Чужая боль: Почувствовать, понять, облегчить
Человек мучается болью; или человек перепуган; или человек раздавлен черным горем. Тот, кто находится рядом с ним, наблюдая его и зная его ситуацию, по всей вероятности, испытывает нечто поразительное: отвратительное чувство, которое мы обобщенно называем «эмпатия». Как мы увидим в этой главе, наша эмпатия – это то, что постепенно вырастает из присущего малышам специфического ощущения. И не только малышам – также и представителям других видов. Эмпатия принимает различные формы с собственной биологической основой: сенсомоторной, эмоциональной, когнитивной – ее строительными блоками. Посредством логики можно это чувство обострить или приглушить. И мы в этой главе будем обсуждать два ключевых вопроса: а) в каких ситуациях эмпатия заставляет нас совершать нечто полезное; б) кто выигрывает, если такой поступок совершается.
Чувствовать, переживать, понимать и другие тонкости
Эмпатия, сочувствие, отзывчивость, участливость, имитация, «заражение» эмоциональным состоянием, «заражение» сенсомоторным состоянием, понимание точки зрения других людей, обеспокоенность, жалость… Если начать с терминологии, то немедленно поднимутся перебранки по поводу определений, используя которые мы описываем, каким именно способом резонируем с несчастьями других людей (сюда же входит вопрос, что означает отсутствие такого резонанса – радость от несчастья другого или просто индифферентность).
Поэтому начнем, за неимением лучшего слова, с «примитивной» версии отклика на чужую боль. Данный отклик представляет собой т. н. «заражение» сенсомоторным состоянием: вы видите, как кому-то колют иголкой руку, и в вашей сенсорной коре, куда приходят сигналы от вашей собственной руки, возникает соответствующее воображаемое ощущение. Возможно, при этом активируется и моторная кора, вследствие чего ваша рука непроизвольно дергается. Или вы смотрите выступление канатоходца, и при этом руки сами собой поднимаются в стороны, удерживая равновесие. Или кто-то рядом заходится в кашле – и мышцы вашего горла тоже начинают сокращаться.
В более явном виде подражательную моторику можно наблюдать при простой имитации. Или при «заражении» эмоциональным состоянием – когда ребенок начинает плакать, потому что рядом заплакал другой малыш, или когда человека целиком захватывает буйство беснующейся толпы.
Воспринять внутренне чужое состояние можно по-разному. Можно пожалеть человека, которому больно, – вспомним категоризацию Фиске из главы 11: подобная принижающая жалость означает, что данного человека вы отнесли в разряд высокой теплоты / низкой компетентности. И каждому известен из повседневного опыта смысл слова «сочувствие». («Да, я сочувствую вашему положению, но…»). То есть в принципе вы располагаете кое-какими средствами для облегчения страданий собеседника, но предпочитаете придержать их.
Далее. У нас есть слова для обозначения того, насколько этот резонанс с чужим состоянием имеет отношение к эмоциям, а насколько – к разуму. В этом смысле «сочувствие» означает, что вы чувствуете жалость по поводу чьей-то боли, но не понимаете боль. В противоположность этому «эмпатия» содержит когнитивный компонент понимания причин, вызвавших чью-то боль, ставит нас на место другого человека, мы переживаем болезненные события вместе.
Еще есть разница в том, в какой форме ваши собственные чувства сообразуются с чужими горестями, эта разница описана в главе 6. При эмоционально отвлеченной форме в виде сочувствия мы испытываем жалость к человеку, к тому, что ему больно. Но можно ощутить более саднящее чувство, замещающее, как будто это ваша личная, собственная боль. А есть, наоборот, более когнитивно дистанцированное ощущение – понимание, как воспринимает боль страдалец, но не вы. Как мы увидим, состояние «будто это моя личная боль» чревато такой остротой переживаний, что человека в первую очередь будет заботить, как справиться с ними, а уже потом он вспомнит о неприятностях другого, из-за которых так переживает.
Теперь нам нужны слова, которые опишут эмоциональный резонанс, ведущий к деятельной помощи страдальцу, – «отзывчивость», «участливость»{818}.
Что в этих словах, наверное, важнее всего, так это смысловой оттенок внутренней мотивации: невозможно заставить кого-то сострадать ни с помощью чувства вины, ни по обязанности. Можно таким способом вызвать суррогатные чувства, но с настоящими они будут иметь мало общего. В одной из недавних работ было показано, что если человек помогает кому-то из сострадания, то мозг у него активируется совершенно по-другому, чем если помощь дается по необходимости или при надежде на взаимную выгоду{819}.
И как обычно, мы постараемся понять природу и биологию этих состояний, поискав их начатки у других видов, их становление у детей, а также их деформации при патологиях.
Животные, «заражающие» своими эмоциями и отзывчивые к чужим
У многих животных присутствуют строительные кирпичики эмпатии (в этой главе я использую слово «эмпатия» как собирательный термин и для сочувствия, и для эмпатии как таковой, и для отзывчивости и т. д.) Есть имитация, ключевое звено обучения у многих видов животных. Представьте себе юных шимпанзе, наблюдающих, как мама использует разные предметы. У людей склонность к имитации выражена чрезвычайно сильно, порой даже чересчур. В одном исследовании шимпанзе и дети смотрели, как человек вынимает из коробочки-головоломки соблазнительное угощение и при этом совершает кучу странных и «лишних» движений. Когда испытуемым предложили самим вытащить угощение, шимпанзе имитировали лишь последнее необходимое движение, а дети повторили весь набор действий от начала до конца[439]{820}.
Социальные животные постоянно эмоционально «заражаются» – тут и общее возбуждение в собачьей стае, тут и воодушевление отряда шимпанзе, патрулирующих границы своей территории. Эти состояния не слишком конкретны, они легко могут трансформироваться в другие типы поведения. Скажем, павианы решают добыть на обед нечто особенное, молодую газель, к примеру. Намеченная ими жертва бросается наутек, мчится изо всех сил, а павианы за ней следом. И вот бегущему впереди самцу вдруг будто бы приходит в голову мысль: «Здорово, я бегу впереди всех… ЧТО?! Прямо позади мой главный враг и конкурент! Зачем этот урод гонится за мной?» Самец останавливается, разворачивается и бросается в драку с врагом. Газель забыта.
Подражание и «заражение» эмоциями – удел малышей. Могут ли другие животные почувствовать чужую боль? Вроде того. Мыши способны выработать условный рефлекс страха заместительным образом, просто наблюдая, как другая мышь переживает страх и вырабатывает соответствующий рефлекс. И это, помимо прочего, процесс социально обусловленный – выработка рефлекса ускоряется, если мыши родственны друг другу или составляют брачную пару{821}.
А вот еще одно исследование на этих зверьках – мышке в клетку поместили агрессивного «оккупанта»{822}. Как уже было показано, в этом случае последствия будут пренеприятные: через месяц у мышки все еще повышен уровень глюкокортикоидов, она находится в постоянной тревоге и более восприимчива к факторам развития депрессии[440]. Но что важно, те же длительные эффекты регистрируются у мыши, которая просто наблюдала, как страдала от «оккупанта» ее товарка.
Так что для других животных верен принцип «где твоя беда – там и моя», и это было поразительно ясно показано в исследовании упоминавшегося выше Джеффа Могила из Университета Макгилла, опубликованном в 2006 г. в Science{823}. Мышка наблюдала, как другая мышка в соседней клетке, отделенной плексигласовой стенкой, испытывает боль. В результате ее собственная болевая чувствительность подскочила[441]. В следующей части этого исследования мышкам вводили в лапку раздражающее вещество, и они начинали усиленно зализывать больное место. Чем больше этого вещества, тем больше мышка будет лизать лапку: положим, ввели X вещества, и мышка совершила Y лизательных движений. Но если при этом она будет наблюдать рядом другую мышку, которой ввели больше вещества и которая лижет лапку с повышенной активностью, то наша мышка совершит не Y движений, а заметно больше. А если соседке ввели меньше вещества, то наша мышка тоже совершит не Y движений, а меньше. Это означает, что уровень боли, который ощущает наша мышь, меняется в зависимости от болевых ощущений соседки. Данное явление, что очень важно, имеет социальную окраску, потому что чувство боли становится общим лишь у близко знакомых мышей, которые находились в одной клетке[442].
Понятно, что мы ничего не знаем об эмоциональном состоянии этих животных. Каковы их ощущения – переживают ли они за своих товарищей, что тем плохо, или переживают их боль как свою собственную? И то и то маловероятно, а потому использование термина «эмпатия» в данном контексте выглядит несколько спорно{824}.
Однако нам доступно наблюдать их поведение. Могут ли животные деятельно облегчать страдания товарищей? Могут.
Как мы увидим в последней главе, многим видам присуще поведение примирения, когда две особи после ссоры (негативного взаимодействия) демонстрируют повышенный уровень поведенческого сближения (сюда относятся груминг, сидение рядом друг с дружкой и пр.), что уменьшает вероятность новых конфликтов. У шимпанзе, как показали де Вааль с коллегами, существует также «утешающее» поведение – оно предусматривает участие третьей стороны. И вовсе не так, что какая-нибудь сердобольная обезьяна после битвы приголубит обоих драчунов. Нет, она идет к побитому и утешает именно его, а не победителя. В этом проявляется не только рассудительность, т. е. способность различить зачинщика и пострадавшего, но и желание успокоить потерпевшего. Подобное поведение – утешение проигравшего в драке – известно также у волков, собак, слонов, воронов (они чистят перышки жертве). И у бонобо оно не редкость – вдобавок к платоническим утешениям типа груминга они в своем бонобовском репертуаре предлагают жертве и сексуальные. Но вот у нечеловекообразных обезьян утешающее поведение не встречается