я на мысли, что не так уж ему и хочется туда. Кто знает, какие неожиданности могут таиться за толстой, тяжелой дверью на самом дне мира?
И тут, к его ужасу, дверь прямо на глазах легонько вздрогнула и со страшным скрежетом начала открываться! Билл отшатнулся назад и отчаянно завизжал, потому что какие-то лапы заключили его в тесные объятия.
Нельзя сказать, чтобы Билл не пытался вырваться, совсем напротив, однако эта затея была абсолютно безнадежной. Он извивался, подобно ягненку в когтях орла, но, несмотря на отчаянное сопротивление, лапы втащили его через порог, и массивная дверь сама собою закрылась.
– Добро пожаловать, – раздался замогильный голос, и лапы наконец разжались.
Билл резко обернулся и обнаружил, что стоит перед огромным белым роботом. Рядом с машиной с озабоченным видом топтался низкорослый лысый человек в белом халате.
– Можешь не называть своего имени, если не хочешь, – промолвил человек. – Я – инспектор Джейс. Ты явился в поисках убежища?
– А вы можете его предоставить? – вопросом на вопрос ответствовал Билл.
– Ну что же, любопытная точка зрения… Очень любопытная. – Джейс потер ладошки одна о другую. – Однако лучше воздержаться от подобных дискуссий, хотя, признаться, и увлекательных, и говорить начистоту. Да, я могу предоставить тебе убежище. Ты хотел бы им воспользоваться?
Билл, оправившись от первого шока, припомнил, сколько раз был наказан за свою прямолинейность, и решил прежде всего произвести разведку:
– Послушайте, я даже не знаю, кто вы такой и где я нахожусь. К тому же я понятия не имею, что вы подразумеваете, говоря о каком-то убежище…
– Прошу прощения, ты абсолютно прав. Сперва я принял тебя за одного из городских беспланных, но теперь я отчетливо вижу, что твои лохмотья – это солдатский мундир, а ржавые жестяные бляшки на груди – все, что осталось от высоких наград. Добро пожаловать на Гелиор, имперскую планету! Как там идет война?
– Спасибо, идет потихоньку. Но что же все-таки…
– Я инспектор Джейс из городского Санитарного департамента. Надеюсь, ты простишь мне некоторую назойливость, но мне кажется, что у тебя какие-то осложнения. Ты практически без мундира, без плана, возможно, даже без документов… – Инспектор не сводил с него проницательных птичьих глаз. – Мы сможем помочь твоему горю. Мы позаботимся о тебе, дадим хорошую работу, новое обмундирование и даже новые документы.
– А за это мне придется стать мусорщиком, – фыркнул Билл.
– Мы предпочитаем термин «работник-М», – мягко возразил инспектор Джейс.
– Я подумаю, – произнес Билл.
– Позволь, я помогу тебе принять решение, – улыбнулся инспектор и нажал кнопку в стене. Дверь заскрипела, и робот снова схватил Билла, приготовившись вытолкнуть его в непроглядную тьму за порогом.
– Я согласен!!! – выкрикнул Билл.
Робот тут же ослабил объятия, и дверь захлопнулась. Билл обиженно пробормотал:
– Я и так хотел согласиться, совсем необязательно прибегать к подобным способам.
– Тысяча извинений, просто нам хотелось, чтобы ты себя чувствовал здесь как дома. Добро пожаловать в Санитарный департамент! Позволь спросить, не нужна ли тебе, случайно, идентификационная карточка? Многие приходят к нам, чтобы начать новую жизнь, поэтому у нас богатый выбор документов. Знай, что к нам попадает все, начиная от содержимых мусорных ведер и кончая трупами. Ты не поверишь, как много самых разнообразных документов мы получаем таким образом. Пожалуйста, прошу в лифт…
Санитарный департамент и впрямь располагал невероятным количеством удостоверений личности, аккуратно разложенных в ящички, строго по алфавиту. Билл довольно быстро отыскал себе подходящее. Словесный портрет был составлен будто специально для него. Удостоверение личности было выдано на имя некоего Вильгельма Штуццикаденти, Билл показал его инспектору Джейсу.
– Замечательно. Мы рады, что ты с нами, Вилли.
– Зовите меня просто Билл.
– Добро пожаловать, Билл. У нас катастрофическая нехватка людей, поэтому придется засучить рукава. Выберешь себе любую работу по своим способностям и интересам. С чем у тебя ассоциируется очищение?
– С мусором.
– Стандартный ответ, – вздохнул инспектор, – но от тебя я ожидал большего. Мусор – это лишь малая часть того, с чем имеет дело наш накопительный отдел. К нему относятся также отбросы, отходы и хлам. Но есть еще и множество других отделов: уборка помещений, сантехобслуживание, научно-исследовательский, канализационный…
– Вот это бы мне подошло. До армии я занимался на заочных курсах операторов механического навозоразбрасывателя.
– Прекрасно! Ты должен рассказать об этом поподробнее, но прежде садись, располагайся. – С этими словами Джейс усадил Билла в глубокое мягкое кресло и достал из какого-то аппарата два пластиковых стаканчика. – Глоток спиртус-колы, чтобы освежиться?
– Спасибо. Да, собственно, рассказывать-то нечего. Курсы я так и не закончил, – видно, мне не суждено осуществить мечту всей моей жизни! Может быть. Канализационный отдел…
– Очень сожалею, но канализация – это единственное, с чем у нас нет никаких проблем. Все процессы автоматизированы. Мы гордимся нашей канализацией, ведь в настоящее время население Гелиора превысило сто пятьдесят миллиардов человек!
– Ого!
– Да, совершенно верно, я вижу, как заблестели твои глаза. Это и впрямь уйма фекалий. Надеюсь, ты с большим удовольствием посмотришь наше перерабатывающее оборудование. Но следует помнить, что для того, чтобы появились фекалии, нужна пища, и здесь Гелиор целиком и полностью зависит от импорта. Мы используем самую замечательную технологию переработки фекалий, о которой может только мечтать любой инженер-ассенизатор. С аграрных планет доставляется продовольствие, которое, будучи съеденным, претерпевает целый ряд последовательных изменений. Мы получаем… как бы точнее выразиться… последнюю фазу этих изменений и все это перерабатываем – обычными средствами и способами, химическими и механическими, а также посредством анаэробных бактерий и тому подобного. Я не очень утомил тебя?
– Ну что вы! – ответил Билл, смахивая набежавшую слезу. – Это я от радости, мне так давно не приходилось беседовать с интеллигентными людьми!
– Могу себе представить, – кивнул инспектор. – В армии невозможно не одичать. – Джейс успокаивающе похлопал Билла по плечу. – Забудь обо всем. Сейчас ты среди друзей. Так на чем я остановился? Ах да… бактерии, потом дегидратация и прессование. В результате мы получаем великолепные брикеты высококачественного концентрированного удобрения, которому нет равных во всей Галактике! И пусть кто-нибудь попытается доказать, что это не так!
– О, я совершенно не сомневаюсь! – горячо согласился Билл.
– При помощи лифтов и транспортеров брикеты переправляются в космопорты, и их забирают корабли, доставившие продовольствие. Наш девиз – товар за товар! Я знаю, что на планетах с особо бедной почвой просто рыдают от счастья, когда корабли возвращаются с Гелиора! Нет, с фекалиями у нас все в полном порядке, но в других подразделениях дело обстоит далеко не лучшим образом.
Инспектор допил свой стакан и сильно загрустил. Билл поспешно влил в себя остатки питья и замахнулся, чтобы выбросить пустой стаканчик в мусорную корзину.
– Не смей этого делать! – рявкнул инспектор, заставив Билла вздрогнуть. – Извини, я не хотел грубить, но это как раз самая главная проблема. Бытовой мусор. Ты никогда не задумывался, какое количество одних только газет выбрасывают ежедневно сто пятьдесят миллиардов человек?! А банок? А одноразовых тарелок? Научно-исследовательский отдел не покладая рук трудится над решением этой проблемы. Адский труд! Стаканчик у тебя в руках – одно из наших изобретений, но это лишь капля в море.
Между тем стаканчик обсох, и его стенки стали вспучиваться самым непостижимым образом. Билл испуганно отбросил стаканчик, но пластик продолжал то вздуваться, то опадать, беспрерывно меняя форму.
– За это мы должны благодарить математиков, – сказал инспектор. – Для тополога граммофонная пластинка, чашка или стакан имеют одну и ту же форму – это круглый предмет с дыркой посередине. Любой из этих предметов может превратиться в другой посредством элементарной трансформации. Вот мы и делаем стаканы для напитков со звуковыми дорожками на стенках. Взгляни-ка!
Стаканчик наконец успокоился и недвижно лежал на полу уже в виде диска с отверстием в центре. Инспектор Джейс поднял его и отлепил этикетку с надписью «Спиртус-кола». Под ней оказалась еще одна этикетка с надписью «Любовь на орбите. Бом, бом, бом! Исполняет группа „Жесткокрылые короеды“».
– Гениально! Стакан трансформировался в грампластинку с записью знаменитой невыносимой группы. Теперь уже некто, отведавший спиртус-колы, ни за какие коврижки не расстанется с ней. Пластинку будут беречь как зеницу ока, вместо того чтобы выбросить на помойку и прибавить нам работы.
Инспектор Джейс взял руки Билла в свои и заглянул ему в глаза:
– Билл, скажи, что ты согласен работать в научно-исследовательском отделе! У нас так немного способных, живых ребят, понимающих наши проблемы! Пусть не успел ты закончить курсы операторов механического навозоразбрасывателя, но у тебя есть молодой задор и свежий ум, а это то, что нам надо!
– Я согласен! – решительно произнес Билл. – В такую работу на самом деле можно окунуться с головой!
– В добрый час! Ты получишь свой кабинет, рабочий стол, новую форму, приличную зарплату и сколько угодно отбросов и мусора. Об этом ты никогда не пожалеешь!
Вдруг завыла писклявая сирена и в комнату вбежал какой-то потный возбужденный человек.
– Инспектор, – закричал он, – плохи наши дела! Операция «Летающая тарелка» провалилась окончательно! Откуда-то взялась банда этих астрономов, и они учинили настоящую битву с нашими…
Он еще не договорил, а инспектор Джейс уже выпрыгнул за дверь и помчался к транспортеру. Билл не отставал ни на шаг. Они запрыгнули на движущуюся платформу с сиденьями, но инспектора не устраивала скорость передвижения, и он, словно кролик, поскакал вперед между рядами сидений. Билл за ним. В конце концов они ворвались в какое-то помещение. Посреди лаборатории, битком набитой электронной аппаратурой, катались по полу вцепившиеся друг в друга ученые.