Измерения ловкости, силы захвата, гибкости, слуха и зрения, памяти и познавательной способности, тестируемых биомаркеров возраста – все это были проделано до прибытия, а в конце эксперимента мужчины прошли повторный тест. По ряду измерений они превзошли контрольную группу, которая тоже прибыла в монастырь, но не участвовала в эксперименте с временно́й деформацией. Члены экспериментальной группы оказались более гибкими, обладали большей физической ловкостью и стройностью. Что самое неожиданное – у лучшилось их зрение, и они выглядели моложе. Лангер отметила, что мужчины «перенесли свой ум во времена своей молодости», и их тела последовали за ним. К сожалению, в точности повторить этот эксперимент невозможно из-за его сложности и дороговизны.
Тем не менее в 2010 г. компания BBC воссоздала нечто подобное в передаче «Молодые», выбрав на этот раз в качестве испытуемых шесть состарившихся знаменитостей. Этих людей привезли в старых машинах в загородный дом, тщательно переделанный по эскизам 1975 г.
Через неделю после того, как стареющие герои вжились в прежнюю обстановку, где им транслировали новости и спортивные комментарии тридцатипятилетней давности, они продемонстрировали такие же заметные улучшения, как и омоложенные участники в Нью-Гемпширском эксперименте Лангер. Один из испытуемых, прибывший в инвалидном кресле, вышел оттуда лишь с тростью. Другой мужчина, который не мог надеть носки без посторонней помощи, взялся проводить прощальную вечеринку, передвигаясь при этом целеустремленно и с энтузиазмом. Ранее горбившиеся уехали стройными и выглядели моложе.
Шоу было номинировано на британскую премию «Эмми» и возродило интерес к исследованиям Лангер. В настоящее время они расширены за счет множества подходов, каждый из которых оценивает, насколько изменение в восприятии времени сказывается на физиологическом и умственном «омоложении». Коллега Эллен Лангер из Гарварда, психолог Джеффри Редигер признал, что «здоровье и болезни куда больше укоренены в наших умах и сердцах, а также в том, как мы ощущаем себя в мире. Только после осознания этого стоит разбираться с нашими моделями поведения».
Во время другого поразительного исследования 2007 г. по снижению веса ученые сообщили половине уборщиков в семи отелях, что количество калорий, которое они сжигают на своей повседневной работе, вполне достаточно для активного образа жизни – согласно рекомендациям министра здравоохранения и социальных служб. Другая половина не услышала этих позитивных новостей. «И хотя их обычное поведение не изменилось, через четыре недели информированная группа почувствовала, что теперь они выполняют гораздо больше физических упражнений, чем раньше». Они снизили вес, уменьшили кровяное давление и объем жира, а также соотношение талии и бедер и индекс массы тела.
Свидетельства в пользу того, что вера оказывает мощное влияние на физиологию, экспрессию генов и поведение, заставили эпигенетика Коула сделать вывод: «Иммунологи и психологи редко берут в расчет, что мы сами являемся архитекторами своего личного опыта. Субъективный опыт обладает большей силой, чем объективная ситуация». В цитате Коула термин «субъективный опыт» означает восприятие или веру, а «объективную ситуацию» можно интерпретировать как реальность. Заменив слова Коула этими синонимами, мы получим следующее: ваша вера обладает большей властью, чем ваша реальность. Вот почему – биология веры!
Глава 6. Рост и защита
Эволюция снабдила нас множеством механизмов выживания. Все они могут быть подразделены на две функциональные категории: рост и защита. Эти механизмы представляют собой фундаментальные свойства организма, необходимые для его выживания. Что касается защиты, то нет нужды объяснять ее важность. Но для выживания необходим также и рост, и даже вам, взрослым людям, которым расти вроде бы уже некуда, это понять нелегко. Ежедневно миллиарды клеток тела изнашиваются и требуют замены. Так, клетки кишечного эпителия полностью заменяются каждые семьдесят два часа. Для поддержания этого непрерывного круговорота клеток организму приходится ежедневно тратить значительное количество энергии.
Все в той же лаборатории, где наблюдения за отдельными клетками так часто приводили меня к важным выводам о многоклеточном человеческом организме, я впервые понял, насколько важно способствовать росту и защите. Клонированные эндотелиальные клетки буквально убегали от вводимых токсинов, как человек от хищного зверя или грабителя в темном переулке. С другой стороны, клетки тянулись к питательным веществам, как человек к еде и своим любимым. Эти два противоположных движения характеризуют две основные клеточные реакции на внешние раздражители. Тяготение к жизнеобеспечивающим сигналам, например питательным веществам, есть отличительный признак реакции роста, а уход от угрожающих сигналов, например токсинов, – признак защитной реакции. Впрочем, некоторые из внешних раздражителей являются нейтральными, они не вызывают ни реакции роста, ни реакции защиты.
Мои исследования в Стэнфорде показали, что те же типы поведения (рост и защита) необходимы для выживания и многоклеточных организмов – например, человека. Но с этими двумя сформировавшимися за миллиарды лет противоположными механизмами есть одно затруднение. Дело в том, что одновременное функционирование механизмов для роста и защиты – невозможно. Другими словами, клетки не могут одновременно двигаться вперед и назад. Те клетки человеческих кровеносных сосудов, которые я исследовал в Стэнфорде, принимали одну микроанатомическую конфигурацию, чтобы иметь возможность питаться, и другую – чтобы осуществить защитную реакцию. Вот чего они не могли, так это принять обе эти конфигурации одновременно.
Как и клетки, человек неизбежно ограничивает себя в отношении роста, переключаясь на защитную реакцию. Когда убегаешь от хищного зверя, неразумно тратить энергию на что-то другое. Чтобы остаться в живых, нужно направить все свои силы на то, чтобы бить или бежать. Рост в этом случае неизбежно угнетается.
Помимо необходимости направить энергию на поддержание тканей и органов, обеспечивающих защитную реакцию, имеется еще одна причина подавления роста. Этот процесс требует свободного и открытого обмена между организмом и его окружением – например, принятия пищи извне и удаления отходов наружу. А защита предполагает, что организм замыкается в себе и ограждается от грозящей опасности.
Подавление роста изнуряюще действует на организм еще и потому, что рост не только требует расхода энергии, но необходим и для ее производства. Поэтому постоянное пребывание в состоянии защиты препятствует выработке живительной энергии. Чем дольше вы обороняетесь, тем хуже для вашего роста. Собственно говоря, его можно подавить до такой степени, что определение «напуганный до смерти» станет применимо к человеку в самом буквальном смысле.
К счастью, большинство из нас до этой точки не доходят. В отличие от отдельных клеток, для многоклеточных организмов реакции роста и защиты не являются взаимоисключающими – вовсе не обязательно, чтобы все 50 триллионов наших клеток одновременно находились либо в одном, либо в другом состоянии. Доля клеток, прибегнувших к защитной реакции, зависит от серьезности предполагаемой угрозы. Кое-как можно существовать и в состоянии постоянного стресса, вызванного опасностью, однако хроническое подавление процессов роста катастрофически подрывает благополучие. Важно также иметь в виду, что полноценная жизнь – это нечто большее, чем избавление от стресса. Избежав угроз, вы всего лишь окажетесь в нейтральной точке состояния «рост – защита». Чтобы достичь подлинного расцвета, мы должны стремиться к полнокровной жизни, исполненной радости и любви, которая будет стимулировать процессы роста.
Биология защиты родины
В многоклеточных организмах модели поведения типа роста и защиты контролируются нервной системой. Именно она ответственна за отслеживание сигналов окружающей среды, их интерпретацию и организацию соответствующего поведенческого отклика. В многоклеточных сообществах нервная система играет роль правительства, организующего деятельность своих граждан-клеток. Если она регистрирует угрожающий сигнал, то предупреждает сообщество клеток о надвигающейся опасности.
Собственно говоря, в человеческом организме имеется две отдельные системы защиты, и обе они одинаково важны для поддержания жизни. Первая из этих систем мобилизует защиту от внешних угроз. Она называется гипоталамо-гипофизарно-адреналовой осью (ГГА-осью). В отсутствие опасности ГГА-ось неактивна и росту клеток ничто не препятствует. Если же гипоталамус мозга улавливает внешнюю угрозу, он задействует эту ось, посылая сигнал в гипофиз – главную железу внутренней секреции, которая и мобилизует 50 триллионов клеток сообщества на борьбу с опасностью.
Вспомните клеточную мембрану с ее механизмом отклика на раздражение – рецепторными и эффекторными белками. Гипоталамус и гипофиз представляют собой их функциональные эквиваленты. Как и белки-рецепторы, гипоталамус воспринимает и распознает сигналы внешней среды, а функция гипофиза сходна с функцией белков-эффекторов в том, что он приводит в действие различные органы нашего тела. В ответ на угрозу извне гипофиз посылает сигнал в адреналовые железы, информируя их о необходимости координировать в организме реакцию «бей или беги».
Технически механизм включения ГГА-оси внешним раздражением сводится к достаточно простой цепочке. В ответ на регистрацию мозгом стрессового ощущения, гипоталамус выделяет кортикотропин-высвобождающий фактор (КВФ), который поступает в гипофиз. В гипофизе КВФ активирует особые гормоновыделяющие клетки, заставляя их вбрасывать в кровь адренокортикотропные гормоны (АКТГ). АКТГ затем поступают в адреналовые железы (надпочечники), что является для последних сигналом на включение секреции гормонов, которые и вызывают реакцию «бей или беги». Эти стрессовые гормоны (адреналин и норадреналин) координируют функции всех органов тела, придавая нам силы, необходимые для отражения угрозы или бегства.