Так что я не бросился бежать назад. Я не сделал ничего — ни в каком направлении. Я просто жил как животное. Есть голод — вот и всё. Никакого сексуального желания. Возможно, оно находилось в дремлющем состоянии. Всё, что мне было нужно, — еда. Было не важно, что люди обо мне думают, — как сказали бы психологи, я полностью потерял связь с реальностью. Я не знал, что я делаю и что говорят люди. Это было своеобразное состояние, и оно длилось несколько лет. И потом оно по-своему развивалось. И вдруг — бац! — вопрошающий исчез. Это было потрясающе — и необходимо. Не знаю, произошло бы это при других обстоятельствах, но так случилось, что я был там, когда Дж. Кришнамурти это сказал. Это произвело на меня очень сильное впечатление — что есть сравнивающее состояние ума? Пытается ли вопрошающий понять себя? Он никогда не поймёт, так как он сам и есть вопрошание. Со всем этим покончено. До этого всё это было там. Изменения в теле стали происходить намного раньше — за год до этого. Например, когда я таким образом тру тело, оно светится, как фосфор.
Виктория: За год до этого?
Юджи: Да. И всё это время она несколько раз спрашивала у меня: «Что это такое? Твои глаза светятся, как фосфор, вот здесь». Они всё время светились. И когда я отрывал голову от подушки, все волосы тоже светились — но глаза особенно. Каждый день, когда я их открывал, они светились. И она говорила, что не видит причины, по которой это происходит. Что же это за свет? Она несколько раз мне говорила, что когда я ворочаюсь в постели, она видит на этом месте свет. Несколько раз она выглядывала в окно, думая, что это свет автомобильных фар. Но там не было никакого света от фар. Каждый раз, когда я поворачивался с одного бока на другой, моё тело светилось, как фосфор.
Виктория: Уже год назад тело светилось, как фосфор?
Юджи: Год или даже два года назад, я думаю. Мне кажется, это на самом деле началось четыре года назад. В том состоянии ничто для меня не имело значения.
Виктория: Я тоже вижу этот свет и пугаюсь, так как появляется ощущение, что у тебя что-то движется вокруг глаз…
Юджи: Да, по векам. Они иногда становятся похожи на фосфор. Это электромагнитное поле — человеческое тело представляет собой электромагнитное поле. И что самое интересное: когда я тру своё тело рукой, всё тело начинает светиться, как фосфор. Я думал, что бы это могло быть, и сказал себе, что это, наверное, из-за синтетики. И я выбросил синтетику, но это всё равно продолжалось, стоило мне потереть тело рукой. Хуже всего было, когда я мылся: когда тёр себя мочалкой, я получал электрический шок, из-за воды. Там было электричество. Ведь тело — это электромагнитное поле. Это та же самая творящая энергия, действующая за пределами тела и внутри его.
Так что необходимо каким-то образом избавиться от этого элемента. Но как? Кажется, что это очень просто, и вместе с тем это не так.
Хислоп: Какое-то время назад вы сказали, что осознали: личность, вопрошающая о своём существовании, сама им (вопрошанием) и является?
Юджи: Да. Отставьте ответы в покое. Я могу получить ответ от себя самого или кого-то другого, но это не важно. Здесь основной фокус на вопросе, а не на ответе.
Хислоп: И затем вы это обнаружили?
Юджи: Я — вопрошающий — обнаружил абсурдность этого вопрошания, когда ставят под вопрос само существование вопрошающего.
Хислоп: И затем вы увидели и все остальные вопросы и оставили ответы, так как все они по сути одно и то же?
Юджи: Они были вариациями одного и того же вопроса — того же вопроса в разных формах.
Хислоп: И вы ясно это увидели?
Юджи: Очень ясно. Но вопрошающий всё ещё продолжал… но он был уже на заднем плане. Я сидел там на выступлении Дж. Кришнамурти, и со мной ничего не происходило. Будто каждое слово, которое он произносил… Это было очень интересное переживание. Его слова очень сильно на меня воздействовали, но я не знал, что он говорит. Это было похоже на отражающую способность зеркала — слова или отскакивали обратно к нему, или производили какой-то звук. Они вообще ничего для меня не значили. Так как я оказался в Саанене, я ходил на эти встречи, когда у меня было настроение.
Виктория: И в этом осознавании был разум.
Юджи: Это осознавание — само сознание. Это чистое сознание, лишённое всех его, так сказать, загрязнений. Жизнь есть сознание, сознание есть жизнь; сознание есть осознавание. Что же это, что осознаёт жизнь? Я правда не знаю. Жизнь осознаёт собственную невероятную глубину, или, как говорит Дж. Кришнамурти, свою собственную необъятность.
Виктория: Это как раз то, что я хотела спросить.
Юджи: Так как внутри меня нет задающего этот вопрос, он меня больше не интересует. Я больше не задаю никаких вопросов. Иногда возникает вопрос: а что осознаёт? Ты осознаёшь этот вопрос, и он вновь исчезает. Так почему же ты опять задаёшь вопрос? Иногда этот вопрос возникает во мне. До этого момента присутствует осознавание. А затем я вхожу в состояние, где даже этого сознания нет, однако что-то осознаёт. Тут я осознаю какую-то возникшую мысль, и эта мысль уничтожается. Само осознавание разрушает мысль. И затем я впадаю в такое странное состояние, которое по сути является процессом смерти. Это процесс умирания, и он занимает ровно сорок восемь минут. Она происходит каждый день, эта смерть, а затем возвращаешься. Это прекращение любого сознания, тело деревенеет, лицо синеет, как в процессе умирания. И затем там что-то происходит. Всё становится таким неактивным, что осознавание исчезает. Это не состояние [глубокого] сна. Когда я выхожу из этого состояния, иногда присутствует такое удивительное ощущение; тело становится таким напряжённым — напрягается каждый мускул. Здесь также много припухлостей, их называют «тысяча лепестков».
Хислоп и Виктория рассматривают эти припухлости на лбу Юджи, где находится шишковидная железа, аджня-чакра, или «третий глаз». Эти припухлости, или шишки, похожи на лотос с тысячью лепестками, поэтому их называют сахасрарой. Согласно кундалини-йоге, она считается самой «тонкой» чакрой во всём организме, которая связана с чистым сознанием, и именно от этой чакры расходятся и все остальные. Сахасрара символизирует отстранённость от иллюзии. Это необходимый элемент в обретении единства с Богом, или высшим осознанием истины, что одно является всем и всё едино. Позже Юджи прояснил, что когда исчезает вмешательство мысли, или «я», то именно эта железа начинает управлять функционированием тела. Именно эта железа, а не мысль, даёт телу указания и приказы. Поэтому её, наверное, и называют аджня- («командной») чакрой.
Так что это состояние трансцендентности. Посмотрите на эту припухлость; тысяча точек вздуваются, так как к ним приливает кровь, что запускает другой ритм дыхания, так как ей нужен кислород. До этой стадии я наблюдаю — я всё осознаю. Ей нужно качать всё больше и больше кислорода в мозг, иначе — конец. Всё тело так напряжено, каждый мускул и каждая клетка. Всё тело подобно трупу. И затем Валентина сказала: «Ты стал прямо как камень». Стал похож на каменные статуи Будды. Но при этом присутствуют мозговые волны, а также пульс и сердцебиение. Это единственное, что у меня есть в тот момент, — движение волн и биение пульса. Затем они замедляются и практически исчезают. Когда я дохожу до этой точки, что-то происходит. Это не [глубокий] сон. Так как когда спишь, то в какой-то момент проваливаешься в сон, а здесь проваливание отсутствует. Запахи, звуки — всё исчезает, однако что-то осознаёт что-то.
Поэтому когда я выхожу из этого состояния, присутствует полная расслабленность; вы можете назвать это состоянием блаженства или чем хотите. Это не что-то, что я могу вызвать. Представьте, что бы мы сказали сами себе: «Сейчас тебе приснится прекрасный сон». Это невозможно себе приказать. Теперь я начинаю выяснять — когда же я сплю? Существует ли такая вещь, как сон? Я сплю или бодрствую? Я не знаю разницы. Я теперь практически не сплю. Так что я не знаю, когда я сплю, а когда бодрствую. Иногда мне снятся сны, но очень редко. И эти сны совершенно дурацкие и бессмысленные. Внутри меня нет никаких образов. Я соотношу разговор с конкретным человеком и решаю, что именно с этим человеком в данный момент разговариваю. Но сны очень редки; обычно их нет. Так что предположение, что нужно спать, чтобы снились сны, неверно. Нет нужды видеть никаких снов, так как каждое переживание заканчивается здесь.
Оно не оставляет никаких семян, так что нет никакого накопления; нет необходимости в уме. К уму просто не обращаются — никогда. Тело, как кажется, расслабляется всего часа на два. Остальное время — уже не сон. Но часа два, как кажется, оно отдыхает. Иногда это меня интригует, и я спрашиваю себя, почему это так. Но когда вопрос возникает, осознавание сжигает его. Этот процесс продолжается независимо от того, сплю я или бодрствую.
Сейчас я разговариваю. Это трансцендентное состояние. Нет того, кто бы производил эти идеи, — я описываю состояние, которое непроницаемо для мысли. Это продолжается долго, и когда оно, как кажется, себя истощает, меня вновь втягивает в то состояние. Так что это постоянный процесс. У него есть собственный ритм; всё это мне неподвластно; у меня нет контроля, и я не могу ничего с этим поделать.
Хислоп: Но когда выходите из этого состояния, вы ощущаете радость?
Юджи: Нет, это нельзя назвать ни радостью, ни чем-либо другим. Это совершенно иное состояние. Когда я из него выхожу, я сразу же делаю то, что здесь есть для меня.
Хислоп: А сейчас вы не в этом состоянии?
Юджи: Нет. Меня наполняет внимательность. И я пытаюсь что-то до вас донести. Я не переживаю это — когда я это переживаю, я не могу с вами разговаривать. Это невозможно. Это нечто, что я пережил и что не имеет никакой ценности даже для меня. То, что я пытаюсь до вас донести, — мёртвая вещь.