Помещение было обставлено скудно, ни диванчиков, ни шкафов, уж не говоря о кроватях или барных стойках. Посреди огромного трапециевидного пространства размером с садовый участок стоял пьедестал со светящимся шаром. Пунктир вел прямо к нему.
Ну нельзя так сразу к цели, это неосторожно. Сначала надо осмотреться, я походил кругами вокруг источника света, потрогал идеально ровные, не иначе как молдаване штукатурили, стены, покрытые светло-бежевой краской, пошаркал ногой по деревянному полу, вроде натуральное всё. Вот только отсутствие окон немного нервирует. Тут бы картины повесить, пару статуй поставить – и получится неплохой музей. Тем более что главный экспонат есть, даже вон – зовет меня, пунктир начал моргать, а это значило, что маршрут срочный.
Подошел, посмотрел на ладони – интересно, одну руку надо класть или две? Подумал, что хуже не будет, и накрыл светящийся шар обеими ладонями.
Если вы накроете лампочку плотно-плотно, свет все равно будет пробиваться сквозь границы между пальцами, если он достаточно яркий – через мягкие ткани. А тут такое ощущение, что я просто загасил источник света. Оторвал ладони, нет, вроде горит. Положил одну, и такое ощущение, словно чего-то не хватает. Так что вернулся к первоначальной позиции.
Где-то с полминуты ничего не происходило, и я уже решил, что моя миссия комплит, и можно идти домой или поискать в этом городишке злачные места. На карте принадлежащей эн Громешу области они были обозначены, так что найти их – дело нескольких минут.
Внезапно шар разгорелся снова, несильно, но мне показалось, что излучение пронизывает меня насквозь. Очень приятно, словно зашел с мороза домой, сунул продрогшие руки под горячую воду и чувствуешь, как постепенно тепло от ладоней с кровью переносится по всему телу, отогревая замерзшие колени, пятки, уничтожая холод внутри живота. Так продолжалось несколько минут, пока я весь внутренне не отогрелся. Казалось, вся усталость, накопившаяся за эти дни, тоска по дому, страх перед будущим, чувство потерянности и неопределенности – все это исчезло, растворилось в тепле, проблемы отдалились, растаяли. А уверенность в том, что все должно получиться, наоборот, появилась и окрепла.
Внутри возникло чувство восторга, которое разлилось по всему сознанию до такой степени, что я чуть не зарыдал от радости и счастья. Причем поначалу осознавал, что такое состояние для меня необычно, что нет никаких объективных причин так радоваться и кайфовать, но резкий всплеск эйфории почти снес все логические установки, и некоторое время я мыслил только эмоциями.
Еще немного, и я потерял бы самоконтроль, не знаю, стоял бы так вечно с улыбкой идиота и слюну пускал, ушел бы в себя, чтобы не потерять вот это чувство нирваны, и окончательно оторвался от реальности. Но все хорошее рано или поздно заканчивается, вот и этот сеанс психотерапии завершился, оставив только ощущение чего-то важного, что произошло, но моим сознанием не зафиксировалось. Как-то я понял, что ладони можно убрать.
Шар все так же светился приглушенно, пунктирная линия исчезла, говоря, мол, можешь идти куда хочешь, так что я задерживаться не стал, вышел обратно в холл. Что интересно, проемы, ведущие в другие помещения, сейчас были для меня закрыты, я оглянулся – и проем в центральный сектор тоже закрылся. Местная система доступа подталкивала меня к выходу.
Остаточная эйфория требовала продолжения, желательно банкета. Тем более что чувство голода поддакивало ей, подсказывало – культурная программа культурной программой, а обед по расписанию. В местном заклинательном покое я, оказывается, пробыл полтора часа, хотя такое чувство, что несколько минут пролетели.
Сверился с картой, местный очаг разврата и обжорства находился недалеко, на одной из улиц, отходивших от окружавшей эту площадь дороги. Так что я чуть ли не вприпрыжку доскакал до своего самоката, запрыгнул на него и с разрешенной в жилых зонах скоростью помчался морить червячка.
Из всего разнообразия существующих миров я видел только два. Судя по словам дяди, больше я все равно не увижу, но сходство в устройстве заведений общепита наблюдалось определенное, наверное, и в других вероятностях то же самое. Трехэтажное здание – необычно высокое для этого городка, предоставило для голодающих весь первый этаж, совершенно без окон, с большой террасой, где за столиками сидели уже несколько человек, на столах стояли кувшины и какие-то тарелки. Значит, час обеда подошел.
Вход был затянут какой-то непрозрачной совершенно нематериальной пленкой, которая обтекла меня со всех сторон, когда я заходил в помещение – вытянутое, разделенное на две части. На той, что ближе к входу, расположились шестнадцать столов, по четыре в ряд, каждый с четырьмя стульями, с голыми деревянными столешницами и сервировочным набором посредине. Все столы были свободны, так что я заприметил себе один в дальнем углу.
В дальней части, приподнятой сантиметров на сорок, возвышалась барная стойка с витриной, внутри которой на тарелочках были разложены какие-то разноцветные, а частью – даже светящиеся кусочки, с одной стороны стойки стоял лысый бармен, помахавший мне рукой. А с другой – несколько высоких табуретов, один из которых был занят женщиной в красном комбинезоне, похожем на тот, в который была одета водитель опередившего меня моноплана. Она сидела ко мне боком, а ту попутчицу я видел только сзади, но специально обойти и полюбоваться на задницу незнакомки мне показалось неприличным. Хотя…
Нет, эту дамочку я определенно видел. Брюнетка, игравшая в теннис с моей потенциальной убийцей. Как там ее эта Илани называла? Или никак? Не помню.
Поскольку официантов в поле зрения не было, не стал выпендриваться, плюхнулся на табурет, кивнув брюнетке, бармен вальяжно придвинулся ко мне поближе.
– Не видел здесь лу. В первый раз в нашем городке?
Я кивнул.
– Привет, я Машо. Налить что-нибудь?
– Да мне бы поесть, – я кивнул на витрину, – только чего-нибудь позначительнее.
– Отлично, – Машо кивнул. – Сейчас, правда, не время обеда, но мы уже начали готовить. Как предпочитает лу, чтобы еду приготовил человек, есть еда по готовым рецептам, или восстановленная? Восстановленная – дешевле и быстро, готовые рецепты в автомате – тоже недолго, а если готовить специально для лу, то это займет какое-то время.
– Ничего, я не тороплюсь, но если качество не страдает, можно готовый. – Надо же, я и не задумывался, что готовить еду могут не только люди, при местном уровне развития технологий. Приеду обратно в поместье – озабочусь качеством того, что мне подают.
– Отличный выбор, – у этого парня все, что я делал, видимо, вызывало восторг, – что бы лу хотел?
Я задумался, посмотрел вокруг. Брюнетка выжидающе глядела на меня, словно мой заказ был и для нее чем-то важен. Ну да, чужой выбор, возможность сравнить со своими предпочтениями и все такое.
– Давай-ка сделаем вот как, – щелкнул я пальцами, результаты осмотра говорили о том, что место уютное, и посидеть здесь какое-то время я могу. Одна стена была полностью прозрачной, все, что происходило на улице, было видно из помещения, а вот обратный обзор, судя по всему, отсутствовал. Можно сидеть и наблюдать за прохожими, которых прибавилось, за посетителями на террасе, там бегала лысая официантка, разнося тарелки новичкам. – Мне кусок мяса, хорошо прожаренный, чтобы не было крови, но сочный.
– Есть такое. Свинина, говядина, оленина, птица?
– Давай говядину.
Машо кивнул, пошевелил пальцами, над столешницей возникло изображение коровьей туши. Хорошо хоть без подробностей. Я ткнул пальцем в шею. Денвер – не самый нежный вид стейков, если жарить с кровью, но я-то как раз люблю мясо медиум велл. Мышца, из которой делают денвер, – зубчатая вентральная, как раз находится на границе шеи и лопатки, для чего она быку – непонятно, при его жизни она практически не нагружается, так что мясо этой части – нежное и сладковатое. На рынке, помню, мясник сначала понять не мог, какую часть шеи я у него прошу, потом приноровился и вырезал для меня этот кусок заранее, когда разделывал тушу. «Спицыално дла тибья, дарагой!» – всегда говорил он, стоило мне подойти к прилавку, после чего как минимум один-два покупателя интересовались, что же такое оригинальное мне перепало и почему они тоже не могут прямо сейчас это купить.
– Да, есть, – повинуясь движениям пальцев, от туши отделились три куска, я ткнул в подходящий. Тот разделился, демонстрируя разные степени прожарки.
– Отлично, – снова восхитился Машо, когда я выбрал нужный оттенок. – Можно сделать с самого начала, будет готов к вечеру, или есть уже готовый в маринаде.
– Давай готовый, – решил я. Брюнетка пожала плечами. Ну да, не гурман, настоящий мужчина подождал бы несколько часов, пока кусок мяса промаринуется, или сначала сам завалил бы бычка, вырезал из шеи мышцу, погулял бы где-нибудь месяц, пока она созреет, и только потом сожрал. – Долго?
– Минут десять, – успокоил меня Машо. – Со стейком вяленые помидорки?
– Да, – я кивнул, заказал еще маленькие печеные картофелины, тут овощи кусочками не пользовались популярностью, их ели в основном в виде пюре, но были и бунтари от кулинарии, которые считали, что именно кусочками, а то и целиком, зажаренные в масле продукты – вкуснее. Судя по одобрительному выражению лица посетительницы, она была со мной согласна.
Обговорив остальное, бармен уверил меня, что все будет готово через десять-пятнадцать минут, я взял небольшой кувшин с пивом и направился к своему месту.
– Мне то же самое, – послышался голос сзади, и брюнетка бесцеремонно уселась за облюбованный мной столик. – Ты не возражаешь, Марк?
14
– Нет, – я приглашающе кивнул, хотя и запоздало, брюнетка уже развалилась на стуле, закинув ногу на ногу. Хорошая девушка, без комплексов.
– Давай знакомиться, – девушка без комплексов забрала у подскочившего бармена свой кувшинчик, – давно хотела с тобой поговорить, все времени не было.