Таня тут же это замечает, откладывает все свои дела и начинает допрос. А я даже не знаю, с чего начать. Касаться отношений сестры? Рассказывать о её сексуальном рабстве? Своих ошибках и проебах? С чего вообще, блядь, начать? А потом как на духу рассказываю. И немного сумбурно. О нашем бизнесе с Тарасом, который мы начали семь лет назад. О его разводе с Эвой. О наших проблемах, из-за которых пострадала моя сестра. Моих попытках ее вытащить. О наших сложных с ней отношениях. И это так меня выматывает, что кажется, будто я на грани нового приступа. Мы даже откладываем этот разговор, но возвращаемся к нему наутро, когда я немного все отфильтровал в своей голове.
– Послушай, Демьян, возможно, меня за такое прибьет. Но если это останется между нами, то и я в живых останусь…
Поднимаю голову и смотрю в её лицо, тру ноющие виски.
– Ну.
– В общем, когда он не знает, как поступить, он подбрасывает монетку. И судя по тому, каким выглядишь задумчивым, ты не все знал о Сколаре?
– Как поступить примерно знаю, но про Демьяна заинтересовала. Продолжай.
– Примерно? Или знаешь? – цепляется за мои слова.
– Примерно. – Боль в голове лишь усиливается. – Что с Демьяном? – настаиваю.
– Ну так вот. Давай представим, что ты эту монету подбросил. Хочешь, я принесу, и мы подбросим по-настоящему? И то, что ты почувствуешь в этот момент, наверное, так и надо поступить… Даже то решение в Португалии и мое «да, уезжаем» – вариантов было два. И твой мне не очень нравился, но мысленно в тот момент я подбросила монетку. И она, конечно, оказалась на твоей стороне. Поэтому мы сейчас здесь…
– Тань, – смотрю на нее. – Мне в Москву надо. И это я решил без всяких монет.
Снежок выглядит растерянной.
– У Алисы выступления финальные, и…
– Один съезжу. Всё будет хорошо. Мне надо выяснить, что там произошло. Если подставу действительно организовала моя сестра, а у Тараса сложная ситуация и ему грозит срок за мошеничество, то я не могу это оставить просто так и должен решить этот вопрос. Позвоню Демьяну, он встретит. А ты оставайся дома, о'кей?
Таня не согласна, но и выбора другого нет. К тому же я не хочу афишировать наши с ней отношения. Тем более после таких заявлений от Эвы. Неизвестно, как ещё всё это обернётся для меня. А Таня в будущем наверняка успешный адвокат… Зачем портить ей репутацию такими темными пятнами?
Прошу Снежка собрать мне чемодан, а сам пытаюсь дозвониться Ангелине. Но там тишина. А на душе опять тяжесть. Вроде еще недавно из одной передряги все вместе вылезли – и снова в другую. Да что же такое…
Самолет поднимается над морем, я провожаю взглядом знакомые места, и, наверное, впервые думаю о том, что однажды так придется лететь в Швейцарию. И тут же гашу в себе эти мысли. От страха, что какой-то из приступов отобьет навсегда память и что было прожито в эти дни с Таней и Алисой.
Под утро я приземляюсь в Москве. Меня встречает Демьян, везёт на одну из своих квартир, по дороге скидываю Эве информацию – и вечером она уже у меня.
Мы не виделись с ней год с небольшим. А сколько всего изменилось за это время… Она рассказывает о своём ЭКО втайне от Тараса, что взяла его биоматериал, когда они пришли с Ангелиной на ЭКО, что родила от Савчука сына. А моя сестра – их с Тарасом дочь. Безумная и дикая история! От которой голова начинает болеть ещё сильнее. Прошу её повторить детали и только со второго раза смысл доходит…
Вот и адвокат со стажем. Нет, я видел, что моя сестра увлечена Савчуком, да это и понятно – нашла в его лице спасителя. Но блядь… это же изначально был фиктивный брак! И до какого абсурда все долшло.
Смотрю на фотографию детей Эвы. На нее саму. Там в глазах – безнадега и отчаяние. И у Ангелины, наверное, не лучше. И сестру я хорошо знаю. Если она написала отказ от ребенка и учинила подобный беспредел, подставив Тараса, то больше не появится в их жизни. Перечитываю бумаги, написанные её почерком, и волосы встают дыбом. Отказ от дочери… Какую всё-таки надо иметь силу воли, чтобы пойти на это. Такую же, как у меня, когда я в своё время подписал бумаги и собирался отказаться от своей жизни. Да уж… кровь не водица. Только Гелик не туда свернула. Не в то русло. И жестоко наказала всех за врачебную ошибку. Даже саму себя.
Эве ответа не даю. Нужно взять ночь на размышление. Хотя все очевидно. Жизнь порой интересно устроена: за одним событием следует другое – и получается целая цепочка звеньев. Эта встреча с Таней, мои порушенные убеждения и планы со Швейцарией – и как итог, проблемы Тараса и поступок Ангелины. Теперь все складывается воедино. А я со своей болячкой – завершающее звено в этой истории.
Утром я пишу заявление и заезжаю к следователю. Из участка – прямиком к Сколару, кладу перед ним копию.
Он читает, хмурится.
– На хуя? – поднимает на меня недовольный взгляд.
– Имя Тани нигде и никак не должно фигурировать. Где живет, как живет, с кем – это закрытая для всех информация. Через человека решу, будто бы меня скоро не станет. Ты знаешь, что дальше делать.
– Повторное заключение мертвецам на эвтаназию не выдают. В курсе же? – уточняет Сколар.
– Денег и связей у меня до хуя. Как-нибудь решу этот вопрос. А вот Савчук незаслуженно пострадал, и других людей, на кого всё это дерьмо повесить, нет. Яблоко от яблони, знаешь ли… Ангелина все верно рассчитала. Но разыскивать сестру, вправлять ей мозги и исправлять чьи-то ошибки – нет у меня столько времени. Да и что-то мне подсказывает: пустая это трата сил.
Сколар хмыкает.
– Знаешь, что сказал бы, если бы не твой тихий и укромный оазис в глуши у моря? Что на тебя кто-то порчу навёл, – довольно лыбится.
– Рад, что наконец-то ответку можешь дать за все те мои издевательства над твоей верой в карму и проклятия?
– Я и не верил в них…
– А зря. Потому что, оказывается, существуют они. И мое личное проклятие меня дома сейчас ждет. Правда, врачи так себе прогнозы дают. А я Тане об этом ничего не говорю. Но все, что в моих силах и возможностях ей еще успеть дать – я дам. А ты, если хочешь помочь, организуй по-тихому все с документами, как прошу, и держи меня в курсе дел Савчука. Окей?
Демьян грустно вздыхает.
– Окей. Устроим тебе шикарные поминки. Какой выбрать день?
Усмехаюсь. Хотя в каждой шутке…
– Сам выбери.
Поднимаюсь из-за стола. Мы пожимаем на прощание друг другу руки, и я выхожу в коридор.
На улице духота, и я чувствую себя жутко вымотанным: голова болит, а в мозгу стучит «только бы не новый приступ». Доезжаю до квартиры, принимаю таблетки и опять вырубаюсь.
Утром вызываю такси. Смотрю на пропущенные от Тани, которых тьма. Я вчера заснул моментально, даже не помню, как лег в кровать.
Хоть и рано, но набираю ее номер.
– Алло? – доносится сонный голос. – Ты как? Я уже думала на уши всех поднять, но Демьян заверил, что ты уехал отдыхать.
– Да, все нормально. Уснул, Тань. Извини. Я вечером буду дома. Ждешь? – говорю я, отводя взгляд к краснеющему небу. Рассвет сегодня бомбический.
– Так быстро? – тут же воодушевляется. – Жду, конечно. Ты… уже все решил?
– Всё, – отвечаю, глотая усталость и новую вспышку боли в голове. – Абсолютно всё. Скоро буду. Люблю.
– Я тебя тоже люблю, – шепчет она и кладет трубку.
Сжимаю телефон в руке, глядя на приближающееся такси. Легкости, конечно, внутри на грош. Но Тарас теперь в безопасности. Ангелина… надеюсь, у нее все тоже будет хорошо. А у меня свое «хорошо». Мне надо к девчонкам торопиться. Домой.
60 глава
С утра у меня приподнятое настроение – мы с Владом в последнее время почти никуда не выбираемся вдвоем, а сегодня особенный день. Мое первое выигранное дело, и по этому случаю Варвара Лифанова прислала нам два билета на свой концерт и пропуск на закрытый фуршет. Я сперва хотела отказаться, но вместе с Владом, почему бы и не пойти?
Так я думала, пока он за полчаса до выхода не отказался. Сослался на плохое самочувствие. Но при этом вызвал мне такси и мягко настоял: езжай одна.
– В смысле, Влад? – сбрасываю туфли и подхожу ближе. Выглядит, как обычно – ни бледности, ни слабости. За все это время я научилась считывать его состояние, но сейчас лицо абсолютно спокойное. Ни малейшего признака.
– Я изначально не собирался, Тань, – признается он, садясь на диван. – Но если бы сказал сразу, ты бы просто отказала Лифановой. А тебе это приглашение нужно. Надо быть на виду, завязывать связи, отмечать победы. Я не иду с тобой по причинам, о которых расскажу позже. А пока обувайся и поезжай. Мы с Алисой подождем дома.
Я стою, ошарашенная его словами. Хлопаю ресницами и не понимаю, как поступить. Ударить его не могу, силы неравны, да и вообще руку поднимать на людей не мое. Но как же хочется! Потому что так не делают: говорят сразу, объясняют, а не ставят перед фактом за минуту до выхода. И дело даже не в концерте или фуршете, а в том, что я просто хотела побыть с Владом где-то вне дома. Вдвоем.
– Ты… ты… – задыхаюсь от эмоций, подбирая слова. – Так не поступают. Ты…
– Поезжай, Тань. Я правда не могу.
Настроение, которое казалось невозможно испортить, скатывается в ноль.
– Влад, я расстроена. Хочу плакать. У меня были планы… Я с тобой хотела провести этот вечер. А ты…
Он бросает взгляд на Алису и отправляет ее поиграть.
– А я не могу, Таня, – говорит жестче. – Официально я сейчас за границей нахожусь. Если кто-то из общих знакомых увидит меня – привет, скандал. Шумиха с уголовным делом немного утрясется, и мы куда-нибудь сходим. А пока – не могу. Но ты должна. Ради связей. Да и в общем.
– Должна? – шепчу. – Должна, да? Пощечину тебе залепить! – в сердцах бросаю. – И знаешь, не говорить истинную причину, а давать понять, что тебе нехорошо – это вдвойне несправедливо. Приеду пьяная. А может, вообще не приеду, – хватаю сумку, туфли и выхожу из дома.