Я сам выстроил себя, чего-то добился в жизни и вряд ли нуждаюсь в положенной части наследства, на которую наверняка имею право по закону как сын. Единственное, в чем честно признаюсь, был бы очень рад повидать своих возможных братьев и сестер, если таковые имеются. В глубине души я очень надеюсь, что они живут, и живут счастливо...
После общения с Конторой прошло несколько дней. Я готовился к последнему экзамену, когда меня утром вызвал декан нашего факультета. Я не знал за собой никакой вины, а потому явился в его кабинет в хорошем настроении. До этого мы с ним встречались несколько раз, и эти встречи позволили составить о нем мнение как об очень умном, интересном и порядочном человеке.
Увидев меня, профессор как-то странно и поспешно отвел взгляд в сторону, начав перебирать на столе какие-то документы. Ощутив некоторую тревогу, я молча следил за ним, пытаясь понять, в чем дело.
- Виктор, ты считаешься у нас на факультете одним из лучших студентов, да и в спорте достиг отличных результатов... - виноватым тоном начал декан.
- Что-то случилось? - упавшим голосом спросил я.
- К огромному моему сожалению, ты не можешь учиться в нашем вузе! - Он глубоко вздохнул.
- Почему? - вырвалось у меня.
- Мне сказали, что ты сам все поймешь...
- Наверное, да... - Естественно, мне вспомнился майор КГБ и его деланная, фальшивая улыбка.
- Ты можешь мне объяснить? Или хотя бы намекнуть, о чем идет речь?
- К сожалению, нет, - ответил я, вспомнив про данное мною обещание.
- Понимаю. - Декан снова вздохнул.
- Значит, вы отчисляете меня? Сколько времени вы мне даете на оформление документов, на проживание в общежитии? - не скрывая злой насмешки, задавал я вопросы. - Неделю, день, а может, час?
В меня вселился какой-то бес, и мне стало на все наплевать.
- Зачем ты так со мной? - с обидой спросил декан. - Я же на твоей стороне, Виктор! Да, мне приказано отчислить тебя с соответствующей формулировкой. Дальше он понизил голос. - Но я не хочу попасть в число тех, кто поломает тебе всю жизнь: совесть не позволяет! А потому, учитывая твои успехи в учебе и спорте, предлагаю тебе написать "по собственному желанию"! Причину укажи любую: лучше неопределенную, например, "по семейным обстоятельствам".
- Я могу закончить первый курс?
- Сколько у тебя осталось экзаменов?
- Один: физика...
- Хорошо, я договорюсь: сдашь досрочно, а отметку поставят задним числом! Можешь сегодня? Допустим, в пятнадцать, устроит? Прямо на кафедре...
- Но я не совсем готов...
- Не страшно: сдашь! - улыбнулся он и с намеком добавил: - Я тоже там буду! - Потом вышел из-за стола, подошел ко мне и протянул руку. - Удачи тебе, Виктор! И не опускай носа: кроме МВТУ, есть немало хороших вузов!
- Спасибо вам, профессор, за все! Простите мою несдержанность!
- Все в порядке! - снова улыбнулся он. - В общежитии можешь пожить дня три официально, а не официально... - Декан усмехнулся и добавил: - Документы будут готовы завтра: характеристика положительная...
Я вышел из деканата опустошенный, но нисколько не удрученный. На экзамене по физике я, можно сказать, не перетрудился: преподаватель, который вел у нас практические занятия, задал пару легких вопросов, потом молча поставил "четверку" и вышел. Декан, как и обещал, присутствовал на экзамене и, как только педагог вышел, подошел ко мне:
- Что ж, поздравляю, Виктор! - искренне произнес он. - Переговори со своим тренером: Вадим Константинович наверняка поможет найти выход... Удачи тебе!
- Спасибо...
Воспользовавшись советом декана, я позвонил Вадиму Константиновичу, но дома никто не отвечал. На кафедре физвоспитания я с ужасом узнал, что он со сборной командой Москвы уехал на сборы и вернется не раньше чем через месяц-полтора.
Все мои надежды были связаны с тренером, поэтому его отсутствие буквально выбило меня из колеи.
Что делать? Куда пойти? К кому обратиться? Допустим, с неделю я перекантуюсь в общежитии МВТУ, а дальше что? Положение было отчаянное.
Но... помните, я говорил, что мне помогает сам Бог, посылая в самые экстремальные моменты моей жизни хороших людей? Так получилось и в тот раз: бесцельно бреду я как-то по улице Горького, а внутри меня все клокочет от негодования и бессилия. Вдруг слышу:
- Доценко! - окликает какой-то незнакомый голос.
- Да?.. - поворачиваюсь я и вижу перед собой седоватого пожилого мужчину, пытаюсь вспомнить, кто он.
- Не пытайся! - улыбается тот. - Мы с тобой незнакомы, но я тебя знаю по первенству "Буревестника". Моя фамилия Сигал, я заведующий кафедрой физвоспитания Московского технологического института пищевой промышленности.
- Приятно познакомиться, - безразличным тоном говорю я, вяло отвечая на рукопожатие.
- Чего такой грустный? Неужели сессию завалил? - участливо поинтересовался он.
- Нет, все сдал нормально, - с грустью ответил я.
- Так в чем же дело? - удивился Сигал.
- Ни в чем особенном... - начал я, но вдруг со злостью выпалил: - На улице оказался!
- Как на улице? - не понял он.
Не вдаваясь в подробности, я поведал ему о своем затруднительном положении. Внимательно выслушав, он спросил:
- А что же Вадим Константинович?
- На сборах он... - Я махнул рукой и тяжело вздохнул.
- Что же ты собираешься делать?
- Не знаю... Ничего в голову не приходит...
- Послушай, а может, тебе к нам?
- Куда к вам? - На этот раз не понял я.
- В МТИПП! У нас много факультетов: что-нибудь найдем и для тебя...
- Снова сдавать вступительные? - ужаснулся я.
- Зачем вступительные? Ты же окончил первый курс, а это значит, что ты вполне можешь перейти на второй...
- Перейти? Но я же ушел "по собственному желанию"...
- А это уже моя забота! - Сигал усмехнулся. - Ну, как, принимается?
Что мне оставалось делать, когда я попал в абсолютно безвыходное положение? Однако я на всякий случай потянул с ответом:
- Но я же иногородний: мне общежитие нужно...
- Решим этот вопрос! - ответил он.
- А стипендия? Я ж совсем без денег сижу! - в отчаянии выложил я свой последний козырь.
- И это решим! Что-нибудь еще? - В его голосе было столько уверенности, что мне ничего не оставалось, как согласиться.
- Хорошо, я согласен!
- Твои вещи в общежитии или перенес куда?
- В общежитии...
- В таком случае садись в машину! - Он кивнул в сторону старенького "Москвича".
Меня увлекли его напор и уверенность, и, отринув последние сомнения, я сел рядом с ним. Вскоре мы, закинув в багажник его машины мои нехитрые пожитки, уже мчались в его институт.
Опущу подробности хождений: к декану факультета - кажется, он назывался "автоматические линии", а может, так называлась специальность, - потом Сигал ходил к ректору, к проректору по хозяйственной части. Короче говоря, не прошло и трех часов, как я был зачислен на второй курс, с предоставлением места в общежитии. Более того, мой новый покровитель договорился с заведующим какой-то кафедры, и тот зачислил меня на должность лаборанта - на девяносто рублей! Причем я должен был только два раза в месяц появляться на кафедре: в день аванса и в день зарплаты. Аванс в сорок пять рублей я получил в тот же день.
Когда я выразил удивление по поводу этой "работы", Сигал откровенно заявил:
- Твоя работа - десятиборье! Тренируйся с полной отдачей, питайся нормально и считай, что тебе даже недоплачивают! Понял? Где это видано, чтобы спортсмен чего-то добился на голодном пайке?
Я молча пожал плечами.
- То-то... - Он подмигнул. - Так что не бери в голову и не смущайся!
Он показал мне спортзал, стадион, познакомил меня со своими подопечными. Замечу, не хвастаясь, что на фоне их достижений мои результаты были достойны Книги рекордов Гиннесса. Впрочем, и спортивные сооружения этого института выглядели довольно убого по сравнению с теми, где я тренировался в МВТУ. Тем не менее, скрывая некоторое разочарование, я активно приступил к тренировкам.
Минуло более месяца, когда меня однажды позвали к телефону.
- Виктор? - услышал я раздраженный голос Вадима Константиновича.
- Здравствуйте, Вадим Константинович! - смущенно проговорил я.
- Привет! - буркнул он. - Знаешь, что я тебя уже две недели разыскиваю по всей Москве? Как ты мог так поступить? Почему меня не дождался?
- Где я должен был вас дожидаться? - вспылил я. - Может, на улице? В сквере? На вокзале?
- А разве тебя выселили из общежития? - удивился он.
- Не сразу: предоставили три дня! - Я зло усмехнулся. - Что мне оставалось делать? Хорошо еще, что мне встретился Сигал! Узнав о моем положении, предложил свою помощь: зачислил меня на второй курс, выбил общежитие, устроил на полставки на кафедру.
- И в результате ты захотел посвятить себя пищевой промышленности? - В его голосе слышалась явная издевка.
- Не захотел, но что мне было делать? - с горечью спросил я.
- Вот и хорошо, - спокойно проговорил Дармо. - Теперь, когда выяснили главное, можно думать что делать дальше...
- О чем тут думать? - Я недоумевал.
- Есть о чем, - загадочно ответил Вадим Константинович.
Оказалось, что ему предложили стать тренером десятиборцев Московского государственного университета, причем с предоставлением преподавательской ставки на кафедре физвоспитания. Узнав о моем уходе, Вадим Константинович действительно принялся разыскивать меня по всем вузам Москвы. Зная мой характер, он был уверен, что я ни за что не вернусь в Омск, а буду искать возможность учиться в Москве. Случайно ему помог один из ребят-многоборцев, который учился в МТИПП, рассказав, что я зачислен в их институт.
Вадим Константинович попытался выяснить, почему я ушел из Бауманского, но я умолчал об истинных причинах "собственного желания", сославшись, кажется, на сложность совмещения там учебы и спорта.