– Нет, я догадалась.
– Ну вот и отлично. Ярик красавчик, конечно, но будь, пожалуйста, поосторожнее, если рассчитываешь на что-то большее, чем дружба с ним.
– Да о чем ты! Мы едва знакомы! И у него есть такая эффектная девушка.
Кира улыбается и чмокает меня в щеку.
– Если хочешь, мы можем поехать по домам. Все равно уже поздно.
– Девочки, ну где вы застряли-то? – Недовольное лицо Вити выглядывает из-за двери в обрамлении облачка пара.
– Или нет? – подмигивает Кира, кивая на парня.
– Или нет! – соглашаюсь я, и мы возвращаемся внутрь.
Витя выглядит повыше и повеселее Ярослава. Он уверенно двигается на танцполе, то и дело отбрасывая назад русую челку. Серые глаза искрятся смехом, а руки выделывают что-то невероятное, когда он приглашает меня составить ему компанию. Если раньше я предпочитала легонько притоптывать на танцполе, переминаясь с ноги на ногу, то теперь мы перемещаемся из угла в угол, непревзойденно лавируя между другими танцующими. Он закручивает меня так, что юбка стоит колоколом, а воздух замирает в легких. Скребущее чувство зарождающейся ревности мгновенно оказывается оттесненным куда-то на задворки сознания. Да и думать о чем-либо, кроме того, чтобы угадать очередное движение партнера, находясь в его руках, просто нереально.
Наконец мелодия переключается, и мы без сил падаем на диван.
– А говорила, что не любишь танцевать! – Парень наливает мне винишко, но я качаю головой, откупоривая шипящую минералку.
– И так голова кружится…
– Могу ли я уже считать, что вскружил красивой девушке голову?
– Однозначно да! – Мне трудно сдержать эмоции, и мы оба начинаем смеяться.
Блики софитов разноцветной крошкой рассыпаются по стенам, потолку и танцующим. Голосовые связки предательски саднят, а футболка прилипает к коже. Видимо, этой ночи не дано закончиться, и я, поражаясь своей неутомимости, продолжаю подпрыгивать вместе со всеми. Витя подхватывает меня на руки и кружит до тех пор, пока комната, свет и люди не смазываются в единое неоновое пятно.
Потом мы со смехом вываливаемся в коридор, не расцепляя рук. Даже здесь невозможно говорить нормальным голосом, поэтому он кивает в сторону кладовки в конце коридора. Я иду следом.
– Так о чем ты хотел поговорить? – Присаживаюсь на один из прочных на вид ящиков и обвожу взглядом небольшое помещение с тусклым бра над дверью. Здесь тепло и тихо. Пахнет картоном и стиральным порошком.
Отбрасываю назад волосы, чтобы они немножко просохли, и поднимаю на друга вопросительный взгляд. Он стоит совсем близко. Да по-другому здесь и невозможно: все пространство занимают ящики и аппаратура. Серые глаза темнеют прямо напротив моего лица, выражение лица непривычно серьезное.
Не отвечая, Виктор резко подается вперед и впивается в мои губы настойчивым поцелуем. Оторопев от неожиданности, я не сразу пытаюсь его оттолкнуть, а когда предпринимаю первую отчаянную попытку, он уже запускает руку под футболку.
Соскальзываю с ящика, больно оцарапав бедро, и шарахаюсь в сторону.
– Ты чего? Совсем обалдел? – Судорожно разглаживаю одежду и вытираю губы.
Парень смотрит на меня с насмешкой.
– Но мы же оба этого хотим! Чего ты ломаешься? – Впервые замечаю, что он уже достаточно пьян. Звуки в словах выходят не слишком членораздельными, а окончания и вовсе сливаются в неразборчивое мычание.
Чувства обреченности, страха и почему-то вины лишают меня дара речи, и я лишь отрицательно качаю головой. Он делает шаг в мою сторону, я пячусь и опрокидываю ведро за спиной. Грохот металла о цементный пол чудесным образом возвращает мне способность говорить.
– Ты что-то не так понял. Можно я пойду? – Пытаюсь пробраться поближе к двери, но на пути вырастает стопка коробок. Я оказываюсь в ловушке и стараюсь не поворачиваться к противнику спиной.
– Брось. – Он все ближе. Движения кажутся расслабленными и плавными, но я помню, сколько силы в этих руках, которые еще несколько минут назад кружили меня в танце. Становится противно от этого воспоминания и по-настоящему жутко.
– Окажись на моем месте Ярослав, ты бы тоже пыталась сбежать? Или же уже сладко постанывала бы на одном из ящиков?
– О чем ты говоришь? Отпусти меня! Я буду кричать!
– Тебя никто не услышит. От музыки стены ходуном ходят, да и в кладовку вряд ли кто-то сейчас сунется.
Он делает еще шаг. Отчаявшись, бросаюсь вперед, но он успевает схватить меня за предплечья и вернуть на место. От парня пахнет потом, пивом и сигаретами. Я пытаюсь увернуться от навязчивых поцелуев, клеймящих пятнами кислой слюны лицо и плечи.
Виню себя за то стихотворение, за то, что много выпила и могла своим поведением дать надежду на что-то Вите, за то, что потащилась за ним в эту отдаленную кладовку.
Но инстинкт самосохранения и гнев побеждают! Я со всей силы пихаю его коленом в живот и отвешиваю пощечину, шлепок которой еще какое-то время звенит в крохотной каморке.
Взгляд Виктора трезвеет и злеет.
– Ах ты шлюха! – несется мне вслед, но я уже бегу прочь, на ходу натягивая парку.
Логично было бы вернуться в студию, к скоплению людей, которые могли бы меня защитить, но я все еще чувствую себя виноватой в произошедшем, поэтому бегу на улицу.
Февральская ночь уже начала уступать место дню. Последний предрассветный час бледен и сер. Я судорожно дышу, охлопывая карманы в поисках телефона и ключей. Бегу в сторону ближайшей центральной улицы, чтобы затеряться среди прохожих, и на ходу набираю Киру.
– Да-да, – слыша ее мечтательный голос и музыку на заднем фоне, чувствую, как меня подмывает сорваться на подругу. Оставила меня на попечение этого маньяка, а сама продолжает развлекаться!
– Кира, я…
– Что-то случилось? – интонация подруги сразу меняется, она начинает подозревать неладное. – Где вы с Витьком?
– Я… я… – рыдания комом встают в горле, и я начинаю всхлипывать.
– Скажи, где ты, Лена? – Кира всерьез перепугана, музыка на заднем фоне исчезает. Скорее всего, она вышла в коридор, чтобы лучше меня слышать.
– Я, – сглатываю комок, – иду домой.
– Ты никуда одна не пойдешь! Скажи, где ты и что случилось! Витя рядом?
– К счастью, уже нет.
– С ним что-то случилось? Да не молчи же ты, Лена!
– Он приставал ко мне, и я сбежала.
– Боже, Лена! Он не сделал тебе больно?
– Нет-нет, сейчас все уже в порядке…
– Подожди минутку, – перебивает меня Кира, я недоуменно смотрю на телефон и слышу спустя какое-то время шлепок еще одной пощечины.
– По правой ты ему уже врезала?
– Да.
– Так, ладно, с этим потом разберемся. Ты сейчас где? Ничего непоправимого не произошло?
– Нет, я смогла вырваться и убежать.
– Ужас, уж от кого-кого, а от Витьки точно такой фигни я не ожидала. Еще и на Ярослава наговаривал. Что он, мол, тот еще бабник. Просил за тобой присмотреть. Кстати, о Ярославе. Он тут ходит и ищет тебя. Света никакая ему не девушка, а так, еще одна навязчивая поклонница, которая ходит следом хвостом. Может, вернешься и мы спокойно поговорим? Все выпили, накатило… Да и за тебя я переживаю.
– Нет, Кир, – вздыхаю, отходя на обочину. Одинокие прохожие создают на пустынной улице иллюзию стабильности, спокойствия и ежедневной рутины, и я начинаю успокаиваться. – Боюсь, что правда после всего выпитого и произошедшего конструктивно поговорить не получится. Всем нужно отоспаться и подумать над своим поведением.
– Ну ты хоть в порядке? Конечно, насколько это возможно после всего…
– Да, да. Все нормально. Не лупи там больше никого без разбору, – пытаюсь пошутить я, но в голосе сквозит благодарность. Кира оттаивает.
– Береги себя и позвони, как доедешь домой.
– Да я, пожалуй, прогуляюсь еще перед сном.
– Ну смотри, если что – на связи! И извини, что привела тебя сюда сегодня.
– В этом нет твоей вины. И если бы не его окончание, вечер был бы просто прекрасным.
– Очень надеюсь, дорогая.
– Спасибо за беспокойство. Еще созвонимся!
Я бреду домой, стараясь придерживаться людных мест, насколько это возможно в воскресенье утром. Небо медленно бледнеет. Под ногами чавкает растаявший снег вперемешку с грязью. В центре температура выше нуля. Отойдя на достаточное расстояние от студии, ловлю свое отражение в витрине закрытой кофейни и недовольно морщусь. Поправляю шапку и капюшон, протираю лицо и руки влажной салфеткой, отряхиваю одежду.
Пугающие мысли о том, чем мог на самом деле закончиться сегодняшний вечер, пробуют пробиться сквозь кокон усталости, но я придерживаю их, понимая, что только еще больше взвинчу себя тревожными предположениями. Но в какой-то момент сосущее чувство страха вновь возвращается. Я затравленно оглядываюсь, ощущая, что уже некоторое время за мной кто-то идет.
Но преследователь не пытается скрыться. Я узнаю знакомый черный пуховик и самого Ярослава. Он медленно и с какой-то опаской подходит ближе.
– Почему ты идешь за мной?
– Я видел, как ты выбежала из подсобки, а потом нечаянно подслушал ваш с Кирой разговор.
– Верю. Я сегодня тоже нечаянно подслушала беседу, которая меня не касалась.
Вопросительный взгляд Ярослава выуживает из меня правду еще до того, как я успеваю подумать о том, стоит ли отвечать. Видимо, я действительно уже очень сильно устала, раз моя хваленая выдержка дает слабину.
– Твоей поклонницы в зеленой кофточке с кем-то из ее подруг.
Ярослав недовольно морщится.
– Не думаю, что сейчас подходящее время оправдываться, но Света просто моя знакомая. Не знаю уж, что она там говорила, но между нами ничего нет.
– Я уже в курсе, – киваю я.
– Но, позволь, мне показалось…
– Я недавно в курсе.
– Понятно. Я могу проводить тебя до дома? – Ярослав подходит ближе, но при этом остается на почтительном расстоянии. – Не пойми меня неправильно! – тут же старается оправдаться он. – Просто переживаю за твое состояние после этого… Этой ситуации. Конечно, если так не будет хуже.