Впрочем, тут же одернул себя молодой Гамба, увидеть «Сингулярику» и убедить Плотника он смог бы только лицом к лицу, а потому просто не имел выбора. Тут же мелькнула шальная мысль: интересно, знает ли волшебная машина «Кромлеха», чем закончится этот бой?
– Ноябрь! – Цикл вернулся на защищенный канал. – Придавить транспорты противника из «ревунов»…
– Будет исполнено, брат…
Тримаран, все еще нацеленный хищным клювом в сторону берега, рванулся с места. Объятые пламенем обломки первого «Силата», разорванного на клочки торпедой, уже успели погаснуть и затонуть, и потому черно-свинцовая туша «Нобунаги» вновь казалась наступающим из моря Кракеном.
По берегу ударили трассирующие струи, с одинаковой легкостью пробивавшие занавес дождя, титапластовую броню десантных челноков и человеческую плоть. Вслед граду пуль с шипением устремилось несколько неуправляемых реактивных зарядов, один из которых цели не нашел, но два оставшихся впились в вооруженное судно на воздушной подушке. Воинство Хамасаки попробовало ответить – стволы «ревунов» развернулись к тримарану, – но было поздно.
Не успел взлететь на воздух подорванный ракетами «Силат», как очередь с «Нобунаги» расколола пополам второй транспорт. Огонь по склону, где засела первая полудюжина морпехов, мгновенно стих. На берегу теперь бушевал огонь, пляшущий среди покореженной техники и никак не хотевший умирать под потоками ливня.
Люди Лавы, высадившиеся на восточном берегу залива, свои лодки бросили, углубившись в джунгли в полном составе. Не обнаружив встречного огня с данного направления, тримаран принялся чертить дугу, разворачиваясь для нового захода.
Корпобезы, потерявшие два «Силата» под ударами с моря, предпочли поспешно покинуть берег, теперь вступая с морскими пехотинцами в бой на равных. Последним, наконец дождавшись противника в зоне видимости, взялись помогать Кончар и четверо его стрелков. По ним, в свою очередь, ударили пулеметы с БТРа, упрямо ползущего по горе в обход укрепления точнехонько к центральному входу…
Цикл кивнул, словно приближение машины было частью его плана.
Вызвал тримаран, отдавая новый приказ.
– Ноябрь, уходи от берега. – Теперь, когда пехота врага втянулась в глубь острова, пользы от «Нобунаги» было немного. – Выясни, откуда выгружен десант…
– Сделаю, брат…
Кракен завершил вираж, почти незаметный в дождливой мгле, и устремился прочь от береговой черты.
Сражение накапливало цвет, как стремительно спеющий южный плод. Раскрывалось, как цветок навстречу жаркому солнцу, грозя вот-вот напоить воинов своим ароматом, распахнуться им во всей красе, затмить все вокруг, обратив реальность в ярко-красную сердцевину боя, где убивают или будут убитыми.
Снаружи едва различимо трещали автоматы.
Гудел двигатель компактного БТРа, подкрадывающегося к бункеру…
– Один из моих людей способен пробраться к машине и взорвать ее вблизи, – доложил Энквист, внимательно осматривающий поле битвы в массивный, напичканный электроникой бинокль, соединенный с затылком шведа шнурком психопривода.
Гамба посмотрел на него и совершенно неожиданно спросил:
– Как ты оцениваешь наши шансы, Энквист? Как ты оцениваешь наши шансы на успех?
Тот покосился на хозяина, несколько обескураженный таким поворотом беседы. Но бинокль от глаз отнял. Совсем не по-военному пожал плечами, однако ответил четко и честно:
– Полагаю, первую группу вскоре сомнут. У них потери после огневой обработки с «Силатов», их отбросили в джунгли. А вторая удержит ретранслятор.
Хуго стоял у узкого горизонтального окна, выставив ствол «Чероки» наружу. Косые струи дождя время от времени задувало в бойницу, покрывая его шлем и лицо липкой моросью. Блондин при этом оставался невозмутим, даже не пытаясь смахнуть капли с ресниц.
– Если мы контратакуем в нужный момент и выдавим противника обратно на берег, при поддержке Ноября сможем переломить ход боя в свою пользу. Я положительно оцениваю наши…
– У них три группы! – Голос машиниста, управлявшего последним уцелевшим зондом, раздался в наушниках так внезапно, что заставил хладнокровного Энквиста запнуться на полуслове.
Наблюдая за боем через передаваемую с небес картинку, Цикл и забыть успел, какой ценой дается такой точный контроль над происходящим вокруг бункера декомпиляторов…
– «Покровы»! – продолжал докладывать оператор голосом чуть более высоким, чем требовалось. – Ориентировочно семь-восемь человек, у одного забарахлил прибор! Идут за бронемашиной по центральному подъему, огибают с востока! Мне стоило большого труда привести зонд обратно к берегу, но я смог…
Последовавший за этим удар вдруг обесцветил картинку на одном из тактических экранов Гамбы – ползущий наверх четырехколесный бронеавтомобиль и несколько размытых силуэтов, прикрывающихся его броней, исчезли в цифровой вспышке. Если бы не наблюдательность машиниста «горностаев», бойцов в специальном электронном камуфляже защитники бы заметили, уже отходя в миры иные…
– Третий зонд сбит, – с нескрываемой печалью тут же сообщили с «Нобунаги», прокомментировав серый «снег», которым забился видеоканал. – Земля, держитесь. Попробую поднять в воздух еще пару птичек, у «Тапейяров» скоро должны закончиться заряды батарей…
– Понял тебя, Вода.
Витторио отключил ставший бесполезным канал. Теперь, не глядя на сражение с высоты птичьего полета, он внезапно ощутил себя отрезанным от всего окружающего мира.
– Кончар, – вызвал он «тролля», – меняйте позицию, берите южное направление. Огонь по бронемашине, не дайте ей подвести группу вплотную к бункеру.
– Уже сместились, – угрюмо буркнул подручный Бифорда, но с верхних ярусов убежища на юг и впрямь защелкали снайперские винтовки. – Они отрезали нас от ретранслятора, не так ли?..
– «Горностаи», уходим от бойниц ко входу, – проигнорировав последний вопрос, приказал Цикл, обнажая пистолет и снимая его с предохранителя. – Всем приготовить респираторы, ожидаем штурма.
И тут же подумал, какой нескрываемой иронией бывает наполнена жизнь. Риоко Хамасаки, чьи далекие предки возводили эти бетонные укрепления, готовясь дорого продать свои жизни при защите Императора Хирохито и всей Японии, сейчас была вынуждена сама бросаться на древние постройки…
– Беспилотники!.. – На канале первой группы кто-то захлебнулся криком.
Его тут же подхватил еще один вопль, после чего на картах Гамбы погасли сразу два тактических маяка, а один окрасился ярко-оранжевым цветом. Верхолаз сжал левый кулак, пытаясь вызвать на связь хоть кого-то из уцелевших. Таковым оказался командующий морпехами, хоть и откликнувшийся не сразу.
– Командир, это были «Тапейяры»… – подавленным голосом доложил он. – Ушли в открытое море, вероятно, кончается заряд… Но перед этим проутюжили склон оставшимися ракетами… Вывожу список потерь…
– Ноябрь, – бегло просмотрев перечень убитых и раненых, вызвал собрата Витторио, – беспилотники противника ушли от острова. Либо возвращаются на судно, либо их целью стал твой корабль…
– Понял тебя, брат…
Как и прежде, по голосу капитана было совершенно невозможно определить его настроение – с одинаковыми интонациями тот ругался, произносил тосты, травил анекдоты или выносил смертный приговор.
– Кончар?
– Куда я денусь?..
– У твоих «псов» припасено тяжелое оружие? Пулеметы, крупнокалиберные снайперские винтовки, ручные гранатометы?
– Ты, чужак, перепутал наше убежище с Фортом Брэгг, не так ли? – огрызнулся декомпилятор, подтвердив опасения Гамбы. – Отбиваемся, чем можем…
Из бойниц среднего уровня, прочертив над «коридором смерти» из бетонных надолбов три дымных следа, ударили подствольники «горностаев». Две гранаты угодили точно в борт бронемашины, до одури нагло подобравшейся вплотную к входному лабиринту.
Одна граната рванула в кустах у обочины.
Кто-то из снайперов Кончара издал победный клич, но транспорт врага из строя все же не вышел. Рванувшись вперед и уже не пытаясь юлить, он выиграл для третьей штурмовой группы последние, самые важные и необходимые метры, позволяющие корпобезам в «покровах» попасть в мертвую зону вне досягаемости винтовок dd.
Совершив рывок, БТР сразу сдал назад, чуть не опрокинувшись с крутой скользкой насыпи во влажные недра джунглей. Развернулся с ревом, замер; с крохотной башенки по бойницам декомпиляторов застрочил пулемет.
«Горностаи» дали новый залп из подствольников, на этот раз прямо в бетонный лес из массивных торосов и вертикальных стелл, мешающий тяжелой технике пробраться к двери в бункер, но способный стать укрытием пехоте. Вспышки и короткие дымные хвосты позволили вычислить призрачные, размытые под дождем фигуры, рвущиеся к входу.
Раздались три взрыва.
Одна из фигур упала в грязь и больше не поднялась; еще одну отбросило в сторону, выведя из строя «покров», и из влажной пелены волшебным образом проступил силуэт раненого, закованного в «саранчу»…
– Твою мать… нас прижимают пулеметом, не высунуться, – прорычал Кончар сверху, добавив ругательство. – Можете еще раз жахнуть по долбаной железке?
Не дожидаясь приказа командира, один из людей Энквиста выпустил гранату точно в верхний край БТРа. Попал, хоть и не в саму пулеметную башню, заставив оружие замолчать.
Остальные «горностаи» продолжали обстреливать предвратные укрепления. Понимали все: стоит противнику пробраться через лабиринт железобетонных зубов, и он окажется у внутреннего тамбура. А там дверь хоть и имелась, но не запиралась вот уже полтора века. Что означало…
Dd декомпиляторов снова подключились к перестрелке, выцеливая среди каменных сераков омытые ливнем силуэты невидимых штурмовиков. «Горностаи» начали забрасывать наступающих ручными гранатами. И лишь когда в окна потянулись едва заметные шлейфы, Цикл сообразил, что под «покровами» пришло вовсе не семь человек, а как минимум вдвое больше…
Каждый из солдат Хамасаки нес с собой портативный газовый гранатомет на три заряда. С учетом того, что по бойницам и входу отстрелялись девять противников, внутрь бункера влетело более двадцати выплевывающих дым цилиндров. Болванки закрутились по полу, наполняя помещения сладковатым сонным дурманом. Заскакали по ступеням вглубь, принялись накачивать верхние стрелковые галереи, как человек надувает резиновый шар.