– Мой личный экзамен ты вот прям сейчас завалила. Единица, Татьяна. Садись.
– Как ты можешь?..
– Да вот так и могу. Это ты впадаешь в жесткие иллюзии. Прекращай. Он давно с этими приступами, они становятся лишь сильнее и его очень выматывают. Ты, хоть и придала стимул, силы и прочая романтическая лабутень, но он раньше ни дня без выигранного дела не проводил. А сейчас часть дел на меня перевел, и помощников – целый штат. У него репутация, связи… но берет он теперь только тех, кто лично попросит. Время и ресурс отнимает. Если ты не понимаешь – то это время он тебе хочет отдать. На тебя ставки сделал. А это ведь для такого амбициозного человека, который привык побеждать, я бы сказал, отчаянный шаг. Или отчаявшийся, – задумчиво вздыхает. – В общем, выводы делай. Дай ему просто человеческого тепла и завязывай с этими врачами. Честно.
– Да чтоб ты влюбился безответно, – обиженно изрекаю я.
Он посмеивается, качая головой.
– Прозвучало почти как проклятие. И монеткой тут, в случае чего, не отделаешься. Ты правда прекращай, Татьяна. Если продолжишь давить на его болевые точки – ничего хорошего не получится. Уважай чужое решение, раз уж приняла его условия.
Все я понимаю. И отчасти даже принимаю, что с Владом мы не навсегда. Но как с мозгами договориться, я не знаю. Или с самой собой.
– Вообще, памятник ему поставить за терпение. Вы ролями, как видно, поменялись. Он вкладывается в тебя и в ребенка, а ты – в него. Сколько уже клиник объездили?
– Четыре. И все как одна…
– Так и до заграницы дойдет.
– Кстати, – возвращаюсь к теме, с которой и начался этот разговор. – Как ты добился согласия мужа на развод?
– Есть у меня профессиональные секреты. Не готов пока делиться.
– Сколар, я спрашиваю потому что мне нужно вывезти дочь за границу.
– Зачем? – щурится он.
Я молчу.
– Понятно. Нового врача какого-то нашла для Таранова. И нужна виза. И разрешение.
Еще один умный засранец.
– Поможешь? Работа для Толи всегда больше значила. Оказалось. Этим добился своего? Пригрозил, что останется без репутации?
– Репутация? – качает головой. – Нет её там. Вообще. Лишь иллюзия.
– Демьян, пожалуйста. Помоги.
– Да, Таня… – прицокивает он, – любовь слепа. Это всех касается.
– Ну так что?
– Сделаю. Раз встала на этот путь, как и я однажды, то дойди уже по нему до конца. И освободи себя от всяких надежд.
– О чем ты?
– Влад для меня многое сделал. И у меня к нему теплое и сильное чувство. Не вот это, которое под статью о ЛГБТ подходит, а как к человеку, который дал в нужное время опору, поставил мозги на место, был рядом, когда я херней занимался. Помог переехать из Ижевска – и дальше лишь от меня зависело, просру я этот шанс или воспользуюсь им. Поначалу в голове не укладывалось, что можно просто взять и смириться с тем, что его не станет. Тоже пытался спасти. А потом в покое его оставил.
– Ты… разве не москвич? – Кажется, я впервые слышу эту информацию о нем.
– Нет. Из клана понаехали. Москва мне отвратительна из-за полного отсутствия личного времени. Ты постоянно работаешь. Или в дороге. Но состояние поднять эта вся движуха помогла, и прилично. Так что считай, своего я добился. Для мужчины важно уверенно стоять на ногах. И чтобы был тыл. Семья, любимая, ребенок. И отсюда ответ про твоего мужа. Рычаг давления простой: он потерял свой тыл. И признать поражение, что и с работой облажался – двойной удар. Поэтому в суде мирно договорились. Все? Исчерпывающие ответы?
– Видимо, экзамен на адвоката ты сдал с первого раза.
– Да вот ни хуя. С первого сдал Таранов, а я – со второго.
– Поэтому и стал душнилой.
– Кем?
Хочется прикусить язык.
– Серьезный ты слишком. Работаешь много. Репутация – это хорошо, и деньги тоже, но молодость у тебя одна. Отдыхаешь ты мало. Попроще надо быть. Чуть-чуть.
– Ты за меня не переживай, Татьяна. Я как-то с этим всем без посторонних лиц разберусь. И с досугом, и с занятостью, и каким мне быть, – осаживает он.
– Но по доброте душевной другим раздаешь советы?
Сколар раздраженно закатывает глаза. Из хороших новостей – не только он меня временами бесит.
– Все. Это забираю, – сгребает две папки. – Эти ты снова внимательно посмотришь. Про разрешение на выезд решу. Еще какие-то вопросы?
– Нет, – смотрю, как он поднимается на ноги.
– Кстати, куда летите… а впрочем, я сейчас к Владу. Не надо – не говори. У него спрошу.
– Он пока не знает… – пожимаю плечами. – Ладно, до четверга.
– Татьяна, Татьяна, – хмыкает он, ухмыляясь. – Возможно, раньше увидимся. Там плевое дело с этой бумажкой от бывшего.
Сколар выходит из кабинета, а я наконец-то сажусь на свое место и расслабленно выдыхаю.
Пока все идет очень даже хорошо. И на личном спокойствие, и на работе есть успехи. Неужели белая полоса?
Из телефона приходит уведомление о расписании занятий Алисы. Уже почти месяц она занимается скрипкой и, что удивительно, ей правда нравится. Ну как «занимается»… Я к этому не приложила вообще никаких усилий, кроме своего согласия. Таранов сам отводит. И поначалу мне казалось, что это он делает мне одолжение, а потом поняла – проблемы у меня с головой, с принятием помощи и установкой, что ничего нельзя получить просто так. Оказывается, можно. И Владу действительно в кайф отвозить Алису, разговаривать с ней и проводить время. Без всяких условностей.
Все же мы привыкаем к больной обстановке в семье, которую сами же зачастую и создаем под шлейфом «так принято», «так у всех». А потом действительно здоровые отношения воспринимаем как награду, за которую будто бы обязательно придёт расплата. Но за счастье вообще-то не нужно никому и ничего платить. Это просто итог союза двух взрослых и адекватных людей.
И единственное, о чем жалею, что не встретила Влада раньше.
«Заберу Алису с занятий и за тобой заедем», – пишет Таранов, словно почувствовав, что я о нем думаю.
Снова отвлекаюсь от работы и, как дурочка, улыбаюсь, перечитывая это короткое, но такое теплое сообщение.
Почти месяц прошел с моего развода. Самый счастливый, полный надежд и приятных моментов. И за это время у Влада почти не было приступов. Пару дней, правда, отлеживался после короткого эпизода, но восстановился быстро. Я тогда сильно испугалась, что это надолго и ему опять нужно будет ехать в клинику. Хотя, конечно, все равно пришлось. Я постоянно зависаю на форумах, ищу врачей, хоть какие-то пути лечения его болезни. Даже нетрадиционных. И это такая тонкая грань, на которой я всё время балансирую. Страшно переступить и стать из нормальной себя параноидальной истеричкой. Это как торопиться на поезд, который уже ушел: ты набираешь скорость, пытаешься догнать, но ничего не выходит. Он уходит все дальше, а ты, пока он еще на горизонте, активируешь все системы, бежишь, бежишь – и, черт возьми, он ближе не становится.
Спустя неделю, когда Влад привозит Алису с занятий, и она радостно бежит рассказывать о своих успехах, Таранов вручает мне конверт.
– Со Сколаром пересеклись. Просил передать. Что там?
Открываю – и мысленно благодарю Демьяна. Без понятия, как у него это получается. Очевидно же, что меня Толя даже слушать не стал бы. Да и вообще – как бы я это выпросила? Он же везде меня заблокировал, не выходит на связь, даже не интересуется, как у Алисы дела, как у нее успехи. А мы, между прочим, не только в музыкалку ходим, но и в подготовке к первому классу преуспеваем.
– Это разрешение на выезд. Твоя ложь про Португалию в тот раз оказалась пророческой – именно там находится врач, которому я теперь хочу тебя показать…
Таранов сначала хмурится, потом присвистывает.
– Ну-у… свою голову тамошним врачам я еще не показывал. Только… будет встречное условие. Если и там без результата и с теми же вердиктами, что и здесь – ты берешь паузу. На принятие. Что мой диагноз и методы лечения везде примерно одни и те же. Окей?
– Влад…
– По моим подсчетам, – продолжает он, игнорируя мой возмущенный тон, – перелет, активная сексуальная жизнь, попутно роль отца и успешного адвоката… Месяца полтора-два еще в таком темпе выдержу, а потом меня выбьет из колеи. Тогда у тебя будет время на принятие. И отказ его попусту терять.
Мне не нравится услышанное. Особенно потому, что это правда.
– Ты умеешь спускать с небес на землю…
– Буду думать, что везу вас на отдых. К тому же – поблагодарить, что ли, Сколара и тебя за эту тихую и хитрую многоходовку? Сам бы я встречаться с твоим бывшим ради этого разрешения не стал. Тратить дни на временный изолятор – явно неохота.
Он приближается и обнимает меня.
– Алиса хоть и не моя, но как подумаю, что из-за какой-то надуманной обиды и собственной тупости он теряет связь с родным ребёнком – ничего, кроме как уебать его, не хочется.
Режет по живому, этими словами. Я хоть и пытаюсь об этом не думать, но, глядя на Алису с Тарановым, как она к нему тянется, как ей нужно отцовское тепло, которое Толя больше не дает… Думаю, мне тоже пока с бывшим не надо видеться и это к лучшему, что я везде в блоке. Потому что в следственном изоляторе мы хоть и вместе с Владом бы оказались, но все равно по разным камерам сидели.
– Даты уже, наверное, тоже есть? – интересуется он.
– Я не настолько самоуверенна. Ты хоть и дал мне свободу в выборе, но я бы такое одна не решилась.
– Это радует, – крепко обнимает он. – Впрочем, все сейчас радует. Даже твои попытки вмешаться в реальность. В жизни бы не подумал, что такое скажу, но это охрененное чувство, когда ты кому-то по-настоящему небезразличен.
50 глава
Утро перед вылетом выдается нервным. Я проверяю, все ли собрано, все ли взяла, смотрю на чемодан у двери. На крайний случай, все, что не взяла, значит, и не надо. Железобетонный аргумент, да.
Алиса радостно крутится у окна, прижимая к груди свой игрушечный локомотив, и вслух мечтает, что увидит океан, русалку и, может быть, даже принца, если повезет.