Пол: Так что дело не в том, чтобы не иметь никаких мыслей. Дело в том, распознавать их или нет.
Юджи: Да — или пытаться что-либо делать с мыслями. Пусть вам не кажется, что это состояние без мыслей. Мысли есть. С ними ничего нельзя поделать. Для нас это необходимый инструмент. Мы эволюционировали на протяжении столетий и развивали этот мыслительный процесс, это мышление. Это нечто мёртвое. В нём нет никакой жизни. Мы наделяем эту мёртвую вещь смыслом, мы даём жизнь этому мышлению. Так что вот куда идёт энергия. Не физическая энергия — животная энергия зависит от чего-то другого, — но эта психическая энергия, как говорят психологи.
Пол: Почему мы даём жизнь нашим мыслям, и кто даёт жизнь?
Юджи: Вы мне скажите.
Пол: Я много раз задавал себе этот вопрос.
Юджи: И каков ответ?
Пол: Мысль входит в поле моего сознания, и эта мысль становится связанной с какой-то структурой прошлого, и я наделяю её жизнью, и потому она растёт, и я стараюсь, чтобы другие люди помогали мне расширять это «я».
Юджи: И вы хотите иметь в себе это «я», и это — непрерывность. Ладно, но в чём проблема? Вы этим недовольны?
Андреас: Поскольку очень часто это не столь приятные мысли.
Юджи: Есть и кое-какие болезненные мысли.
Пол: Ещё одна причина, по крайней мере для меня, — я чувствую, что не знаю настоящей жизни; во всём этом процессе есть что-то поверхностное и искусственное…
Юджи: Но что это такое — эта настоящая жизнь?
Пол: Я не знаю… скорее, это то, что я хочу знать.
Юджи: Предположим, я говорю, что нет никакой иной жизни, чем эта.
Пол: Как я говорил до этого, мы живём в умственном, созданном нами самими мире, у которого вряд ли есть какая бы то ни было основа в реальности. Это искажённый мир. И когда это видишь, даже если не полностью, этого достаточно, чтобы до некоторой степени изменять жизнь. Жизнь становится менее глупой и скучной, чем раньше. Но это не полное видение, а лишь фрагментарное.
Юджи: Ладно. А что делать, если нет никакой другой жизни, которую вы называете настоящей, иной жизни, нежели та, что у вас есть сейчас?
Андреас: Мы действительно не знаем, но думаем, что в этой жизни есть нечто большее, чем то, что мы знаем.
Юджи: Да, мы воображаем, что есть другой образ жизни, что есть что-то за пределами этого. Все наши идеи другой жизни — лишь миф, создаваемый умом для бегства от фактической, реальной жизни. Это — единственная жизнь. Никакой другой нет.
Пол: Вы имеете в виду, что жизнь, которую мы только что описали…
Юджи: Это единственная жизнь. Что мне делать, если я вижу, что это единственная жизнь и в запасе нет никакой другой? Имеющийся у меня образ другой жизни — это только миф, только образ.
Пол: Да, это образ. Это часть того, что я вам описал.
Юджи: Что происходит, если я это вижу? Образ уходит. Когда образ уходит, то, что есть, — это то. Именно образ заставляет меня что-то искать.
Андреас: Но мы чувствуем, что, возможно, не видим правильно. Возможно, именно мышление не даёт нам видеть то, что есть на самом деле.
Пол: Даже это — часть всего процесса. Даже то, что вы говорите в данный момент, — часть умственного процесса.
Юджи: А что делать, если из этого нет никакого выхода — если нет никакого способа избежать того, как я сейчас живу?
Пол: Никакого способа нет. Кажется, всё, что я воображаю, всё, что я пробую, — это бегство и это ещё одна мысль.
Юджи: Вы уже это говорили — что это ещё одна мысль и так далее. Если нет никакого другого способа, нет никакой другой жизни, кроме той, которой я сейчас живу, то подобными мыслями я только создаю для себя больше проблем. Я создал это страдание из-за того неудачного мифа — что есть другая, настоящая жизнь, которой я должен жить. Какой-то парень вроде меня говорит, что есть другое состояние бытия. Именно этот образ делает твою жизнь несчастной. Поэтому ты раз и навсегда отбрасываешь этот миф, и тогда то, что есть, — это только жизнь.
Пол: Да. Вы сами нашли способ. Сейчас для вас кое-что по-другому.
Юджи: Да, потому что я не сравниваю себя, потому что внутри меня больше нет никакой сравнивающей структуры.
Пол: Так что, как вы недавно говорили, возможно, со мной случится то, что случилось с вами…
Юджи: Несомненно, это случится. Это случится, как только вы увидите, что другие процессы, образы, которые вы для себя строите, создатель образов, приходят к концу; это в вас уже есть. Что такое есть у меня, чего нет у вас? Живое качество. Это живое качество не способно выражать себя потому, что вы от него уклоняетесь, думая, что есть другой способ жизни.
Пол: Но вы также говорили, что произошла мутация — что всё, включая клетки тела, изменилось.
Юджи: Как только вы это увидите, всё в вас будет изменяться.
Пол: Как только я могу видеть, что ничего не может измениться, оно изменяется!
Юджи: Оно изменяется. Вот что я говорю — нет никакого другого способа жить. Вы не можете принять этот факт. Но как вы можете понимать то, что я говорю? В этом трудность. Я могу сто раз говорить вам, что никакой другой жизни нет. Но приходит кто-то ещё — какой-нибудь монах из Индии — и говорит вам, что есть запредельное, что есть путь. Вы должны медитировать помногу часов в день, и тогда у вас будет прекрасная жизнь и так далее. Потом приходит кто-то ещё и говорит что-то совершенно другое. Где вы? Вы продолжаете изменять это зеркало, вы полируете его, чтобы оно отражало тот образ, и это продолжается.
Пол: Я не могу это до конца объяснить, но я знаю, что сейчас вы отличаетесь от того, каким я вас видел два года назад. Что-то изменилось.
Юджи: Ладно. Я говорю, что изменение, произошедшее во мне, состоит в том, что образы, создатель образов, и все эти вещи во мне закончились. Потому что создатель образов увидел, что это всё образы, создаваемые им самим, и что эти образы никуда его не приведут, что избавления нет, и потому он ушёл. Вот что случилось. Никто не может делать это за меня, никто не может мне это дать. Нет вообще никакой помощи для того, чтобы это видеть.
Пол: Нет никакого внешнего фактора?
Юджи: Никто не может делать это за меня. Поэтому если я не знаю, то не сдвинусь с этого места, если только не выясню для себя, есть или нет.
Пол: И вы говорите, что это не происходит постепенно. Это происходит всё сразу.
Юджи: Почему вы вводите эту идею времени? Вы не хотите встречаться с этим в данный момент. Когда вы сосредоточиваетесь на этом, оно вас обжигает. Вы не хотите, чтобы это с вами случалось, или не готовы, и именно поэтому говорите о времени. И есть кто-то, утверждающий, что это можно делать постепенно.
Пол: Что ж, возможно нам нравится мыслитель.
Юджи: Но вы не можете иметь и то и другое. Вот о чём я говорю.
Вчера кто-то говорил мне: «У меня должна быть собственность, у меня должна быть моя жена, у меня должны быть все удовольствия и всё такое. И всё же я хочу этого и надеюсь, что эта медитация мне это даст. Невозможно иметь и то и другое. Я никогда не буду Буддой, потому что стать Буддой означает отказаться от всего. Я не хочу отказываться от всего, я не хочу становиться Буддой. Но я хочу быть добрым, я хочу быть не склонным к насилию, я хочу быть этим и хочу быть тем».
Он не хочет становиться Буддой, но хочет быть добрым и всё такое. Эта борьба доставляет ему удовольствие — это сражение. Вы любите это — сражаться внутри себя, противиться тому звуку, что наполняет вас. Вы боретесь с этим, но безуспешно. Оно бьёт вас со всех сторон. Звуки приходят, и вы безуспешно сражаетесь с ними. Что вы можете поделать вон с той горой? Вы ничего не можете с ней поделать. Вы можете взбираться на гору и писать об этом книгу. Или, если у вас поэтический склад ума, написать стихотворение о красоте горы. Или, если вы художник, вы можете написать картину. Что вы можете с ней сделать? Вы ничего не можете с ней сделать.
Пол: Вы имеете в виду, что я не могу раскрыться.
Юджи: Это опасно, и потому вы не хотите раскрываться. Вы упорствуете. Вы хотите держаться. Если кто-то говорит — открой это окно, и всё придёт, — вы хотите этого, и в то же время вы не уверены. Возможно, будет сквозняк, возможно, станет холодно, и вы можете простудиться и получить воспаление лёгких — вы думаете обо всём этом. Даже если кто-то даёт вам ключ, вы не откроете дверь. Вам не могут дать ключ. Для вас ключ есть, он в ваших руках. Видите ли, ключом было то — трескающийся лёд. Я не преувеличиваю. Ключ был у вас в руке, но вы не хотели использовать тот ключ — вот и всё.
Андреас: Очень скоро я собираюсь спилить одну из этих сосен.
Юджи: Положите её сюда. Она будет нас всех согревать. Это будет лучше, чем эти пустые разговоры.
Невозможно иметь лучшее из обоих миров. Вот почему становится такой привлекательной практика этих добродетелей. Завтра я буду чудесным человеком. И завтра продолжается, переходя в следующие и следующие завтра, и вы доходите до такого этапа, когда тело либо оказывается в могиле, либо сгорает в огне. И тогда вы придумываете, что есть нечто ещё — следующая жизнь. Мы откладываем это до следующей жизни. Ладно, если вы признаёте следующую жизнь, и это не гарантировано, вам придётся рождаться снова и снова… Я говорю не о том, есть ли перевоплощение или нет. Необходимо понимать, что страх, который создал все эти верования, создал и Бога. Вот что важнее всего осознавать. Абсурдно говорить о том, есть ли Бог или нет. Как я могу понимать Бога? Именно страх создал во мне Бога, то же, что создало эту идею времени; мысль есть время. Невозможность пытается ходить на этих ходулях. Это единственная жизнь, которая у меня есть. Больше ничего нет. Моя жена, мои дети, моя работа… это единственное. Всё, что я делаю, — это бегство от действительности, самообман. Всё что угодно иное, чем то, что я делаю, — это самообман. Видеть это как факт — вот что открывает двери. Наконец она поддаётся. И тогда всё это рушится само собой. Нет ничего, что ты можешь делать. Так что этот процесс ослабления начинается здесь.