Страх, что снова пересекусь с Толей, никуда не делся – наоборот, только усилился. Я частично выдыхаю, когда его нигде не оказывается. А ещё замечаю внизу такси с тем самым номером, который скинул Таранов.
Лицо у водителя довольное – и понятно почему. Я бы тоже радовалась такой сумме за ожидание. Всё-таки Таранов иногда очень странный.
Добравшись до его дома, захожу в подъезд, отбрасывая всю моральную составляющую «что я, как проститутка, к нему приехала». Потому что я не она, и не стоит навешивать на себя ярлыки. Я здесь по своему желанию и воле. Меня никто не заставляет, не принуждает – сама этого хочу.
Поднимаюсь на лифте, прохожу по коридору и останавливаюсь у двери, которая тут же распахивается. Сердце колотится так, будто выскочит из груди, и я почти забываю, зачем пришла, когда вижу Таранова.
– Наконец-то, – Влад притягивает меня за руку, целует в шею, снимая всю накопившуюся за день напряжённость.
Дрожь проносится по всему телу, и не успеваю понять, как мы уже в полумраке спальни. Его ладонь ложится на мою талию, и я замираю на полувздохе, когда он касается губами сначала моего подбородка, затем ключиц. Лёгкий укус. Снова дразнится? Отвечаю нажимом ногтей.
– Без отметок, Татьяна, – строго произносит он, но губами улыбается. – Иначе введу штрафы и буду вычитать из зарплаты. И за те дни, когда водишь машину.
– Я уже и на ставку водителя утверждена?
– Ещё думаю, – он, не отрывая взгляда, расстегивает мне пуговицы на блузке и, с удивлением приподняв бровь, останавливается.
– Я специально оделась во всё офисное. Назвать тебя Владиславом Александровичем, когда ты снимал бы с меня футболку, было бы не так возбуждающе, согласись? – Провожу пальцами по его груди.
– Согласен, – он накрывает мою руку своей, и наше дыхание смешивается.
Кровать мягко пружинит под тяжестью наших тел. Влад позволяет мне быть сегодня сверху. Ведет ладонями по моим бедрам, скользя уверенно, но осторожно – будто не желая пропустить ни сантиметра. Задирает юбку, сдвигает бельё и погружает в меня пальцы.
Я тяжело втягиваю воздух, сжимаю колени. Ни одно слово не способно выразить, что происходит со мной в эти минуты близости.
Таранов приподнимается и стягивает домашние брюки вместе с боксерами. Его член обжигает кожу на внутренней стороне бёдер, а потом он входит в меня упругим, уверенным толчком. Подаётся вперёд, кладёт руку мне на затылок, вплетая пальцы в волосы – и я отпускаю себя, словно падаю в его объятия, без страха, без оглядки.
Мы целуемся сначала нежно, а затем – глубоко, жадно. В такт его нарастающим толчкам.
В какой-то миг дыхание сбивается в единый ритм, и за ним приходит опьяняющее ощущение растворённости. Всё происходит слишком стремительно. Я прикусываю губу, стараясь сдержать громкий стон, и крепче обнимаю его плечи.
Сквозь нарастающий накал вспоминаю об озвученном желании в кабинете и, стараясь выполнить, выдыхаю:
– Владислав Александрович… ещё… пожалуйста… ещё… – впиваюсь ему в губу, зажмуриваюсь, ощущая, как тело накрывает горячей волной, словно всё внутри вспыхивает и рассыпается, стягивается и разрывается одновременно.
Всего несколько секунд – и они сметают все границы. Влад кончает почти одновременно со мной, и нас уносит в пространство без мыслей, без прошлого и будущего – есть только здесь и сейчас.
Когда вспышка утихает, я медленно возвращаюсь в тело, ощущая его ладонь на своей талии. Пальцы, наверное, оставят следы – и пусть. Хочется отомстить, но сил нет даже пошевелиться.
Таранов приподнимается, смотрит в глаза и улыбается почти по-мальчишески. Я отвечаю такой же – усталой, счастливой. А в ушах всё ещё шумит от пережитого оргазма.
Мы лежим рядом, не говоря ни слова. Его дыхание выравнивается, как и моё. Мне хочется задержаться здесь подольше, но не могу. Медленно встаю, подбирая одежду, включаю свет, на что Влад громко стонет и прикрывает глаза.
– А вот это было лишнее, – глухо произносит он.
Бросаю на него взгляд и замечаю, что он бледен. Не так, как в тот раз, когда рухнул в обморок, но близко.
– Тебе… нехорошо?
– О, мне очень хорошо. Но яркий свет явно лишний. Выключи и приляг. Еще немного побудь со мной, – просит он.
И я не нахожу поводов и причин отказать, потому что тоже этого хочу.
30 глава
– Ты ведь устал, – говорю я. – А завтра перелёт. Осилишь? Ты, кстати, как их переносишь?
– Сносно.
Прижимаюсь лбом к его щеке.
– Может, отложить?
– Эти приступы – навсегда со мной, – произносит он, то ли с тенью грусти, то ли с усталостью. – Лучше все равно не станет. Только если хуже.
В Таранове есть что-то обманчиво простое – будто всё на поверхности: слова, поступки, взгляды. Но стоит задержаться рядом чуть дольше – и начинают проступать тени. Полутона. Невысказанное. То, что можно только почувствовать. Не мужчина, а пазл. Влад тянется ко мне, обнимает – как будто боится, что я исчезну. С теплотой, которой, может, сам и не замечает.
Я провожу пальцем по его ключице. Он вздрагивает.
– Ты иногда бываешь… слишком, – шепчу. – Слишком настоящий. Это сбивает с толку.
– Хочешь, буду искусственным? Роботом? С кнопкой «вкл/выкл»?
– Ну нет. Будь таким, какой ты есть.
– Но с кнопкой было бы удобнее. С ней и приступы можно было бы выключать. Я бы не отказался.
Он улыбается. И я ловлю себя на мысли: эта улыбка – тоже наркотик. Может, даже опаснее всего остального.
Таранов закрывает глаза и засыпает почти мгновенно. Вдох, выдох. Плечо расслабляется, рука соскальзывает с моего бедра. И я остаюсь в темноте – наедине с его дыханием.
Лежу, не смыкая глаз. Слушаю, как он дышит. В который раз думаю: у него особенная красота. Не только внешняя. Ум. Глубина. Доброта. И его шутки я обожаю. Он не идеальный красавец – эти татуировки, пожалуй, лишние, без них он выглядел бы лучше. Но именно в его несовершенствах и есть магия. Он живет иначе. Думает иначе. Нарушает нормы. И это притягивает. Потому что во мне – наоборот. Слишком много зашоренности, приличий и правильности. А в нем – свобода. Он будто синоним этого слова.
Слегка касаюсь губами его небритой щеки. И в груди расцветает нежность. Хотя по идее – должно быть разочарование, обида, грусть. Я же, вроде как, в стадии развода. Не должна быть с другим. Но именно в этот момент я благодарна Толе. За то, что показал – возможно и по-другому. С другим мужчиной. По-настоящему. Легко. Глубоко. И свободно. Так, что дух захватывает и будто крылья за спиной вырастают.
Сейчас кажется, что это и не моя жизнь, а чей-то чужой сон, в который я нечаянно вошла. Но местами он слишком приятный, чтобы просыпаться.
Когда чувствую, что вот-вот и сама провалюсь в сладкие руки Морфея, поднимаюсь с кровати, тихо одеваюсь и ухожу.
Жуткий недосып дает о себе знать: не слышу будильник, просыпаюсь только от звонка. Повторяющегося. Раз за разом.
На автомате отвечаю, даже не глядя, кто это.
– Привет. После обеда заеду за вами. Где-то к трём, – доносится голос с хрипотцой. Кажется, Влад сам только что проснулся.
– Хорошо, – разлепив глаза, смотрю на спящую Алису.
– И ещё… Напиши мужу сообщение, что вы летите отдыхать. Без уточнений.
– Зачем?
– Для суда. Чтобы было видно, что ты ничего не скрываешь, уведомила, всё по-честному. Варшавская это оценит. Она вообще к адекватным женщинам с уважением относится.
Сжимаю пальцами переносицу. Вздыхаю. Не хочется связываться с Толей. Хочется просто исчезнуть. Но Влад прав. Надо. Так будет лучше. Для всех.
– А если ответит?
– Ответит обязательно. И позвонит. Главное – включи запись. И спокойно отвечай. Без подробностей.
– Еще указания?
– Больше никаких, – завершает он разговор.
Вылезаю из-под одеяла, выхожу на кухню. Открываю чат с Толей, пишу:
«Сегодня с Алисой уехали на отдых. Если что – буду на связи».
Жму «отправить». И, конечно, почти сразу – звонок.
Ну а на что я рассчитывала?
Едва подношу трубку к уху – раздаётся вопль:
– Ты что, охренела?! Куда ты увезла моего ребёнка?! Я разве разрешал?!
Я даже не сразу нахожу, что ответить:
– Мы…
– Заткнись! – перебивает. – Кто тебе разрешил?! Я повторяю вопрос!
Он дышит в трубку, как загнанный зверь, и слова не даёт вставить.
– Ты, значит, решила всё за меня?! Я просто по факту должен узнавать?! Как вернёшься – отберу Алису, пикнуть не успеешь, поняла?! Где вы?! Ты её из страны вывезла?!
Опять всё по старой схеме. Обвинить. Подавить. Унизить.
– Если ты думаешь, что я это так оставлю – ошибаешься. Снова пойду в органы опеки. Пусть проверяют, пусть смотрят, в чьих руках ребёнок! У неё есть родной отец, а мать – шалава, таскается по кобелям! А деньги? Откуда деньги?! Кто платит за билеты?! Может, в эскорт подалась?!
Пауза. Я уже почти окончательно проснулась – и понимаю: Влад его провоцирует. Специально. Чтобы было на что сослаться. Запись. Угрозы.
– Я работаю. В нормальном месте. У меня были накопления…
– Ты не имеешь права ничего решать без меня!
– А ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне. Всё, Толя. Я тебя уведомила. Больше тебе ничего не должна.
Нажимаю на красную кнопку. Сразу же проверяю – записался ли звонок. Есть. Отлично. Отправляю Таранову. Хотел? Получай.
А сама думаю: это уже не жизнь, а выживание. Адская нагрузка на нервную систему.
До конца отдыха не возьму от него ни одного звонка. Даже если снова пойдёт по всем инстанциям.
Готовлю завтрак, бужу Алису, набираю Лену. Она обещает нас проводить.
Пока дочь ест, пролистываю ленту. В глаза бросается заголовок:
«Авиакатастрофа. Почти нет выживших…»
Дальше не читаю. Я и так боюсь летать. А впереди – долгий путь. Никогда не была в Минеральных Водах. Быстро гуглю. Красиво.
Сохраняю пару пейзажей, чтобы показать в самолёте Алисе, и иду в душ.