м. (Все смеются.)
Когда я проснулся, то подумал: «Что это? Моё тело такое плоское!» В тот момент ничего не можешь сделать, ум только позже принимает участие и пытается понять, но не может — он может лишь догадываться, предполагать, что остатки ума всё ещё там. Ум приходит, но не получает ответа.
Каждый раз есть что-то новое. Прошлым вечером я выпил десять или одиннадцать стаканов воды. Мои губы стали совсем сухими — возможно, тело было обезвожено. После большого прилива энергии в теле мне пришлось выпить несколько стаканов воды. Это очень интересная штука. Не нужно слушать ни одну из этих теорий, так как ты сам учишься, каждый день, в каждый момент. Я пребываю в этом состоянии больше месяца.
Но теперь это стало естественным состоянием. Раньше было некое ошеломление. Я смотрел на что-то и не знал, что это такое, и спрашивал, что же это. Но теперь я больше не озадачен и больше не задаю вопросов. Какая разница, что это такое. Но если я хочу спросить, что это, или это спросите вы, это слово сразу же придёт из памяти, из тех знаний, которые мы набирали на протяжении многих лет. И я скажу вам, что это часы или птица, и тому подобное. А в противном случае только глаза на всё смотрят.
Хислоп: Нет никакого любопытства, желания узнать?
Юджи: Дело не в этом. Дело в том, что мне больше не интересно называть что-либо своими именами. Какой толк в этих постоянных вопросах? Какая разница, каким именем ты что-то называешь? Просто смотришь на вещи с удивлением. Это невинность. Это происходит, только когда перемены наступают в физическом теле, а не в уме. Так что вот на чём я буду настаивать: эта трансформация находится внутри структуры человеческого тела, а вовсе не в уме.
Хислоп: Это не трансформация ума, как говорит Кришнаджи?
Юджи: Можно сказать, что в каком-то смысле это полное изменение ума, так как ум, который был хозяином тела, теперь стал его слугой.
Хислоп: Но разве не ум сейчас всё это описывает?
Юджи: Да, ум предоставляет слова. Присутствует только фактическая память, нет ни психологической памяти, ни эмоционального наполнения.
Ум больше не управляет моими чувствами, он не говорит, что ты должен видеть или что ты должен видеть этот цветок и называть его розой. Он присутствует только в качестве справочника — на тот случай, если тебе понадобится это название. В ином случае ты просто смотришь на цветок, не называя его, и в этом есть огромная интенсивность.
Ум обманом затягивает вас в самые разные переживания, и вам кажется, что вы переживаете нечто великолепное. А здесь ты не называешь это великолепным или прекрасным и даже не называешь это розой. Это просто физический феномен. Ум вообще не вмешивается и всегда находится в состоянии покоя и умиротворённости. И единственное, что он может сделать, — это снабдить тебя словами и фактической памятью и позволить телу функционировать естественным образом.
Хислоп: Я всё равно не понимаю, как ум может не вмешиваться.
Юджи: Ум не может вмешиваться; с ним покончено. Роль ума в качестве диктатора закончилась. Он приходит только по твоему зову предоставлять фактическую память, и когда для него больше нет дела, уходит. И остаётся безмолвие, чистое сознание, сознание без мысли.
Хислоп: Пожалуйста, объясните это ещё раз.
Юджи: Нет «переживающего», который жаждет иметь переживание. Когда есть ум, есть и переживающий. Но здесь больше нет никого, кто бы что-либо накапливал. Сорок девять лет оно всё накапливалось и теперь полностью перестало.
Хислоп: Почему сейчас нет необходимости накапливать что-либо? Больше нет нужды в информации, в знаниях?
Юджи: Зачем нужна информация? Мы накопили всю эту информацию, все эти знания, желая что-то с ними сделать, кем-то стать. Это была наша мотивация для накопления знаний. И это необходимо, если вы собираетесь быть инженером или бизнесменом. И если такого намерения нет, вы будете заучивать и забывать. Не думаю, что такой человек смог бы стать инженером или бизнесменом.
Хислоп: Почему нет?
Юджи: Потому что ты живёшь жизнью живого «овоща»! (Все смеются.) В этом нет ничего удивительного, и вместе с тем всё удивительно! Это нечто потрясающее! Но я не думаю, что люди захотели бы жить такой жизнью (смеётся) без удовольствия, боли, амбиций, без эго…что это за жизнь такая, вы можете спросить. (Все опять смеются.)
Видите ли, если вы хотите быть успешным бизнесменом, вам нужно иметь эго, иначе вы не сможете быть успешным. Я могу творчески использовать свой ум в какой-нибудь другой области. Например, если я хочу водить машину, я могу пойти и научиться это делать. Но так как видящий отсутствует, то это может быть немного трудно (смеётся). Но так как здесь присутствует полное внимание и нет никакой тревоги или страха — только осознавание того, как эта машина работает, — я, возможно, научусь гораздо быстрее, возможно, всего за один день, а затем поеду в Гштаад.
Хислоп: Мы часто усложняем свою жизнь. Можно ли что-нибудь сделать, чтобы этого больше не было?
Юджи: Ум по своей природе таков, что просто не может иначе, он должен всё усложнять.
Хислоп: Но в том состоянии, которое вы описали, нет проблем или осложнений. Ум там не создаёт никаких проблем!
Юджи: Как привести такое состояние бытия в действие? Что мы можем с этим поделать? Все мы размышляем над этим и представляем себе это состояние как нечто «большее». У меня есть покой, но если у меня будет то, что есть вон у того парня, то у меня будет ещё больше покоя. Вам не удаётся справляться с ситуациями без тревоги, так как ум всегда помышляет о «всё большем и большем». Но если вы не мыслите таким образом, тогда нет никакого беспокойства, никакого духа соперничества, чтобы чего-то достичь. Тогда есть только функция. Когда все эти вещи отсутствуют, вы становитесь функционирующим индивидом.
Хислоп: Нет никакого беспокойства даже относительно внешних, физических обстоятельств — о возможности нищеты, голода и войны?
Юджи: Где они? В данный момент их нет. Нет никакого беспокойства о будущем — даже, кстати, о следующем моменте. Что будет в следующий момент, физическое тело, мозг не знают. Ум знает не ум сегодня, а ум вчера, и он проецирует его в будущее. Но когда я смотрю на неё, у меня возникает лишь один вопрос: «Почему она хромает?» Зачем мне связывать это с собственной будущей травмой? Я не знаю, что это; есть только изумление, так что как я могу думать о будущем? Ума там нет, а значит, нет и беспокойства о собственном будущем, о том, что произойдёт со мной в старости. Это невозможно. Так что для меня весь мир существует только в том, на что я смотрю в данный момент. В данном случае ум не начинает действовать так, как он действует у вас.
Хислоп: Ум не приходит сам по себе?
Юджи: Нет. Если я лежу на диване, то не думаю ни о прошлом, ни о будущем. Я просто слушаю биение своего сердца. Когда я проснусь, я встану. Если Валентины нет, то я знаю, где пекарня, и схожу за хлебом, или посмотрю, что есть на кухне съедобного, и что-нибудь приготовлю, или если там будет гамбургер, а я голоден, то съем его. Я всю жизнь был вегетарианцем, и если вы дадите мне гамбургер и скажете, что это такое, то я соотнесу с ним только это слово и съем его, так как я не буду знать вкус гамбургера, пока не ощущу его у себя на языке. Откуда все эти идеи о том, что я вегетарианец? Их здесь нет, так как нет никакой психологической памяти. Нет того, что делает жизнь от мгновения к мгновению невозможной. Это не мистическое состояние. Физическое тело и то, как оно функционирует, делает для меня невозможным жить иначе. Это единственный способ, как это человеческое тело — без ума, без идей и образов — может жить и будет жить.
Хислоп: Но ведь раньше ум производил идеи и образы!
Юджи: Психологический ум производил идеи и образы раньше, но не сейчас. Сейчас там присутствует только фактическая память, слова.
Хислоп: Что произошло с той частью ума?
Юджи: Она вдруг исчезла. Так что больше нет ни идей, ни образов, ни сравнений, только слова.
Хислоп: А куда ушёл тот психологический ум, который был раньше?
Юджи: Он исчез вместе с появлением тех изменений, которые я описывал. Однажды утром я проснулся и никакого «вчера» не существовало. Вот так. Тело исчезло, а с ним исчезло всё. Это было как чистый лист. И не только тем утром — даже сейчас, когда я выхожу из этой комнаты, опять чистый лист. Это не значит, что вообще нет никакой памяти; есть фактическая память. Когда я пойду домой, то если захочу, смогу записать всё, что здесь произошло, о чём мы говорили. Но не будет никаких идей, образов, чувств, интерпретаций, так как я больше не могу теоретизировать, философствовать. Ум стал подобен проигрывателю, и он просто повторяет— вот и всё.
Хислоп: Жизни окружающих вас людей весьма сложны и запутанны. Что вы об этом думаете?
Юджи: Этот вопрос вообще ничем не обоснован. Если кто-нибудь спросит меня, что делать, как освободиться от эго, как быть счастливым, то я подумаю: а почему он задаёт мне такие вопросы? Сам себе я их никогда не задаю. Я не знаю, каково это — быть несчастным, и, следовательно, не знаю, каково это — быть счастливым. Это факт, так как я никогда не мыслю такими терминами, как «счастье» или «несчастье».
Ты осознаёшь ощущение — ощущение от сексуальности, от цветка, от коровьего колокольчика, от хромой женщины на улице — все они создают одно и то же ощущение. Эти ощущения следуют одно за другим, и я даже не связываю их с тем, что вижу. И это ощущение не переносится на следующее мгновение. Ему приходит конец. Почему это чувство появилось, что его создало, я не знаю.
Для такого человека секс становится невозможным — и не потому, что он практикует целибат или контролирует сексуальное желание. Когда ты держишь кого-то за руку, для тебя существует только это прикосновение, и только вид этого человека — и больше ничего, никакого ума. В тот момент ты живёшь только прикосновением руки, и так как внутри никого нет, никакого ума, который жаждал бы большего, который думает, что объятие или поцелуй даст тебе больше удовольствия, ты просто живёшь в этом моменте и даже никак его не называешь. Как такой индивид может заниматься сексом, когда нет вообще никакой тактильной стимуляции?