— Как это? Я не понимаю, — мысленно произнес Хаджи.
— Смотри: ты можешь жить лишь в одном отрезке времени, я же могу воспринимать то, что было, есть и может произойти. Но так как четко определенного будущего не существует, мы можем видеть лишь наиболее вероятные варианты.
— С ума сойти! — воскликнул Хаджи. — И ты молчал?!
— А ты и не спрашивал, — заметил бионик. — Мы не навязываем людям свое общение.
— У тебя есть имя? — немного подумав, спросил Хаджи.
— Да, но для тебя оно не будет иметь никакого смысла.
— И все же?
— Мое имя — Есть, — ответил бионик.
— Есть — в смысле принимать пищу?
— Есть — в смысле существовать. Я же говорил, ты не поймешь…
— Классное имя, — Хаджи испугался, что тот обидится. — Емко и в то же время наполнено смыслом.
Какое-то время оба молчали.
— Я бы не хотел потерять связь с тобой, когда… ну… снова стану человеком, — произнес Хаджи.
— Значит не потеряешь, — заверил его бионик со странным именем.
***
Хаджи проснулся от того, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Два ярко-голубых глаза с любопытством изучали его из-за ширмы. Увидев, что он больше не спит, человек вынырнул из своего укрытия.
— Как самочувствие, мистер Хиггс? — поинтересовался он. — Меня зовут Эйбрахам Сигиура, я врач и ученый.
Это был длинный и очень худой мужчина с растрепанными темными волосами. В его внешности и произношении гинуанские гены были лишь наполовину. А еще от мистера Сигиуры пахло кофе и сигаретами.
Кофе… Как давно Хаджи не чувствовал этого аромата!
— Неплохо, — хотел было произнести он, но вместо слова из горла вырвался хриплый стон.
— Ваши голосовые связки еще не адаптировались, — сказал Эйбрахам, подходя ближе. — Не торопитесь, у нас впереди много времени.
— Кофе, — выдавил из себя Хаджи страшным голосом. — Хочу… кофе.
Эйбрахам засмеялся и удалился за ширму, видимо, исполнять его желание.
Хаджи присел на кровати и осмотрел свое тело. Хмм, он действительно всегда был таким накаченным или его создатели немного приврали?
— А можно мне какую-нибудь одежду? — уже более уверенно произнес он.
Эйбрахам вынырнул из-за складной ширмы, которая отделяла кровать Хаджи от лаборатории.
— Стойте! Вам еще нельзя двигаться! — в панике воскликнул он.
Насколько понял Хаджи, мистер Сигиура был довольно эмоциональным молодым человеком. Он лег обратно и натянул простыню до подбородка, как бы говоря, что он никуда не собирается.
В следующие несколько минут Эйбрахам Сигиура проверял рефлексы Хаджи, зрение, слух, обоняние. Наконец, убедившись, что сознание мистера Хиггса подружилось с его новой телесной оболочкой, выдал ему одежду и отстал до поры до времени.
— Вы работаете на Машидо? — спросил Хаджи, натягивая светлую майку.
— Разумеется, — кивнул Эйбрахам. — Эта научно-исследовательская лаборатория принадлежит его компании.
— То есть, сбежать вы мне не поможете? — Хаджи хотел усмехнуться, но вместо этого издал нечто вроде кряка.
Эйбрахам не оценил шутку: его лицо приобрело бледный оттенок, а рот принялся безмолвно открываться и закрываться.
— Да не бойтесь, я знаю, что у меня нет шансов, — успокоил его Хаджи, а в уме добавил Пока что. Он мечтал вернуться в человеческое тело черт знает сколько лет, и уж точно не собирался до конца жизни оставаться чьи-то подопытным кроликом.
Но первоочередной задачей Хаджи было вытащить Слая из беды. Всеми правдами и неправдами.
— Есть, ты тут? — мысленно позвал Хаджи бионика. За этот короткий четырехчасовой день он смертельно устал. Было трудно вновь чувствовать окружающий мир, испытывать на себе силу земного тяготения, а также много других факторов, о которых он успел забыть. Таких, как, например, голод, холод и позывы в туалет.
— Да. Вот только здесь так тесно, — ответил бестелесный голос Есть, подразумевая черепную коробку Хаджи.
Благодаря своему строению, даже самые крупные бионики могли при необходимости съеживаться до маленьких размеров.
— Но-но-но! Тесно ему, — возмутился Хаджи. — Ничего, привыкнешь. Сейчас самое главное выяснить, что со Слаем.
— Тут все ясно: он нужен Такаде, чтобы манипулировать тобой. Иначе Слая давно бы не было в живых, — ответил Есть.
Такада Машидо не заставил себя ждать. Уже на следующее утро он лично навестил Хаджи в его маленькой обители, состоящей из кровати, ширмы и близлежащей уборной.
— Доброе утро, мистер Хадзи, — произнес он с улыбкой, из-за которой его и без того узкие глаза практически исчезли с лица.
— Хаджи, — машинально поправил Хаджи. — Доброе, и вам.
— Ваш язык такой трудный, — посетовал Такада. Хаджи молча сел на кровати.
Так вот каков этот чертов ублюдок, — подумал он, впервые видя лицо мучителя своего брата.
— Я здесь по делу, мистер Хадзи, — Такада вновь не справился с буквой ж. — Но сначала позволь узнать, как тебе нравится твое новое тело?
— Вполне себе ничего, — Хаджи покивал головой. — Приятно чувствовать себя подтянутым качком.
— Вот и замечательно, — Машидо потер руки. — Однако хочу предупредить, что теперь от тебя зависит целых две жизни. Непосредственно твоя и твоего брата.
При упоминании о брате, Хаджи нахмурился. Ему не нравился голос этого невысокого гинуанца: подчеркнуто вежливый, гнусавый, неприятно коверкающий слова.
— Разумеется, как только ты окрепнешь и наберешься сил, тебя посетит естественное желание выбраться отсюда, — Такада окинул взглядом пространство, отгороженное ширмой. — Оно будет ошибочным.
Ну кто бы мог подумать, — мысленно иронизировал Хаджи.
— Как только мне станет известно о попытке побега, к мистеру Хиггсу младшему придут мои люди, — продолжал Такада. — У многих из них есть медицинское образование, и у всех без исключения — богатая фантазия. Они найдут способ весело скоротать последние дни его жизни.
Чтобы не разорвать Машидо голыми руками, Хаджи включил в голове мыслеобраз с его телом, безжизненно болтающимся в петле.
— У меня есть вопрос, — заявил Хаджи, когда поток гнусавых слов прекратился. — Зачем я тебе?
— Ты интересный, — Такада вновь прищурился. — Более того: ты единственный в своем роде симбионт человека и бионика. Мы будем изучать тебя, и на основе этих данных создавать других.
— А если я не захочу? — мрачно поинтересовался Хаджи, зная, что и на это у Такады найдется ответ. — Откажусь принимать пищу или наглотаюсь лезвий?
— Один раз мы уже воспроизвели твое тело, сможем и во второй, — ответил Такада, собираясь уходить. — И, кстати, тебе должно быть известно, что после остановки сердца мозг какое-то время продолжает жить. Мы вытащим тебя с того света, мистер Хадзи, хочешь ты этого или нет.
Вот это действительно было мерзко. По новой, гладкой как у младенца коже Хаджи пробежал неприятный холодок. Он без труда нашел видеокамеру, мигающую безжалостным красным глазком: за ним наблюдали круглосуточно, а это значит, что без посторонней помощи о побеге не могло быть и речи.
Еще через полчаса Эйбрахам Сигиура приглушил свет, чтобы Хаджи мог немного поспать. Он понятия не имел, который час, а тем временем наручные часы Сигиуры пробили ровно три ночи. Парень выключил свой компьютер и отправился домой. У него была еще пара часов, чтобы окунуться в холодный душ, нервно подремать минут тридцать и снова вернуться сюда, в лабораторию, чтобы заступить на очередной двадцатичасовой пост.
Тело для Хаджи Хиггса. Глава 5 — Путешествие в прошлое
Прошла неделя, прежде чем создатели нового тела Хаджи уяснили для себя горькую правду: его организм медленно умирает. Гуманнее, чем от рака, но так же неизбежно и достаточно быстро. Эйбрахам и его подопечные сломали себе голову, пытаясь узнать, почему тело здорового взрослого мужчины вдруг начало погибать у них на глазах. Единственным объяснением стало то, что организм Хаджи был запрограммирован прожить двадцать пять лет и ни годом больше. Но это было всего лишь предположением, и Такаду оно категорически не устраивало.
Хаджи тем временем чувствовал себя прекрасно. Его границы обитания расширили до небольшого павильона, где располагался диван, несколько кресел, обеденный стол, полка с книгами и тренажеры. Хаджи разрешалось посещать общую уборную под конвоем двух охранников, которых он мысленно называл Бугай и Череп.
О прогулках на улице пока не было и речи, но Хаджи знал, что еще несколько дней — и он уломает Эйбрахама и на этой развлечение.
Кстати, о мистере Сигиуре. Именно он стал самым частым посетителем хаджевских угодий. По нескольку раз в день он приходил к нему, чтобы проверить биологические показатели, работоспособность, провести психологические тесты и прочую непонятную ерунду. И с каждым новым днем лицо Эйбрахама Сигиуры мрачнело.
— Сколько мне осталось, Эйб? — наконец спросил Хаджи, после того, как Сигиура едва не расплакался над результатами его биохимии.
— Что? Кто тебе сказал?! — Эйбрахам сошел с лица.
— По твоей физиономии нетрудно догадаться, — соврал тот. На самом деле Хаджи узнал о своей скорой кончине от Есть.
— Месяц, может, полтора, — скорбно ответил Эйбрахам. — Но это еще не конец! Мы вырастим тебе новое тело.
— Да, да, и оно тоже не проживет и полугода, — закивал Хаджи. — Смирись с тем, что мне крышка.
Эйбрахам окончательно расстроился, и, скомкав бумаги, ушел в свой кабинет.
О Слае по-прежнему не было вестей. Неизвестность сводила Хаджи с ума, но в его окружении были лишь книги и беговая дорожка. В минуты особо сильной депрессии, Хаджи становился на нее, включал самый медленный режим и принимался считать шаги. Через несколько километров становилось гораздо лучше.
Однажды среди ночи (спустя несколько недель Хаджи наконец-то научился спать ночью, а не когда Бог велит) ему в голову пришла гениальная идея.
— Есть, — мысленно позвал он бионика. — Ты тут?
— А где еще мне быть? — спокойно ответил тот.