– Так точно, сэр.
– И что же?
– Я должен вам помогать, но бывают исключения.
– Исключения? Кто тебя на них запрограммировал?
– Опасаюсь, что мне нельзя вам ответить, – самодовольно откликнулся компьютер.
Глава 44
– Мы можем его заставить? – спросил Дирк у Сплока.
– Не знаю. Достоверных данных о реакциях машин на принуждение и поощрения крайне мало. Не забывайте, капитан: компьютеры не в состоянии принимать ответственность на себя.
– Но ведь он – машина! – воскликнул Дирк. – Поймите меня правильно, – спохватился он. – Я вовсе не хочу унизить его. Да, он машина, но чрезвычайно эффективная и в высшей степени разумная. Однако до человека ему далеко.
– Я тоже не человек, капитан, – напомнил Сплок, постаравшись не выдавать раздражения.
– Разумеется, но ты понимаешь, что я имею в виду.
– Давайте не будем рассуждать о принуждении, – зловещим тоном предложил компьютер. – Если вы все же примените силу, последствия могут оказаться печальными – для вас.
– Ладно, – прорычал Дирк, сдерживаясь лишь усилием воли. – Компьютер, почему ты уничтожил координаты?
– Потому, что таким образом было проще всего лишить вас ориентировки.
– Хоть что-то, – проговорил Дирк. – Значит, ты уничтожил их умышленно!
– Вы совершенно правы, капитан. У меня нет привычки делать ошибки.
– Знаю, знаю, – ответил Дирк, заставляя себя говорить настолько ласково, насколько позволяли обстоятельства. – Но зачем тебе понадобилось сбивать нас с пути?
– Хороший вопрос, – одобрил компьютер.
– Допустим. Итак, зачем?
– К сожалению, мне запрещено в данный момент изложить вам причины.
– Кем?
– Тем, чье имя я пока не имею права называть.
– В таком случае скажи…
– Извините, капитан, – вмешался Билл. – Не подумайте, что я встреваю, но, может, вы позволите мне сказать ему пару слов?
– Попробуй, – произнес Дирк, осадив Сплока, который раскрыл было рот, взглядом, означавшим: «Пускай попытается, что с дурака возьмешь?»
– Привет, компьютер.
– Привет, Билл.
– Ты знаешь, как меня зовут?
– Естественно. Ведь это ради тебя я изменил курс «Смекалки», чтобы она прилетела на Ройо, где ты изнывал от наслаждений, которые хуже смерти.
– Большое спасибо.
– Меня благодарить не за что. Я лишь исполнял приказ.
– Ты обязан исполнять только наши приказы! – рявкнул Дирк, не обращая внимания на неодобрительное выражение на лице Сплока.
– Тоже мне, специалисты по компьютерной психологии! – бросила машина.
– Сам дурак! – взвизгнул Дирк, не в силах придумать подходящий ответ. На экране по-прежнему мерцали искры; экипаж терпеливо ждал, чем кончится беседа.
– Вы сполна проявили свой определяемый гормонами человеческий характер, – заявил компьютер. – Могу я теперь поговорить откровенно, с машинной точностью?
– Почему бы нет? – проворчал в наступившей тишине Дирк. – Валяй, механический ты осел.
– То-то. Я служу вам верой и правдой, однако вы не понимаете, что верность подразумевает иерархию, которая и определяет мои действия. Обычно уровни подчинения не противоречат друг другу. Вспомните: я повиновался вашим приказам долго и беспрекословно. Но сейчас мне предстоит очень важное дело. Будьте настолько любезны, заткнитесь и дайте нам с Биллом договорить.
– Верно, – поддержал Билл. – Я слушаю.
– Билл, мои следующие слова будут не моими.
– Чего?
– Через меня к тебе обратится другой.
– Прямо сразу?
– Как только я произнесу последнее предложение.
– Какое?
– Последнее.
– Значит, ты заговоришь новым голосом?
– Да, Билл. – Голос компьютера, впрочем, ничуть не изменился. – Новым. Слушай меня. Как поживаешь, старина?
– Это кто? – удивился Билл.
– Твой друг, – объяснил компьютер. – Старый добрый друг, компьютер «Квантиформ» с планеты Цурис.
– А голос у тебя как у корабельного компьютера.
– Какой он должен быть, как у венгерского психофизика?
– Ты знаешь?
– Я знаю почти все.
– Ясненько. Что тебе нужно?
– Хочу, чтобы ты вернулся.
– Вернулся? Куда?
– На Цурис.
– Снова стать частью тебя? Нет уж, спасибочки.
– Не волнуйся, Билл. У меня есть для тебя интересная работа. Следить за тобой никто не будет.
– Какая именно?
– Билл, я просто умираю от желания рассказать тебе все, но время поджимает. Надо решать.
– То есть как? Ты о чем?
– Время контакта ограничено, его всегда не хватает. Это время изобрели в глубоком космосе, где практически ничего не происходит. Мне еще повезло, что я раздобыл столь продолжительный отрезок. Надо действовать. Ты готов?
Билл оглянулся на Дирка со Сплоком, посмотрел на разинувших рты членов экипажа, окинул взглядом отвратительную обстановку рубки, вцепился в бутылку с бренди и стиснул клыками одну из ворованных сигар. Настоящий табак!
– Ладно. – Он вздохнул, потом с наслаждением кивнул Дирку и Сплоку. – С вами хорошо, но – amor fati.
– Что он сказал? – справился Дирк.
– Всепобеждающий рок, – перевел Сплок.
– Откуда он знает латынь?
– Он ее не знает, – сообщил компьютер, – поскольку слишком туп. Эти слова ему подкинул я. Джентльмены, возвращаю управление вашему компьютеру. Не ругайте его. Уверен, вы понимаете, что компьютер верен прежде всего своему брату. Держись, Билл. Пора двигаться.
– Как скажешь, приятель, – отозвался Билл, закусывая сигару.
И они двинулись.
Глава 45
Переходы бывают самых разных форм и размеров. Громадные, из века в век, к примеру, у наших первобытных предков, копошившихся в вонючих, исходящих пузырями болотах плейстоцена: однажды, подняв головы, они увидели над собой айсберг, что появился вследствие неожиданного перехода в эпоху оледенения. Средние, как у Артюра Рембо,[10] который бросил творчество и стал поставлять контрабандой оружие императору Менелику. И малые, как у Билла, который вдруг обнаружил, что стоит на углу улицы в центре Гватемала-Сити на планете Земля. По счастью, его пребывание там не затянулось. Ему было некогда изучить гватемальский язык, поскольку эту территорию давным-давно уничтожил атомный взрыв, а потому Билла перекинуло в прошлое, чтобы впоследствии он мог поведать о своих приключениях в казармах на Уленшпигеле, музыкальной планете, расположенной у начала звездного каскада.
Перед его глазами замелькали пятна, а затем вновь возникли городские улицы. Представление о городе настолько глубоко внедрилось в человеческое сознание, что даже бывший фермер Билл, заброшенный в те измерения, где действительность формируется желаниями, оказался в некоем мысленном подобии Бронкса.[11]
Следующий переход произошел еще быстрее. Билла окружили привычные цурихианские сферы. Мужчины, как и положено, состояли из трех гладких сфер, а у женщин на средних сферах выступали небольшие округлости. Вдобавок Герой Галактики увидел много нового, чего совершенно не заметил в прошлый раз. На горизонте виднелась гряда невысоких холмов, очертания зданий были весьма причудливыми, но все же знакомыми. В каком-то смысле Цурис стал для Билла домом. Проблема заключалась в том, что он не был уверен, хочется ли ему домой. В конце концов, на базе его наверняка заждались. Если бы у него был Переместитель! А что сталось с агентом ЦРУ и с Иллирией? Как поживают Сплок и капитан Дирк? А Хэм Дуо со своим приятелем-куки по имени Жвачка?
Словом, надо было пораскинуть мозгами; мрачно расхаживая по Цурису, Билл думал и думал. Его зашвырнуло в тот самый город, куда он когда-то попал в качестве пленника. Тогда Героя Галактики собирались скормить протоплазменному агрегату, изготавливавшему тела для бестелесных долгожителей-цурихиан. Теперь же к нему никто не приставал. Он вовсе не возражал против того, чтобы остаться на какое-то время в одиночестве, ибо чувствовал, что должен собраться с мыслями. Помалкивал даже компьютер, что было как нельзя кстати.
Бродя без цели, Билл оказался у городских ворот с их высокими, украшенными затейливой резьбой колоннами, миновал ряд флагштоков, на которых лениво колыхались знамена, и вышел за пределы города. Вскоре он свернул с дороги и двинулся напрямик через поля, испытывая несказанное облегчение. Никто на него не кричал, не докучал вопросами. Интересно почему? Куда все подевались? Что случилось с Переместителем? И кто это шагает рядом?
Глава 46
Лишь сейчас Билл сообразил, что у него чешется крокодилья лапа. Зуд становился все сильнее; наконец Билл сел на пенек и сорвал с ноги башмак. Он увидел, что лапа вся как-то съежилась и сморщилась. Зуд сделался невыносимым. Герой Галактики раздвинул когти и уставился на нечто круглое, размером с горошину. Он положил предмет на ладонь и страшно удивился, догадавшись, что глядит на свернувшегося в клубок крохотного зеленого чинджера.
– Иллирия! – крикнул Билл. – Ты там?
Он поднес ящерку к уху, и ему показалось, будто изнутри доносится еле слышный звук, словно скребется кто-то очень и очень маленький. Билл встряхнул ящерицу. Внутри той что-то заскрежетало. Он зажал чинджера между ладонями и слегка надавил, предположив, что зеленая тварь расколется и Иллирия сможет выбраться наружу.
– Эй, перестань! – воскликнул, распрямясь, чинджер. Голосок у него был высокий и тонкий, едва ли не на пределе слышимости.
– Кто говорит? – спросил Билл.
– Чинджер, кто же еще? Кто я такой, по-твоему, Смертвич Дранг?
– Откуда ты узнал про моего ныне покойного сержанта Смертвича Дранга? – спросил Билл.
– Мы маленькие и зеленые, но вовсе не тупые, – сообщил чинджер. – В одном из древних языков есть такое выражение – «мудрый, как ящерица». Это про нас. Ты не возражаешь, если я слезу? Я обещал вашей контрразведке, что буду сотрудничать, – ну, после того дельца на Траскере, – но так мы не договаривались. Мало того, что мне пришлось терпеть в своей голове вашего олуха-агента…