[10]. Когда? Для этого нужно время. Не знаю, сколько лет на это потребуется.
Лулу: Но это будет не ваш язык.
Юджи: Это не будет мой язык.
Барри: Не важно, что за язык, — это опять будет ряд символов.
Юджи: Да, символы не важны.
Лулу: И у нас уже достаточно нового жаргона, новых слов, новых языков.
Барри: Было блестящее и краткое введение в книге (Дж. Кришнамурти) «Первая и последняя свобода» — о символах и о том, что мы в действительности являемся их частью.
Юджи: Это значит, что у нас нет слов для описания жизни, не говоря о том, чтобы наделять жизнь каким-то смыслом. Все наши попытки направлены только на наделение жизни каким-то смыслом или пониманием — которое не является пониманием жизни. Оно должно умереть. Это первое, в ином случае невозможно понимать жизнь. Так что я использую слово «тело» именно в этом смысле. Как вы хотите называть это — тело без «я»? Это просто тело, но это другое тело. Оно функционирует по-другому. У него есть иная сила.
Лулу: Оно освобождается от гнёта «я».
Юджи: Конфликтов моральной жизни больше нет. Это не значит, что вы безнаказанно совершаете аморальные действия. Вы не можете не быть моральным в строгом смысле этого слова. Вы вообще не конфликтуете с обществом, поскольку нет никакого конфликта внутри вас. Но думать, что такой человек полон беспредельной любви, сострадания и доброты — наши образы подобных людей как воплощения ненасилия, поборников истины — все эти слова, мы можем практиковать их как изящные искусства и становиться символами этих слов. Но это состояние (без «я») — состояние сострадания. Оно не означает, что вы будете основывать новое общество и начинать кормить всех голодных в этом мире.
Лулу: Одно из основных утверждений иудаизма: ты не можешь знать Бога, но ты связан с Ним. Ты можешь служить Ему, или видеть одну сторону Его лика, если ты пророк вроде Моисея. Но ты никогда не можешь знать Бога.
Барри: Да, но это ортодоксальный иудаизм. Тогда как в каббале, которая очень близка с концепцией кундалини, ты достигаешь главной души, которая представляет собой абсолютное знание божественной Самости, пребывающей без эго. И это — пробуждение силы, которая ограничена в пространстве и времени. А потом они поднимаются к абсолютному осознанию Самости и энергии. Это есть в каббале, а также у христианских мистиков.
Юджи: Это источник, начало религиозного опыта; а религии представляют собой то, что мы из этого сделали.
Лулу: В этом всё и дело. Это всегда становится мёртвой информацией.
Юджи: Мы пытаемся понимать живое с помощью этого мёртвого материала. В этом состоит трудность — я пытаюсь выражать живое посредством мёртвых слов…
Лулу: Да, да — с помощью мёртвого языка и мёртвой культуры.
Юджи: Да, мёртвого языка и мёртвой культуры.
Барри: Я думаю, в различных случаях подобное переживание случается, случалось, и это то, о чём говорили некоторые учителя древности. Это касалось смерти, и это позволяло им соприкоснуться с вселенской энергией. Что ж, это было естественно, и никто мне об этом ничего не рассказывал. Но теперь я вижу это как смерть для самого себя, смерть «я». Но затем вмешивалось общество, захватывало власть и говорило — это фантазия, это воображение, это нереально или безумно. И поэтому ты сомневаешься в себе; ты приспосабливаешься к окружающему миру Если при таких обстоятельствах ты не приспосабливаешься, тебя посадят — или, точнее, будут держать в определённом заведении. Так что это нечто опасное.
Юджи: Это нечто опасное.
Барри: Во многих отношениях.
Юджи: Такой человек опасен для общества.
Барри: Он абсолютно опасен для общества. Он совершенно аморален и повсюду говорит то, что подрывает общепринятые представления. Он говорит им, и потом его распинают, или прибивают гвоздями, или морят голодом до смерти, или что угодно ещё. Его убирают...
Юджи: …и потом они запирают ворота.
Лулу: …или головы…
Юджи: Поэтому ожидать изменения в структуре общества…
Лулу: …нельзя.
Юджи: …это невозможно. Но когда ты видишь, как трудно вызвать изменение в твоей собственной структуре, ты сочувствуешь миру. Поскольку для меня стало невозможным вызвать это изменение в моей структуре, мне становится немного легче симпатизировать немного большему числу людей. На самом деле я не знаю, возможно это или нет. Знаете, я исхожу из того, что это возможно, и показываю, как трудно вызывать это изменение в вашей структуре. Оставим в покое общество; оставим мир. Он позаботится о себе. И возможно, уничтожит себя в ядерном холокосте. Это не имеет значения.
Это не означает, что вы бесчеловечны или что вас это не касается. Поскольку меня это касается, я пытаюсь помогать тому, кто рядом со мной — своему ближайшему соседу, — и потом показывать, как это трудно. Если только это изменение не происходит во мне, нет никакой возможности вызвать изменение в обществе. Это не интеллектуальная идея. Само это изменение воздействует на мир. Изменение в индивидуальном сознании влияет на сознание общества в целом.
Почему я высказываю это смелое утверждение? Если только вы можете вызвать это изменение в себе, вы сами увидите, как оно влияет на человеческое сознание. Поэтому человек, который может вызвать это изменение в своей собственной структуре, делает гораздо больше, чем говорящие об изменении мира… все эти реформаторы. Каждый раз, когда происходит взрыв, его последствия по-своему влияют на человеческое сознание. Так что не важно, носитесь ли вы по свету, говоря об этом, или сидите в одном углу взаперти. Вы всё равно влияете на мир.
Но современный мир иной; современная ситуация иная. Тем не менее такой человек действительно влияет на человеческое сознание. Так что если бы было немного больше этих мутантов (смех), миру стало бы намного легче. Этим была бы заряжена вся атмосфера. Эти последствия были бы повсюду.
Я не знаю… что делать? Что вы собираетесь с этим делать? У вас есть ответ. Вы — ответ на проблемы мира.
Больше никто не будет ответом. Больше никто не спасёт это человечество. Вы станете спасителем человека. Вот почему мы придумали эту фразу (спасители человечества). Такие люди уже становились спасителями человечества. Так что вы — ответ. Я не могу создавать эту побудительную силу. На самом деле нет никакой настоятельности. Возможно, слова звучат… настоятельно!
Барри: Если я чувствовал настоятельность, то тут же ставил её под сомнение. Разве это неправильно? Я вспоминаю, как сидел в той палатке и чувствовал настоятельность. А потом, однажды, я просто остановился и сказал: «Что я делаю?» Всё это было таким искусственным.
Юджи: Ладно, во всяком случае вас ничто не трогает. Если бы вас что-то трогало, не важно что, вы бы очень быстро изменились; вы бы стали мутантом. Я думаю, это очень привлекательное слово (смех).
Лулу: Эта идея впервые появилась в научной фантастике. Я думаю, она происходит именно оттуда.
Барри: Не обязательно; в действительности она происходит из тайного общества, которое процветает даже теперь. И эту идею использовали последователи Успенского и Гурджиева.
Юджи: А теперь Дж. Кришнамурти.
Барри: Он много это исследовал.
Юджи: О мутации говорится в «Йога-сутрах». Это кое-что подревнее.
Барри: Да, конечно, древнее. И Дж. Кришнамурти всё время использовал это слово — «мутация» (трансформация). Но используется и слово «мутант».
Юджи: Мутант — это тот, кто мутировал. Но что нам с этим делать? Заснуть?
Лулу: Мы все спим, за исключением мутантов (смех).
Юджи: Вы увидите, как трудно вызывать изменение в себе. Тогда вы сами будете знать возможность того, что это — фактор в изменении человеческого сознания. Именно это воздействует на человеческое сознание, а не вы. Оно идёт само собой. Влияние этого взрыва огромно. Понимаете, если мы сегодня чувствуем влияние Иисуса, то это не из-за церкви и того, что они делают. Влияние чувствуется даже сегодня. Вам ничего не приходится делать. Ситуация развивается сама собой.
Я забыл вам показать — когда я спускался, всё тело было покрыто этой белой субстанцией, руки и всё прочее. Этот разговор происходит в трансцендентальном состоянии. Я это не мистифицирую. Видите ли, здесь действует не процесс мышления.
Это нечто странное. Это случилось в Женеве. Знаете, я был удивлён. Я ощущал, что эта нога немного мягче, чем правая нога… я не знаю. Когда я на ней стоял, меня вдруг тянуло к мужчинам… не из-за какой-то формы сексуального инстинкта или чего угодно ещё. Когда я менял ногу, меня больше привлекали женщины. Так что я пробовал это несколько раз. Я хотел сам проверить — что же происходит? (смех)
Это было два разных типа осознавания, но больше нет. Теперь это всё — одно осознавание. Тогда это продолжалось несколько дней. Я думаю, это было время, когда изменялись половые железы.
Лицо в зеркале тоже менялось. Я всё это наблюдал. Лицо — лицо Шивы — и эта часть (шея) были синими. Возможно, именно поэтому индуисты называют Шиву Нилакантха (нила = синий, кантха = горло).
Лулу: Шея была синей?
Юджи: Всё было синим, а лицо было как будто наполовину Шива, наполовину Парвати.
Барри: Как на изображении того, что они называют ардханаришвара — наполовину Шива, наполовину Парвати…
Юджи: …выглядели отдельными. Было различие. Даже Валентина указывала, что между двумя глазами была разница — она говорила, что один из них смотрит очень нежно и ласково. Но у меня не было никакого особенного влечения к детям, вообще никакого материнского чувства (смеётся).
Лулу: Почему вы должны были…