В комнате 410 кроме Ани осталась только Алена. Она была старше на целых три года, окончила педучилище в родном Воронеже, поработала в школе, разочаровалась в педагогике и поехала попытать счастья в Москву, в тот же историко-архивный. Подруги Алены по училищу – Маша, Оля и Люба – тоже двинули в столицу, но с учительской дороги не свернули, поступили в пединститут имени Ленина.
Чтобы не скучать вдвоем в новогоднюю ночь, Алена позвала в гости воронежских подружек. Аня пригласила одногруппницу Иру, которой уж очень не хотелось встречать Новый год дома, в подмосковной Коломне, с мамой, папой, бабушкой, дедушкой и младшей сестренкой. Все будут смотреть «Голубой огонек» и обсуждать артистов. Скукота. То ли дело легендарная Стромынка!
Маша-Оля-Люба, даром что первокурсницы, оказались педагогами до мозга костей. Приехали заранее. Прически волосок к волоску, наглаженные юбки скромно прикрывали колени, жакеты застегнуты на все пуговицы. Стромынка сразу вызвала у них антипатию. Шум, беготня, хохот, взрывы хлопушек с конфетти и серпантином. То там, то сям местные жители выносили матрасы в коридор, рассаживались и настраивали гитары, каждый гитарист со своим репертуаром. Вокруг них собирались любители попеть и послушать песни.
В комнате номер 410 между тем царила атмосфера госэкзамена. Строгая комиссия в лице Маши-Оли-Любы задавала Ире и Ане каверзные вопросы и всем своим видом показывала недовольство ответами. Робкая попытка Ани обратить экзамен в шутку была жестко пресечена. Алена решила включить проигрыватель, но будущие педагогини, просмотрев имеющиеся в наличии виниловые пластинки, пришли в ужас. Зарубежная эстрада, как можно, вы же комсомолки. Знаете, о чем там поют? Не знаете. Может, клевещут на Советскую власть. Ах, как жаль, что мы не взяли с собой записи оперных арий Ивана Козловского и народных песен Лидии Руслановой. Можно было еще вальсы прихватить, покружились бы девочка с девочкой. Анька, поклонница Битлов и Роллингов, чувствовала себя шпионом, чья явка позорно провалена. Ей еще досталось за рабочую одежду американских ковбоев. Знали бы эти клуши, сколько пришлось выложить барыгам за джинсы!
В комнату заглянул председатель студсовета Владлен Горелов. Тройка оживилась – видный молодой человек, аспирант, кандидат в члены Коммунистической партии. Ира с Аней тоже обрадовались – в допросе наметилась передышка. Но Владлен извинился и ушел обходить другие комнаты, пообещав зайти поближе к полуночи, чтобы помочь открыть шампанское. Ира с Аней выскользнули вслед за ним.
Стромынка провожала старый год. Смех, музыка, танцы выплескивались в коридоры и на лестничные площадки. В клубе на первом этаже гремела дискотека. Над входом в зал висел транспарант. Белые буквы на красном фоне призывали: «Студент! Твой труд – учеба. Сдавай экзамены только на „отлично“!» Девочки влились в толпу танцующих и с удовольствием попрыгали под заводную музыку.
Горячие парни из грузинского землячества приглашали встретить Новый год с ними. Сациви, лобио, чахохбили, шашлык-машлык, фрукты-мандарины, огромные букеты пряной зелени, чача – всё прямо из Грузии, самолетом.
Не прельстившись грузинским застольем, двинулись дальше и наткнулись на двух громадных подвыпивших представителей Африканского континента. Радостно улыбаясь и выкрикивая «мир-дружба», темнокожие парни попытались заключить девушек в жаркие объятия.
К счастью, мимо проходил дежурный оперотряд. Старшекурсник с красной повязкой на рукаве посоветовал девушкам не искать приключений, а идти в свою комнату и готовиться к встрече Нового года.
На лестнице Ане с Ирой встретился тихий студент-очкарик с томиком Есенина и предложил провести ночь за чтением стихов. Получив отказ, он вздохнул и сказал, что поедет на Ваганьковское кладбище читать стихи у могилы любимого поэта.
– Ир, что-то не хочется встречать Новый год в такой компании, – сказала Аня, когда они подошли к комнате 410. – Я не против учителей. У меня мама педагог. Но в такую ночь обсуждать наш моральный облик… это уж слишком. А как Новый год встретишь, так его и проведешь. Что делать?
– А давай поедем ко мне в Коломну. Как раз успеем на последнюю электричку. Мои рады будут. Завтра на лыжах покатаемся. Это ведь в Москве слякоть, а у нас снег лежит.
– Но ведь тогда Новый год нас в дороге застанет.
– Ну и что? Значит, весь год будем путешествовать.
Так и получилось. Новый год застал девушек в электричке, остатки новогодней ночи они провели в уютном домике Ириных родителей, а на следующий день покатались на лыжах по заснеженному лесу. Год предвещал путешествия и приключения.
Мысли, описав замысловатую кривую, вернулись к самому началу первого курса.
Неожиданно оказалось, что Аня, вроде бы не красавица, пользуется успехом у противоположного пола. Русые, слегка золотистые волнистые волосы до плеч, синие глаза, пышная грудь, тонкая талия и неширокие бедра – все это непостижимо сочеталось с быстрым и острым умом, чувством юмора и полным отсутствием кокетства. Такой коктейль и привлекал противоположный пол. Не желторотых вчерашних школьников, а тех, кто постарше. Но у Ани был Глеб.
Они дня не могли прожить друг без друга. Им никто не был нужен. Столкнувшись первого сентября в аудитории, уже не расставались. Как говорят, между ними искра пробежала. Глаза в глаза, рука в руке, и по Москве, куда несут ноги. Им достаточно было только быть рядом, только смотреть друг на друга. Они даже похожи были. Оба среднего роста, русоволосые, голубоглазые. Вместе сидели на лекциях и семинарах, готовились к докладам в читальном зале, смотрели в кинотеатре новый фильм или просто бродили по городу. В любую погоду, о чем-то рассказывая друг другу и даже споря. Или просто молча. Завораживающе красивое бабье лето дарило им счастье любоваться разноцветными листьями на фоне ослепительно-голубого неба в Сокольниках.
Наступившие холода не помешали прогулкам. Теплые надежные руки Глеба согревали девичьи ладошки. Потому что растяпа Аня опять потеряла перчатки. Или просто забыла в комнате. Легкая болоньевая куртка, короткая юбка, высокие сапоги и полное отсутствие головного убора – такой была первокурсница Аня.
Как-то уже за полночь, идя в обнимку по одной из старинных узких улочек Преображенки, среди еще не снесенных двухэтажных особнячков, набрели на небольшую пекарню. Она распространяла вокруг себя ни с чем не сравнимый запах свежевыпеченного хлеба. Глеб зашел внутрь и вскоре вышел, держа в руках горячий, только что из печи, батон. Пекари даже отказались от денег – в знак уважения к студентам. Дальше Аня и Глеб шли, по очереди отрывая куски от такого вкусного батона. В снежной пелене все вокруг казалось сказочным. Да это и была сказка. Та, которая не повторяется.
Анина любовь не выдержала испытания разлукой. Пришло лето, и она, как и большинство студентов, записалась в стройотряд. Правда, не в Сибирь, а в обычное Подмосковье, на строительство железной дороги местного значения, узкоколейки. Не хотелось проводить дома все лето, да и деньги были очень нужны. А к родителям собиралась слетать в конце августа, на недельку.
Днем работа, вечерами песни у костра под гитару. У подружек любовь, у Ани тоска по Глебу, уехавшему на лето домой.
В июле у Глеба день рождения. Поздравила любимого очень теплой открыткой. Он не ответил. Промаявшись в ожидании, не зная, что и думать, Аня сочла молчание равнодушием и стала яростно выкорчевывать любовь из сердца. И это ей удалось. Войдя в аудиторию после летних каникул, встретила радостно кинувшегося навстречу Глеба ледяным взглядом.
Закончив со стиркой, Аня отправилась на прогулку по городу. Теперь она гуляла по Москве в одиночку. Шла куда глаза глядят. Или садилась на троллейбус и ехала до конечной. А там пересаживалась на трамвай или автобус и ехала в другом направлении. Москва представала перед ней во всех ипостасях, с красивыми проспектами и мрачными складскими кварталами, стройками и кладбищами, нарядными бульварами и убогими бараками. Москва была ее спутницей, куда бы она ни шла. Это был ее мир, ее одиночество в толпе.
Жизнь пройдет незаметно и быстро.
Все, что злило и мучило, кончится.
Но вовек не смогу привыкнуть
К бесконечному одиночеству…
Одинокие путешествия по Москве рождали стихи. Строчки с неидеальным ритмом и несовершенными рифмами бились в висок и не успокаивались, пока Аня не записывала их в толстую общую тетрадь в коричневой коленкоровой обложке. Туда же записывала сюжеты рассказов и просто мысли, приходившие в голову. Там же покоились наброски ненаписанного романа об отважном рыцаре Фернандо и его даме сердца Анне.
Еще у Ани была тетрадка с переписанными от руки стихами современных поэтов. В первую очередь – Вознесенского, Евтушенко и Рождественского. Книжек модных поэтов в магазинах не было. Зато в достатке было агитационной литературы и трудов классиков марксизма-ленинизма.
Иногда, если погода была совсем уж не подходящей для прогулок, Аня ехала на Пресню в кинотеатр «Баррикады», недалеко от зоопарка. Там крутили мультфильмы нон-стоп. И не только детские. Можно было зайти в зал в любой момент, просмотреть весь репертуар дня несколько раз и в любой момент выйти.
Район Пресни нравился Ане еще и потому, что на некоторых улицах там сохранился настоящий дореволюционный булыжник.
– Ты почему так поздно приходишь? Не боишься слоняться по городу одна? – спрашивали соседки по комнате.
Аня ничего не боялась. Она возвращалась из бесконечных блужданий по городу с новыми стихами.
Примерно через два месяца Анино одиночество и поэтическая бледность были замечены однокурсником Павлом Росляковым. Аккуратно наведя справки и выяснив, что Глеб ему больше не конкурент, он решительно занял место на лекциях рядом с Аней.
И начались словесные дуэли, в которых победа почти всегда оставалась за ней. Из-за частых переездов семьи Аня успела пожить во многих местах страны, от Прибалтики до Казахстана. Даже в Сибирь съездила, полюбовалась мощным красавцем Енисеем. Она была невероятно начитанной и легко разбивала аргументы паренька, первым из рабочей династии надумавшего получить высшее образование. Интеллектуальное превосходство Ани бесило и одновременно притягивало Павла. Ане легко давались иностранные языки. Она бегло говорила на немецком, от бабушки научилась эстонскому на бытовом уровне, начала изучать английский, чтобы понимать, о чем поют ее любимые Битлы. Пашка в ответ ничего лучше не придумал, как погрузиться в латынь. Но Аню это не впечатлило – латынь они проходили на занятиях по подготовке медсестер гражданской обороны. Эти занятия длились целых три курса и были обязательными для студенток гуманитарных вузов.