Абрансон, как заворожённый, смотрел на них, слегка наклонив голову набок. На секунду в его голове возникла мрачная картина аэропорта и всех тех людей, что сейчас в нём. Она будто бы током ударила его, отчего он, уже начал приходить в себя и собирался развернуться и идти прочь из этого места, как его лица коснулись тёплые руки и закрыли ладонями его глаза. Это были женские руки, аккуратные ухоженные женские руки, от которых исходил тонкий аромат персиков. Как только Дэвид коснулся своей рукой этих рук его сердце начало биться быстрее, этот запах и тепло этих рук действовали на него гипнотически, забирая из памяти остатки рационального сознания.
Стянув руки со своего лица, детектив повернулся, и когда он увидел, кто закрывал ему глаза, то он просто не поверил – перед ним стояла Элизабет.
– Так не честно. – проговорила она.
Но на её лице не было недовольства, напротив оно излучало неподдельное тепло, а в купе с её улыбкой, при которой образовывались небольшие морщинки в уголках носа и рта делали её похожей на ангела. Впрочем, этому способствовало ещё и солнце, воспламенявшее её белокурые волосы, заставляя их блистать и светиться.
Абрансон стоял как заворожённый, сейчас ему ничего другого и желать не нужно было. Но что-то далёкое терзало ум, но чем дольше он смотрел на Элизабет, тем дальше уходили его терзания. Бездумным жестом он поправил часы на руке, краем глаза он посмотрел на них, и ничего не увидел – это были совершенные обычные часы за 10 баксов, без каких-либо изменений…
Не в силах сопротивляться с чувствами он поддался им и, прильнув к Элизабет, поближе поцеловал её. Не отдавая себе отчёт в происходящем, он коснулся рукой её лица и этим напрочь потерял нить реальности.
– Неужели это ты? – Дэвид обнял её так крепко, как только мог.
Элизабет хотела озадаченно посмотреть ему в глаза, но из-за его объятий могла лишь слегка видеть его затылок.
– А ты ждал кого-то другого?
– Я всегда ждал только тебя.
Дэвид выпустил её из своих объятий, но руками держал её за плечи, будто боясь потерять её:
– Ты себе не представляешь, как я соскучился.
– С тобой всё в порядке? – заговорила Элизабет, удивлённо смотря в его глаза. – Меня не было всего пару минут.
Детектив совершенно не понимал почему, но ему определённо казалось, что прошло куда больше времени:
– Для меня прошла целая вечность.
Эти слова заставили Элизабет улыбнуться и поцеловать его.
– Я, кстати, уже вещи собрала.
– Какие вещи?
– Только не прикидывайся, что ты забыл.
Абрансон смотрел на неё непонимающим взглядом, он усиленно пытался вспомнить о каких вещах идёт речь, хотя и не мог это вспомнить.
– Или тебя снова вызвали на работу? – Элизабет немного нахмурилась. – Ты же обещал, что возьмёшь отпуск и ближайшие две недели проведёшь только со своей семьей.
Пока Элизабет это говорила в голове Дэвида яркими вспышками всплывали картины прошлого, того прошлого о котором сейчас она говорила. Он отчётливо увидел, как они были вместе и как они разговаривали об этой поездке, и о том, как он стоял в кабинете своего капитана Джозефа Митчелла и уговаривал его предоставить ему этот отпуск.
– Ну, конечно же, я всё помню. – заговорил он. – Как я и обещал, нам никто не помещает, и это путешествие мы запомним надолго.
Элизабет довольно улыбнувшись, выпуталась из рук Дэвида и направилась в дом:
– Мне ещё нужно немного времени, я только закончу работу, и можем ехать.
Она быстро скользнула в дом, провожаемая взглядом Дэвида. Вход в дом представлял из себя две огромные прозрачные двери, двигаемые вдоль стены на колесиках. Небольшой деревянный настил, служивший не то отмосткой, не то ступенями, обрамлял эту дверь.
Осматриваясь по сторонам, Дэвид неуверенным шагам двинулся за Элизабет. Оказавшись в дверном проеме, он остановился как вкопанный, рассматривая убранство дома.
Весь первый этаж состоял практически из одной комнаты, разделяемой парочкой колонн и немногочисленными тумбами, походившими более на барные стойки, делившими пространство на зоны. Сразу около задней двери, ведшей во двор, была устроена просторная гостиная, в правом углу которой расположилось рабочее место Элизабет, без устали стучавшая в данную минуту по клавиатуре.
Молочного цвета кожаный диван был в центре экспозиции этой комнаты, и сразу же привлекал к себе внимание. Два кресла, оставшихся, по всей видимости, ещё от родителей хоть и выглядели изношенными, но легко сочетались по цвету с диваном, отчего и не выбивались из общей картины. Низкий журнальный столик из тёмного дерева, да пара декоративных ваз и торшеров. По сути, здесь больше ничего и не было, конечно если не брать во внимание чёрные полки на мраморного цвета обоях, белоснежном ковре с высоким ворсом, лежавшем в центе комнаты и прочих безделушках, наполнявших эту комнату своей атмосферой.
Сразу за гостиной уходила вправо лестница на второй этаж. Прямо напротив черного хода расположилась входная дверь.
Не став далее рассматривать помещение Дэвид вернул свой взгляд на Элизабет, ощущение которого на себе никак не давало покоя девушке. Она то и дело смущенно смотрела на него. Наконец не выдержав, она заговорила:
– Со мной что-то не так?
– Напротив… Всё именно так как и должно быть…
– … даже лучше. – Сразу же добавил Абрансон.
Элизабет немного смутилась:
– Ты какой-то сегодня странный.
– Просто не могу насладиться вдоволь этим видом…
– Нет, ты определённо какой-то странный сегодня. – Она улыбнулась глядя на него.
Их игру в перегляди нарушал быстрый топот, пронёсшийся сначала по второму этажу и звучавший уже на лестнице. Что собственно и привлекло всё внимание Абрансона. Уже через секунду стало ясно кто обладатель этого шума – маленькая девочка, лет шести, едва была выше перилл, но мчалась со скоростью легкоатлета.
Она пронеслась по комнате как смерч, и направлялась к детективу с распростёртыми руками. В это мгновенье, сам не зная почему, он подхватил её на руки, и она тут же обвилась вокруг его шеи.
– Я уже собралась. – зазвенел детский голос. – Мы ведь Большой Каньон увидим?
И вновь память Дэвида озарилась яркими вспышками, если ещё секунду назад, он машинально подхватил эту девочку на руки, то теперь совершенно осознано обнимал её. В его голове всплывали картины связанные с этой малышкой, начиная с самого её рождения до этого дня. Поглощённый этими вспашками воспоминаний, он не слышал, о чём именно его спрашивала девочка.
Подошедшая совершенно неслышно Элизабет провела рукой по спине девочки:
– Конечно, увидим.
– А что ещё увидим? – тут же спросила девочка.
– Наш папа приготовил нам большое путешествие, даже я не знаю, что он задумал.
Элизабет умилительным взглядом смотрела на девочку, сидевшую на руках Дэвида, но долг работы всё ещё звал её, почему она и заговорила вновь:
– Идите пока поиграйте, а я быстро закончу работу.
Эти слова подействовали на девочку как прямое указание. Она тут же спустилась на пол и, держа за руку Дэвида, начала увлекать его вглубь дома. Чему, надо сказать, он и вовсе не сопротивлялся.
Девочка тянула его на второй этаж, и, поднимаясь по лестнице, он рассматривал фотографии, висевшие на стенах. Каждая новая фотография была словно ключом, отпиравшим давно забытые воспоминания, погружая его на мгновенье в то время, которое было запечатлено на снимке. Он видел себя и Элизабет в молодости, когда они только начинали встречаться, он видел их первый поцелуй, он видел, как их дочь делала первые шаги, всё это сейчас насыщало его память свежими воспоминаниями.
Но среди прочего были и те воспоминания, которые бы лучше и вовсе оставались в тени прошлого. Ему начали видеться их ссоры, связанные большей частью из-за его работы. Он вспоминал даже в какие дни происходили эти ссоры, но он ничего не мог поделать и просто уходил на дежурство. Он вспомнил, как из-за этих дрязг сорвалась их свадьба, и как эта тема стала для них запретным табу. Ещё бы долго детектив мог находиться в этих воспоминаниях, если бы не раздавшийся голос девочки:
– Па-а-п, ты где?
Будто пробудившись, он посмотрел по сторонам и понял, что девочки рядом с ним нет.
– Па-а-п… – вновь раздался её голос, доносившийся сверху.
Поднявшись на второй этаж, он попал в небольшой коридор с четырьмя дверями. Заглядывая в каждую по очереди, он искал девочку, но так и не мог найти. Наконец, когда осталась всего одна дверь, он с трепетом повернул рукоять и открыл дверь.
В ту же секунду его ослепил яркий свет, лившийся из всей комнаты, настолько сильный, что разглядеть что-то было просто невозможно. Дэвид вытянул руку вперёд, создавая ею тень для глаз, попытался хоть что-нибудь увидеть, но попытка оказалась тщетной…
Глава 6
Через пару секунд, как Дэвида окатила яркая вспышка, послышался раскатистый треск грома, и свет начал потихоньку сходить на нет. Абрансон стоял, держа впереди себя руку и закрывая тем самым лицо. Когда же яркость света начала уменьшаться, первое, что проявилось из этого белого плена, оказалась его рука, на запястье которой висели те самые часы, с зелёной полоской. И деления этой полоски стояли не на максимуме, если верить тому, что сейчас она показывала, то получалось, что он потерял около 20 % своего времени.
Когда же свет окончательно вошёл в рамки нормально, то перед детективом предстал во всём его великолепии один из коридоров аэропорта.
– Господи, что это такое было? – невольно произнёс он вслух.
Озираясь по сторонам, он не мог сориентироваться, в каком крыле он находится и как ему добраться до Элизабет и остальных. Всё что сейчас занимало его рассудок так это то, что он видел, или не видел, да и что это вообще было?
– Ещё бы заблудиться не мешало для полноты картины…
Дэвид уже практически говорил сам с собой, но только для того, чтобы вновь не провалиться в воспоминания, своим голосом он как якорем держался за этот мир Руперта Грина.