Мама стала собирать с ребенком пазлы и мозаики, прыгала с одной заданной точки на другую, поднимала с пола разнообразные фигурки, прокачивала вестибулярный аппарат, то есть следовала рекомендациям нейропсихологов. Они, безусловно, были правильными, но если в организме не хватает субстратов для формирования нервных клеток, то никакая внешняя стимуляция проблемы не решит, во всяком случае, эффект от нее будет меньше, чем мог бы быть.
Для ребенка важна мамина убежденность, что мир в целом безопасен. Но большинство мам запрограммированы природой повсюду видеть опасность: «Слезай с этих качелей, упадешь, расшибешься», «Не трогай собачку, она укусит», «Туда не ходи, этого не делай». В результате маму постоянно одолевают тревожные мысли. Ребенок съел сладкое, она думает: «Все, теперь будет диарея, сыпь, задержки в умственном развитии». Ключевое слово такого состояния ― «опасно». А должно быть ― «безопасно». Значит, можно сказать себе: «В следующий раз вместо этого тортика сделаю ему полезное печенье и буду до десерта обязательно давать салат». А если это уже подросток, установка такая: «Пусть решает сам, я его проинформирую, потому что больше знаю и мне есть, что сказать». Ситуации в жизни случаются самые разные, важно, чтобы у мамы и у ребенка был выработан позитивный взгляд на мир. Это будет способствовать стабилизации нервной системы, повышению стрессоустойчивости, сделает жизнь более осмысленной и радостной. Не только у мамы, но и у всей семьи.
Теперь самое время разобраться с таким явлением, как нейровоспаление. О нем сегодня знают неврологи, нейропсихологи и все, кто связан с детским здоровьем. Речь идет о ситуации, когда нервной ткани не хватает чего-то для нормального развития или есть факторы, мешающие этому процессу. Длительное время считалось, что нейровоспаление – это проблема, в основном, пожилых людей, причина болезней Альцгеймера, Паркинсона и других нейродегенеративных заболеваний. Но недавно обнаружилось, что она актуальна и для детей. Это расстройства аутистического спектра, эпилепсия, задержка развития и др. [172,173]. Потребовалось найти маркеры, по которым можно было бы отслеживать динамику нейровоспаления. И их нашли.
Это, прежде всего, NSE, нейронспецифическая енолаза, специфическая форма соответствующего фермента, участвующего в гликолизе, расщеплении в клетке глюкозы. Енолаза присутствует во всех клетках, но NSE именно в нервных. Это своеобразный маркер наличия опухоли [174,175]. Но кроме того, оказалось, что по нему можно судить и о других процессах, связанных с гипоксическими, нейродегенеративными и метаболическими изменениями головного мозга [176]. Большинство из них порождены нарушениями в работе гематоэнцефалического барьера. Он отделяет кровь от мозга, не давая проникнуть в него вредным веществам. Барьер выстлан клетками с огромным количеством митохондрий. И если их недостаточно или они неправильно работают (это называется митохондриальная дисфункция), проницаемость гематоэнцефалического барьера возрастает. Именно с этим связано большинство неврологических проблем, о которых можно судить по повышенному уровню NSE.
Доказано, что NSE растет при тотальной гипоксии, вызванной дефицитом кислорода. Поэтому, прежде всего для снижения показателей наличия нейровоспалений, требуется работать с анемией. И только потом добавлять материалы, необходимые для строительства головного мозга. Дело в том, что организм делает гематоэнцефалический барьер более проницаемым, чтобы в мозг проникли полезные вещества, например, фосфолипиды. Они содержатся в жидком яичном желтке и подсолнечном лецитине, который можно давать в виде пищевой добавки.
Но есть и другая точка зрения. Она заключается в том, что гипоксия – это следствие неправильного расположения сосудов в шее. Поэтому надо заниматься кровотоком. Это действительно может быть так, только в гораздо меньших случаях, чем принято считать. Дело в том, что, если проблема в сосудах, помочь могут остеопаты, мануальные терапевты, специальные физиотерапевтические процедуры. Но сосуды – это такие ткани, которые надолго с места не сдвинешь, где пролегли, там и лежат. То есть в долгосрочной перспективе ситуация не изменится. Считаю, работать надо с наполнением организма веществами, необходимыми для строительства и развития мозга.
Другой маркер нейропроблем ― белок S100. Это большое семейство белков, связывающих кальций. Они участвуют в процессе роста и дифференцировки клеток, стимулируют рост, деление и миграцию нейронов, защищают клетки от повреждения свободными радикалами. Эти радикалы, когда их становится слишком много, травмируют клетки, вызывая оксидативный стресс, то есть дефицит антиоксидантов. Таких, как витамины А, Е, С, коэнзим Q10. Другими словами, белок S100 работает как нейротрофический фактор, способствующий выживанию клеток головного мозга в стрессовых ситуациях или при гипоксии, фактически защищает мозг от токсичных воздействий. Его повышение означает, что такая угроза существует и мозгу пора защищаться. Иногда это получается лучше, иногда хуже. Он находится не в самих нейронах, а в глии, вспомогательных клетках нервной ткани. Его там много, 80–90 %, а в нейронах не более 10 %.
Поэтому повышение значений обоих показателей говорит о нарушении целостности и функциональности гематоэнцефалического барьера, наличии нейровоспаления. Обращу внимание, что при черепно-мозговых травмах, сотрясениях, нейроинфекции или ОРВИ эти показатели тоже могут оказаться выше нормы. Значит, их обнаружение надо производить в обычном для ребенка состоянии, вне указанных травм и болезней. Тогда это будут истинные данные.
Чтобы нейроны и глия, эта нейронная нянька, функционировали нормально, требуется снабдить их всеми необходимыми веществами. Это, в первую очередь, фосфолипиды, то есть лецитин и упомянутый выше жидкий желток в рационе. Кроме того, есть специальные препараты, содержащие пептиды головного мозга. Они будут избирательно действовать на различные клетки нервной ткани, нормализуя в них метаболизм и регулируя функции, восстановят нейропластичность, то есть способность нейронов приспосабливаться к различным ситуациям. А для построения миелиновой оболочки, обеспечивающей высокую скорость передачи нейронных импульсов, понадобится достаточное количество витамина В12. В принципе, учитывая роль митохондрий в неврологическом здоровье детей, нейронам необходимы витамины группы В, коэнзим Q10, карнитин, антиоксиданты. И не забудем о работе с анемией, ведь железодефицит ― прямой враг головного мозга. Все эти меры будут способствовать нормальному интеллектуальному и физическому развитию вашего ребенка.
ВЫВОДЫ
1. Нейровоспаление ― современный термин для отражения глубинных клеточных нарушений в развитии нервной системы.
2. Большинство детей с задержкой развития или другими неврологическими отклонениями имеет повышение показателей нейровоспаления.
3. Анализы, которые покажут нейровоспаление, это NSE и белок S100.
Ноотропы и наркоз
История 20. Сережа, неврологи и стоматологи
Мама с Сережей постоянно моталась по врачам, и все неврологи, обнаружив у мальчика задержку развития речи, назначали ему ноотропы. Это нейрометаболические стимуляторы, которые, как следует из их названия, стимулируют обмен веществ в нейронах. Таким образом они активизируют умственную деятельность, улучшают память, развивают когнитивные функции, то есть способность к обучению, повышают устойчивость мозга к чрезмерным нагрузкам и гипоксии. Это целое семейство лекарств: пирацетам, пантогам, аминалон, энцефабол, семакс, глицин, фенибут, мексидол, димефосфон и ряд других.
Порой их назначают при любых интеллектуальных проблемах детей, даже новорожденных или тех, у кого повышенная умственная нагрузка. Я называю подобные ситуации: «Лошадь сдохла – слезь». Дело в том, что ноотропы действительно делают свое дело, защищают мозг от гипоксии. Если она есть. Но считаю, важнее убрать первопричину, гипоксию, используя для этого необходимые организму вещества. Тем более, что ноотропы имеют довольно узкий спектр применения, их нельзя выписывать всем подряд, особенно учитывая негативные побочные эффекты, с которыми мне не раз приходилось сталкиваться в практической деятельности. При этом нередко наблюдается отсутствие результата их применения, а время уходит впустую.
Бывает, мама приходит к неврологу, тот привычно выписывает ноотропы, ребенок получает их согласно инструкции, а на самом деле у него была анемия. А если бы ему вовремя скорректировали питание, дали правильные витамины и минералы, никаких ноотропов не понадобилось бы. С точки зрения биохимии надо, прежде всего, разобраться с причиной того, почему нервной ткани не хватает сил, а потому уже, если будет необходимо, стимулировать ее.
Рядом находится и вопрос о наркозе, который мне частенько задают, особенно когда речь идет о «Севоране» на приеме у детского стоматолога: «Насколько наркоз вреден для детей?» Родители замечают, что такой наркоз ставят и при коррекции кариеса ребенку, который может не усидеть во время процедуры, уверяют, что он совершенно не токсичен. На самом деле не это самое главное. Конечно, бывают случаи, когда без наркоза не обойтись, но стоит все-таки понимать механизм его действия.
Даже взрослый человек, проснувшись после наркоза, замечает у себя снижение памяти и способности воспринимать информацию. Врачи, как правило, не обращают на это внимания и никаких восстановительных мер ни взрослым, ни детям не предлагают. А зря. Исследования показывают, что после наркоза когнитивные расстройства могут сохраняться более года. А если у ребенка уже есть неврологические расстройства, эпилепсия или проблемы аутистического спектра, то они после наркоза могут только усугубиться. Достоверно известно, что применение наркоза вызывает гипоксию, кислородное голодание нервных клеток, особенно коры головного мозга. Если, к тому же, у ребенка наблюдался железодефицит и он уже подвергался гипоксии, ситуация может оказаться катастрофической: нейроны при дефиците кислорода могут погибать [177,178].