– Но он обещал! – Алиса надувает губы.
– Обещания иногда не сбываются, – шепчу больше для себя. – Пойдем, солнышко.
Правда, едва мы успеваем выйти, как Толя появляется на пути.
– Таня! Алиса! – выкрикивает он, направляясь к нам. В руках – пакет с плюшевой игрушкой. Еще одной. У нас и так их, черт возьми, слишком много. Но спит Алиса всё равно со своим любимым зайцем.
– Ты разве не уехал? – удивляюсь я.
– Хотел увидеть вас, – делает шаг вперед, и меня накрывает запах его одеколона. Он не такой, как у Таранова, резче. И даже сейчас я опять думаю о Владе. – Ну и на дачу я успею. Может, еще раз поужинаем вместе? Алиска…
– Нет, – перебиваю резко. – У нас планы.
– Какие ещё планы? – фальшиво смеётся. – Сидеть в четырёх стенах?
– Мама, мама, ну пожалуйста! – подаёт голос дочь.
– В другой раз.
Толя хватает меня за локоть.
– Я пытаюсь вернуть семью! Алиса тоже этого хочет, а ты…
– Семью? – вырываю руку. – Нет её больше.
– Мам, пап… – пищит Алиса.
Ну вот зачем он так делает? Неужели не понимает, что играть с чувствами ребёнка неправильно? Да и с моими тоже. Чего мне стоит говорить эти «нет» при дочери, держать лицо, когда знаю, что она хочет, чтобы всё было как раньше? Но как раньше – не будет. Это лишь иллюзия. Ценой моей свободы и моего «я». Потому что придется наступить себе на горло, чтобы вернуться. Принести себя в жертву. А я так не хочу. Потому что по итогу всё закончится новой изменой и… моим разочарованием.
– Алиса, давай, может, ты к нам с бабушкой?
– Да, да, мама, пожалуйста. Можно?
Хочется расплакаться. Сначала Влад, теперь Толя. Все будто сговорились против меня.
– Можно. Завтра сама тебя к ним привезу. Папа как раз установит качели.
Толя довольно улыбается. А мне паршиво на душе. Я не хочу сближаться с ним, манипуляция Алисой – отвратительный поступок, но и мешать им общаться тоже неправильно.
Дома Алиса переключается на игрушки, а я иду готовить ужин. Пока нарезаю салат – решаюсь.
Беру телефон. Набираю номер Таранова. Гудки звучат, и вопреки моим ожиданиям, что Влад не ответит – он отвечает.
– Алло? – голос слабый, уставший.
– Ты… где? – выдыхаю, не узнавая свой шепот, и хочется по лбу себя шлёпнуть за такой тупой вопрос.
Пауза. На том конце трубки – звенящая тишина.
Или не тупой.
– В Лиссабоне. Дела, – сухо отвечает он.
– Почему не предупредил? – впиваюсь ногтями в ладонь.
Молчит.
Закрываю глаза. В горле ком – горячий, колючий. Потому что мне кажется – нет, я почти уверена – что он не в Португалии, а с новым приступом. Но где? Дома? В больнице? Как хорошо, что набрала.
– Хочешь, я приеду?..
– Не надо, – завершает разговор.
Сижу, уставившись в одну точку, пока экран не гаснет. Вспоминаю ту самую книгу, которую хотела ему отдать. Щёлкаю корешок, отправляю ему снимок, а саму книжку – швыряю в стену. Удар эхом раскатывается по квартире.
Алиса тут же прибегает, спрашивает, что за звуки. А я, сдерживая слёзы, возвращаюсь к салату и говорю, что всё в порядке и через минут пятнадцать будем ужинать.
Хотя ни черта я не в порядке.
Выходные пролетают, как по щелчку пальцев. Я то и дело лезу в телефон и заглядываю в наш чат с Тарановым. Он ни разу не появляется в сети – и от этого только страшнее и паршивее. Ещё и Алисы дома нет – она остаётся на даче с отцом и свекровью. Приходится себя чем-то занимать. Вот и дочитываю книгу, которую отправляла Таранову, и даже не получила ответ о прочтении того сообщения. После того как заканчиваю – выкидываю её в урну. Это что-то вроде ритуала. Что у нас точно будет по-другому. Потому что если представлять, что всё так же… Нет. Моё сердце не резиновое. Как такое пережить? Как это в целом принять? Я даже развивать эту мысль не хочу. Ни на миллиметр не впускаю в свою душу.
В понедельник утром в моём кабинете опять пахнет кофе. И тревогой. Я себя нехило накрутила – и из-за суда, и из-за неизвестности. Толя хоть и примерный отец, адекватный бывший, но не покидает чувство, что это временно – и вот-вот опять рванет. Еще и Влад со своей «Потругалией»…
– Таранов не вернулся? – уточняю у Виолетты, когда прихожу забрать документы. На то сообщение он так и не ответил.
– Нет. Но с минуты на минуту должен подойти Сколар.
И стоит Виолетте назвать его фамилию, как Демьян тут как тут.
Высокий. В костюме. В стильных очках. Из-под пиджака выглядывает белоснежная рубашка. Взгляд умный и располагающий. Рисунков на шее не видно. В целом производит хорошее впечатление. Но что-то подсказывает – напускное. Он может быть вовсе и не таким приятным. И точно – не со всеми. Впрочем, Таранов такой же. Особенно если вспомнить, что я о нём подумала, когда увидела его впервые.
– Добрый день, – здоровается Сколар, кивает нам обеим и останавливает свой взгляд на мне. – Татьяна?
Я киваю.
– Отлично. Мне как раз ты и нужна. Где можно побеседовать?
Вот так сразу на «ты»?
Руки начинают дрожать, и пол становится не таким устойчивым. Мысли, которые держала взаперти два дня, срываются как безумные с цепи.
– Что-то с Владом? – сиплю я и снова не узнаю свой голос.
Сколар выразительно хмурится.
– А что с ним? Он разве вернулся?
Еще и притворяется, что не знает, что с ним?
– Пройдемте, – иду в сторону коридора.
А пока дойду до кабинета возьму себя в руки и устрою этому адвокату допрос с пристрастием. Уж что-то мне подсказывает: он в курсе, где Таранов, и это никакая не Португалия, а очередное ухудшение самочувствия. И Демьян сейчас скажет мне, где и как его найти. Иначе пригрожу ему, что ведунья в десятом поколении и наложу на него порчу.
42 глава
Сколар ведёт себя в моём кабинете так уверенно, будто он тут хозяин, а я так нервничаю, что не сразу понимаю почему. Только потом доходит. Он ведь сам когда-то занимал это кресло. И это не высокомерие. Это ностальгия. Он задерживает руку над стопкой бумаг на столе, уставившись в одну точку, а потом поднимает глаза на меня. В первые секунды будто бы даёт понять: я здесь лишняя. Или мне так только кажется… Впрочем, плевать. Я никуда не уйду. Либо мы действуем вместе, как хотел Влад, либо уйдёт он. Но сначала скажет мне, где Таранов.
И вообще, беру свои слова обратно. Этот тип мало к себе располагает. Красота у Сколара – ядовитая, обманчивая. Достаточно пары секунд, чтобы угодить в эту ловушку. А потом понимаешь – за внешним блеском в глазах у него ничего живого. Только темнота. Так что ведьма десятого поколения пока останется в моей голове. Возможно, сейчас сработает не напор и не хлесткие слова, а что-то иное – простая женская мягкость, может, даже слёзы. Потому что с ним иначе не выйдет.
Не могу поверить, что моя жизнь всего за какие-то пару с лишним месяцев превратилась в сюжет книги, где тихая, размеренная и ничем не примечательная реальность героини вдруг берёт резкий поворот.
– Я теперь буду вести твоё дело. И в целом ряд других. Те, что ты начала, доведешь до ума, покажешь результаты. Я буду в следующий раз в четверг. Всё, что по твоему предстоящему суду и разводу, нужно передать сегодня-завтра. Таранов немного в курс дела ввел. Уложусь в два заседания. Что касается раздела имущества, то там больше времени потребуется.
– Пока только развод. На раздел я не подавала. Да и чего мне делить? Нет, по закону, конечно, полагается. Но пусть дочери помогает, а мне от бывшего мужа ничего не надо. Только чтобы оставил в покое.
Сколар закатывает глаза, громко хмыкает:
– Ну нет. Я эту позицию не поддерживаю. И сейчас объясню почему. Как я уже понял, у твоего мужа всё печально с ответственными поступками, а подобные шаги с твоей стороны – это лишь укоренение в нем его инфантилизма. И неправильно по отношению, в первую очередь, к дочери. Утвержденные судом права. И только. Я подготовлю иски, и мы все отправим. Не стоит затягивать.
– Это почти давление.
– Почти? – холодно смотрит, как будто уже знает ответ.
– А если я не хочу?
Он пожимает плечом.
– Знаешь, почему люди нанимают юристов? Во-первых, чтобы скинуть с себя то, в чём ни черта не понимают. Во-вторых – потому что эмоции, страхи, фантазии на тему «а вдруг» мешают думать. Подключать кого-то со стороны – самое здравое, что можно сделать. Когда ты выходила замуж, ты автоматически получила право не быть побирушкой. А он, если уж такой предусмотрительный, мог спокойно оформить брачный договор и всё там прописать, чтобы ты осталась ни с чем. Но, увы. По моей практике всё, что не решено законом, будет решено через нервотрепку. А вот эти его «тысяча на завтра», «погуляйте на две и ни в чем себе не отказывайте» – это всё херня, поняла? – скатывается в уже совсем неадвокатский тон.
Пока совесть не позволяет. Или, может, какие-то глубинные установки мешают. Всё-таки пришла я по сути безо всего и теперь отобрать у Толи какую-то часть… Но если отбросить всю эту эмоциональную рефлексию, то Демьян, конечно, прав. Семью и ребенка мы хотели оба. А после развода Толя, вполне возможно, заведёт новую и про Алису забудет. Можно, конечно, надеяться на «авось не забудет». Но лучше не надо. Надо всё завершить грамотно. Чтобы каждому своё. И возможность жить дальше.
– Хорошо, – даю Сколару зелёный свет.
Но прежде чем он там все подготовит несколько раз прочитаю иск. Толя и так будет в бешенстве. А мы вроде только начали спокойно общаться. Хотя, конечно, я понимаю, почему с этим разделом тянула, чтобы новую волну грязи не всколыхнуть. И даже знаю, что Толя на все это скажет.
– Хорошо. С одним делом разобрались. Отчетные дни и встречи у нас будут по четвергам. Я почти всегда на связи. Вот моя визитка, – достаёт из кармана и кладет передо мной на стол. – Вопросы?
– Что с Тарановым? Он ведь ни в какой не Португалии? У него приступ?
Сколар молча сканирует моё лицо, а потом выдает безразличное: