Меня слегка шатает, когда я встаю. Видимо, кофе еще не подействовал.
– Привет, – улыбается Виолетта и кладет передо мной стопку папок. Смотрит на меня внимательно: – Ты сегодня какая-то вся… разбитая. Все в порядке?
– Просто плохо спала. Утро было скомканным, – отмахиваюсь. – Все нормально.
В этот момент из кабинета выходит Влад. Как обычно: уверенный, собранный, с планшетом в руках. Встречается со мной взглядом – и тело моментально сводит, как от удара током.
– Доброе утро, Татьяна, – бросает он коротко, проходя мимо. Даже не притормаживает. Будто ничего и не было между нами ночью. Ни признаний. Ни страсти. Ни секса без защиты. Ни этих чертовых бумаг с диагнозом. Ничего.
Отвожу взгляд от его спины, удаляющейся по коридору, забираю папки и возвращаюсь в свой кабинет. Потому что если сейчас не соберусь – развалюсь на части окончательно.
Я почти втягиваюсь в работу, заставляю себя не думать о Таранове… и тут звонит телефон.
Смотрю на дисплей и нервно закрываю глаза. Только Толи сейчас не хватало. Как же вовремя. Как похмелье от дешевого вина. Отвечаю автоматически, хотя внутри – одно сплошное раздражение. Он наверняка попросит о встрече и разговоре, а у меня на это нет желания.
– Привет, – льется его бодрый голос из динамика. – Ты как? Втянулась в работу? А то у тебя же всегда потом голова пару дней гудит после поезда.
– Все хорошо, – отвечаю сдержанно.
– А Алиса как?
– И с Алисой тоже все хорошо.
Толю будто и впрямь как подменили. Не знаю, кого за это благодарить, но если бы он продолжил строить козни, и эти документы с диагнозом Таранова, которые я ночью нашла… В общем, все разом я бы не потянула.
– Отлично. Давай тогда вечером встретимся, все втроем. Посидим в кафе, погуляем. Я с дочкой увижусь, с тобой поговорю. Я, кстати, денег прислал – видела?
– Да, видела. Спасибо.
Повисает пауза.
– Так что с вечером? – повторяет свой вопрос, когда я долго не решаюсь ответить отказом.
– Я на работе сегодня допоздна. Давай завтра или на выходных.
Ну не могу же я лишить дочь отца. Пусть общаются. Сначала при мне, а потом, если Толя и впрямь за ум взялся, то и один может проводить время с Алисой.
– Ну хорошо, – с разочарованием произносит он. – Может, я заберу ее и домой приведу? Или у сада пересечемся и я вас провожу?
– Ладно, – соглашаюсь. Потому что в противном случае он не отстанет.
– Договорились! Тогда до вечера.
Откладываю телефон и возвращаюсь к бумагам. Процесс идет чуть быстрее – кажется, я раскачалась. Через полчаса делаю пятиминутку и иду за новой порцией кофе в ближайшее кафе. В этот момент сотовый в руке тихо вибрирует. Новое сообщение. От Таранова.
«Ты где? Вошел, а в кабинете пусто.»
Вроде ничего особенного не пишет, но я ловлю себя на том, что пальцы дрожат, когда набираю ему ответ.
«Вышла за кофе.»
«И мне возьми.»
Через несколько минут я, держа в подставке два стаканчика, поднимаюсь в кабинет. Распахиваю дверь и смотрю на Таранова, который сидит в моем кресле. Тот же взгляд, тот же Влад, только сегодня в нем что-то неуловимо изменилось. Может, я просто ищу эти перемены, а может, вижу то, чего не хотят замечать остальные. Потому что эти бумажки с диагнозом опять перед глазами. Будь они прокляты!
– Я уж думал, один отгул отработала – и новым тут же пополнила список, – обычный рабочий тон, но интонация мягче, чем утром.
И смотрит пристально, не отводя взгляда.
– Так-то было побольше вчера, чем один…
Тело вспоминает. Все сразу. Его руки. Тепло. Запах. И – черт – дыхание, от которого я таяла. А теперь все это пахнет потерей. Хочется спросить все и сразу, а язык будто деревенеет.
– Твой кофе, – ставлю перед ним его стаканчик. Влад любит без добавок, но с сахаром. А я люблю капучино. И без сахара.
– Все в порядке? – спрашивает тише. – Я тебя, вроде, вчера не сильно мучил…
Еще как мучил!
Внутри что-то надламывается от его улыбки, и мысли эти, поганые тут как тут, что скоро этого всего может не быть, рвут меня на части. Но я держусь, улыбаюсь уголками губ в ответ.
– Со мной все нормально, Влад. Просто ночь была тяжелая. Пришлось выбираться из твоей теплой постели и ехать домой.
– Может, сегодня останешься ночевать?
– Ночевать? – приподнимаю брови, не совсем представляя, как это будет. – Мне же потом все равно вести Алису в сад…
– Водителя вызову. Довезет до дома, подождет, пока соберешь ребенка, и потом – в сад. Только предупреждаю: на отгул можешь не рассчитывать.
Это потому что у тебя времени мало осталось? – хочется выплеснуть на него с ядом, но опять сдерживаюсь.
– Я подумаю.
– С работы подвезти?
А вот это точно лишнее. Толя же обещался подъехать. Боже, как лавировать между всем этим…
– Сама доберусь.
– А вечером? Самому приехать или машину прислать, как ты хочешь?
Хочу, чтобы кто-то наконец промыл Таранову мозги. Он ведь сам меня к Сколару направлял – якобы работать вместе, дело общее вести. Тогда я восприняла это в штыки, а теперь понимаю: без союзника не справлюсь. Демьян точно что-то знает. Виолетта говорила, что он был в Швейцарии. Значит, и планы Влада ему известны. А я… я не понимаю, с какой стороны вообще подойти к этому разговору. Господи…
– Хочу, чтобы ты приехал, – в голове созревает план.
Может, на страстном сексе мы и не вывезем долго, но крючок ведь действующий. Пока беру паузу, а завтра напомню Таранову про Сколара и скажу, чтобы не тянул. Он же, похоже, уже все для себя решил. Скотина эгоистичная. Только о себе и думает.
Так что Сколар – действительно хорошая идея. Надо сначала прощупать обстановку, прежде чем идти в «бой» и выбивать дурь из головы этого смертника.
37 глава
Толя приходит на встречу с дочкой с огромной мягкой игрушкой. Раньше бы тронуло, заставило сердечко сначала болезненно сжаться, а потом бы оно пустилось вскачь. Я бы скатилась в жалость и позвала на ужин. У нас сегодня как раз его любимые сырники. Точнее – его и Алисы. Вкусы и предпочтения в еде у них одинаковые.
Удивительная штука: я столько знаю о мужчине, который идет рядом и как ни в чем не бывало общается со мной, с дочерью, будто не было всех этих ссор, обидных слов и унижений. Однако мой мужчина бы явно так со мной не поступил. И как бы Толя сейчас ни пытался все исправить, чувство доверия и уважения стерто. Теперь он лишь отец моей Алиски.
Мы прощаемся у подъезда, и когда с дочкой поднимаемся на лифте в квартиру, мысленно выдыхаю. А это уже не просто звоночки. Рубеж пройден. Если у него еще и остались какие-то надежды, то у меня… у меня все мысли заняты теперь не только Алисой, но и другим мужчиной, который этой ночью перевернул мою вселенную. Я почему-то думала, что у нас с Тарановым много времени вместе, некуда торопиться, а теперь вот даже не уверена…
Лены дома нет, мы пришли раньше. Я отправляю Алису мыть руки, иду переодеваться. Готовим ужин, и я сажаю ее поиграть в игрушки, а сама открываю телефон и забиваю в поиск название организации, которую сохранила в заметках – чтобы еще раз все внимательно прочитать и, возможно, записать себе вопросы, которые хотела бы задать Владу в первую очередь.
На глаза попадается реклама из подборки надгробий – результат недавнего запроса о завещании. Замечательно. В форме черепа ему выберем – подключаю черный юмор и закрываю все вкладки. Потому что после прочитанного о том, что предоставляет Dignitas, и сверив статистику: сколько людей из России прибегли к этой услуге – становится дурно. Потому что все это реально.
Слабость в конечностях моментально дает о себе знать, и тошнота к горлу подкатывает. Ненавижу свое воображение. Оно так ярко представляет все только что прочитанное. И заочно ненавижу Таранова. Хочу отменить встречу, потому что есть вероятность, что наговорю ему гадостей. А может, просто потому что включается защитная реакция. Так или иначе, мы все оберегаем себя от боли, а я никуда не могу деться от этого чувства. Выворачивает меня от него наизнанку.
Я как раз укладываю Алису спать, когда Таранов объявляется и пишет:
«Жду внизу».
Отвечаю, что Алиса еще не спит и он приехал сильно заранее.
Он молчит. Ну и ладно. Пусть ждет.
Алиса просит еще одну сказку. Я читаю – бездумно, не вслушиваясь в слова. Мысли заняты другим: Таранов мог бы и не ехать. Вызвал бы водителя – и все. Но сам стоит внизу. Это ведь что-то значит? Наверное, да.
Через полчаса, собранная наспех, выхожу на улицу. Он сидит в машине, курит, свесив руку из окна. Я сажусь на переднее сиденье, смотрю на него.
– В аптеку заедем, – говорит он.
– Зачем?
– В первые двадцать четыре часа можно выпить таблетку, чтобы не было последствий. Я вчера потерял контроль. Да и в целом поддался эмоциям. Это лишнее. У тебя – развод, дочь, и беременность сейчас будет перебор.
– Вчера ты был не против…
– Я и сейчас, наверное, не против. Просто запоздало включившаяся логика. Ты не согласна?
– Не знаю, – отвечаю честно.
Если этот засранец собирается умирать, и я – единственная возможность оставить ему после себя хоть какое-то продолжение…
Вообще-то о таких вещах договариваются до, а не после.
Хотя несколько часов на решение у меня еще вроде как есть. И половина цикла впереди…
– Похоже на игру в русскую рулетку. Пронесет или нет. Только патроны все заряженные. А попадешь ты в цель или нет – узнаешь постфактум. И вообще как-то непонятно… Ты же говорил, что не нужна семья и прочее. Адреналина не хватает?
– В том-то и дело, Тань. Семьи у нас не получится. Но в аптеку я заеду. Правда, настаивать, чтобы ты приняла таблетку, не буду.
– Перекладываешь ответственность за выбор на меня?
– Карт-бланш даю, – улыбается.
Но ничего не говорит о своем диагнозе. А у меня опять не выходит на него злиться.
По дороге Таранов и впрямь заезжает в аптеку и дает мне таблетки и воду. Я бросаю все это в сумочку. На что он опять улыбается.