение в жизни, и мы подписались на участие в экспедиции, сознавая, что она может стать для нас концом, так или иначе. Мы здесь потому, что уверены: дело того сто́ит, несмотря на то, что гибель подстерегает нас на Марсе в самых разных обличьях. Но ты, по-моему, не испытываешь такого же энтузиазма, и, наверное, я просто пытаюсь понять, что ты надеешься получить от всего этого.
Черт возьми, его должны были просто убить и запустить прямиком к Солнцу. Но теперь, может быть, и это под большим вопросом, он останется жив и вернется домой.
– Леланд, вернемся к этому разговору, когда вы пробудете здесь девять месяцев.
– Справедливое замечание. Ну, не знаю, сколько тебе платят, но, надеюсь, достаточно.
Фрэнк поднял свежую систему жизнеобеспечения и закрепил ее на место. Надежда выжать что-нибудь из «Ксеносистем» теперь казалась несбыточной мечтой. Впрочем, быть может, ситуация снова изменится, и он в кои-то веки окажется на коне.
– Я готов.
Юнь принесла аккумуляторы, следом подошел Джим.
– Леланд, успокой меня, скажи, что ты помнишь, как собирается сейсмограф.
– Прекрасно помню.
– Мы с Юнь возьмем на себя точку на этом склоне вулкана. Если бы вы с Лансом сгоняли на багги на юг и на запад… Встречаемся здесь… скажем, через четыре часа, как?
На юг. Ну зачем обязательно нужно ехать на юг? И почему именно с Леландом? Определенно, это лучше, чем с Джимом, но и Юнь была бы отличной спутницей. Фрэнк понимал ее, понимал то, что ею движет, и она не задавала вопросы личного характера и не дурачилась.
– А как насчет того, что случилось с седьмой метеостанцией? – сказал Фрэнк. – Разве нам не следует избегать этого района?
– Разумеется. Но если ты взглянешь на карту, намеченные точки южнее и западнее. Ту точку, где стояла седьмая станция, мы обходим стороной – не подходим ближе чем на пятьсот ярдов. Я по-прежнему считаю, что имело место обрушение поверхностного слоя, вызванное вторичной кальдерой.
Фрэнк был там, на том самом месте, два дня назад. Никаких следов нового кратера не было, и он это знал, хотя и не заострял на этом внимания. Фрэнк по-прежнему был убежден, что за исчезновением метеостанции стояла М-2.
– А что если вся местность там в сплошных подземных пустотах?
– Вот это мы и стараемся выяснить. Съездить туда нужно всего один раз. В прошлый раз нам просто не повезло. И сейчас с тобой будет напарник. Леланд тебя подстрахует, правда, Леланд?
– Сказать по правде, я разделяю беспокойство Ланса. Но геолог у нас ты. Ты не попросила бы нас пойти на такой риск, на какой не пошла бы сама.
Вставив свежую систему жизнеобеспечения в свой скафандр, Леланд открыл заднюю крышку.
– Все будет хорошо, – сказал Джим. – Как только мы полностью развернем сеть, мы объедем весь район с сейсмическим ударным источником. Наверное, где-нибудь на следующей неделе.
– Ладно. – Похоже, остальные знали, что такое сейсмический ударный источник. В настоящий момент Фрэнк не имел ничего против собственной неосведомленности. – Тогда трогаемся. Возвращаемся через четыре часа. То есть, – он сверился с часами модуля, – в десять минут четвертого.
– В пятнадцать десять. Понял.
Они по одному вышли наружу через шлюзовую камеру, вынося аккумуляторы. Фрэнк и Леланд загрузили свою часть в прицеп, а Джим и Юнь составили аккумуляторы у трапа. Они разделили между собой оборудование, и Фрэнк изучил карту.
– Думаю, нам нужно доехать до самой удаленной точки и оттуда возвращаться назад. В этом случае, если возникнут какие-либо проблемы, у нас будут полные баки.
– Согласен, – сказал Леланд. – Багги поведешь ты?
– Так у меня будет хоть какое-то занятие, – сказал Фрэнк, уже забираясь на водительское место.
Как только Леланд устроился на раме, Фрэнк направился к точке примерно в двух милях ниже по склону Керавнийского купола, курсом сто двадцать градусов. Ему снова пришлось преодолеть полосу завалов – образованных обрушением, якобы поглотившим седьмую метеостанцию, – откуда он выехал на широкий голый склон вулкана. Ничего, кроме застывшей лавы и песка, лишь кое-где разорванных маленькими кратерами и извилистыми бороздами. Видно было на многие мили вокруг, однако в действительности Фрэнк почти ничего не видел. Местность изгибалась во всех направлениях, вверх, вниз и в стороны. Возникало такое ощущение, будто горизонт где-то далеко и в то же время совсем близко. Из всех тех мест на Марсе, где приходилось бывать Фрэнку, это было самым чужим и пустынным.