вовать. Вы можете прогуляться по лугу, обращая внимание на дикорастущие цветы – ярко-желтые, красные и переливающиеся фиолетовым. Этот красочный мир составляет вашу реальность. Разумеется, для мыши или собаки такой мир из красных, зеленых и синих цветов существует не более чем мир ультрафиолета и инфракрасного излучения, который вместо нас переживают пчелы и змеи. Как могли убедиться читатели нашей книги, реальность – это не твердая и холодная вещь, но активный процесс, в котором задействовано наше сознание. Пространство и время – это лишь инструменты, которые использует наш разум, чтобы сплести информацию в единое целое. Они представляют собой язык сознания. Независимо от различий в восприятии (многие из которых обсуждались в предыдущей главе), все мы, создания на основе генома, обладаем общей биологической способностью обработки информации, позволяющей упорядочить эти восприятия в пространственно-временную реальность. «Будет замечательно, – сказал нобелевский лауреат физик Юджин Вигнер, комментируя длинный перечень научных экспериментов, – что само изучение внешнего мира привело к выводу: содержимое сознания является конечной реальностью».
Рис. 10.2. Эволюция Вселенной в восприятии сознательного наблюдателя. Цепочка «счастливых совпадений», которая приводит к тому, что наблюдатель познаёт Вселенную, является одной из ветвей волновой функции в состоянии суперпозиции, сколлапсировавшей относительно этого наблюдателя.
Волновая функция, мультивселенная, осознание того, что ветви возможностей вечно ведут вперед живой космос, и особенно последний компонент – сознательный наблюдатель – все это неизбежно приводит к непрекращающемуся сознательному опыту. Когда мы умираем, мы делаем это в матрице неизбежной жизни. Жизнь выходит за рамки нашего обычного линейного образа мышления, даже если нам мешает способность воспринимать лишь наш текущий «мир» – нашу единственную ветвь.
Итак, что мы испытываем, когда умираем? В одной из своих статей Ланца придумал метафору, символизирующую закрытие одной из глав жизни. Мы воспользуемся ею сейчас, завершая нашу очередную главу.
В течение нашей жизни все мы привязываемся к людям, которых знаем, любим, и не можем себе представить, как будем без них. Я подписался на канал Netflix и пару лет назад просмотрел все девять сезонов сериала «Тайны Смолвиля». Каждый вечер я смотрел по две или три серии, и так день за днем в течение нескольких месяцев. Я наблюдал, как Кларк Кент переживал все мучения, типичные для подросткового возраста, первую любовь и семейные конфликты. Он, его приемная мать Марта Кент и другие персонажи сериала стали частью моей жизни. Каждый вечер я следил за тем, как Кларк применял новые сверхспособности для борьбы с преступностью, пока он не повзрослел, сначала в средней школе, а затем и в колледже. Я стал свидетелем его любви к Лане Лэнг, его вражды с Лексом Лютором, некогда бывшим ему другом. Когда я досмотрел последнюю серию, у меня возникло чувство, что все эти люди умерли – история их мира закончилась.
Несмотря на пережитое чувство утраты, я без особого желания попробовал посмотреть еще несколько сериалов, остановившись на «Анатомии Грей». Цикл начался снова, с совершенно другими людьми. К тому времени, когда я одолел все семь сезонов, Мередит Грей и ее коллеги-врачи из больницы Сиэтл Грейс стали вместо Кларка Кента и других персонажей центром моего мира. Я с головой погрузился в водоворот их личных и профессиональных страстей.
Смерть в мультивселенной, описываемая биоцентризмом, в самом подлинном смысле очень похожа на завершение хорошего сериала, будь то «Анатомия Грей», «Тайны Смолвиля» или «Даллас», за исключением того, что в мультивселенной куда больше зрелищ, чем у канала Netflix. В момент смерти вы меняете свои опорные точки. Это все еще вы, но у вас разные жизни, разные друзья и даже разные миры. Вы даже можете посмотреть кое-какие ремейки – возможно, в одном из них вы примерите свадебное платье своей мечты, которое было таким желанным, или же врач вылечит болезнь, сократившую в этой жизни пребывание вашего любимого на Земле.
В момент смерти происходит разрыв нашего линейного потока сознания, и, следовательно, разрыв линейной связи времени и места. Однако биоцентризм предполагает, что сознание многогранно и охватывает множество таких ветвей возможности. Смерти на самом деле не существует ни на одной из них, все ветви существуют одновременно и продолжают свое существование независимо от того, что происходит на любой из них. Ощущение «я» – вот энергия, действующая в мозге. Но энергия никогда не умирает, ее просто нельзя уничтожить.
История продолжается даже после того, как JR застрелили[21]. Наше линейное восприятие времени ничего не может поделать с нашей природой.
Что же касается меня, то, поскольку волновая функция моей собственной жизни коллапсирует, я знаю, что буду ждать с нетерпением восьмой сезон «Анатомии Грей».
Глава 11Стрела времени
Время создано тобой; его часы тикают в твоей голове.
Любая история – включая эпические повествования о нашей собственной жизни, нуждается в каркасе или скелете. И для каждой захватывающей истории нужен свой злодей. Время удовлетворяет обоим этим требованиям. Оно и понятно, ведь кто-то должен быть виноват в трагедии, которая превращает красоту и жизненную силу нашей молодости в морщинистую кожу и скрипучие суставы нашего дряхлеющего «я».
Главный исполнитель такого неслыханного преступления долгое время считался реальным лицом. Даже такие великие умы, как Ньютон, рассматривали время как некую бесстрастную черту реальности, действительное измерение, сквозь которое проходит все остальное. Представление о времени как о вещи абсолютной, тикающей где-то там, вне нас, кажется, навсегда закреплено в общественном сознании. В нашумевшем научном-фантастическом фильме 2014 г. «Люси», где главная героиня, которую играет Скарлетт Йоханссон, после приема наркотика способна преодолеть многие физические и умственные ограничения, а блестящий ученый (которого играет Морган Фримен) торжественно информирует нас в эпилоге, что время – реально.
Однако автор сценария не был ознакомлен с современными физическими исследованиями. Хотя отсутствие реальности во времени – это в некотором смысле старая новость, известная, по крайней мере, со времени головокружительных открытий теории относительности.
Согласно теории относительности Эйнштейна, существует четырехмерный континуум с тремя пространственными измерениями и одним дополнительным измерением, называемым временем. Связь между пространственными измерениями и временны́м компонентом многих сбила с толку. И все потому, что в повседневной жизни время кажется нам полностью отличающимся от трех пространственных измерений. Рассмотрим, как их трактует геометрия: линии являются одномерными, квадраты и треугольники имеют два измерения, а у фигуры типа сферы или куба их три. Однако настоящий предмет – например, такая сфера, как апельсин, – требует дополнительного измерения, потому что он сохраняется и, возможно, даже изменяется. А это означает, что помимо пространственных координат апельсина существует что-то «еще», что является частью его существования. Именно это мы и называем временем. Такой четырехмерный пространственно-временной континуум часто называют «блок Вселенной», и он содержит все возможные точки в пространстве и времени. Все в нем существует одновременно: в случае с нашим четырехмерным апельсином – это все пространственно-временные точки в различные моменты его существования от созревшего до сгнившего. И это не что иное, как субъективный опыт «становления» или ощущения событий, разворачивающихся по временной шкале.
Наряду со многими учеными и философами, Эйнштейн считал сознание дополнительной составляющей, не принадлежащей традиционной физике и миру, который он описывает. Таким образом, сознание не является частью пространства-времени, но движется через него. Сознание наблюдателя перемещается по линии в блоке Вселенной. Эта так называемая мировая линия простирается от рождения до смерти наблюдателя.
Итак, малоизвестный широкой публике термин «время» имеет двоякое значение. Время в теории относительности Эйнштейна, как сказано выше, – это «координатное время», одно из измерений пространства-времени. Если мы с вами говорим про год, когда Колумб открыл Америку, или о встрече с нашим боссом неделю назад, или о любом прошлом либо предсказуемом в будущем событии, мы имеем в виду координатное время события в пространстве-времени. Это событие или точка, включающая в себя время и место встречи с начальником или время и угол улицы, на котором мы сели в автобус. Координатное время не движется, каждый момент – это точка, существующая в пространстве-времени.
Но в нашем повседневном опыте «время» совсем не статично, оно – неостановимый поток. Говоря о времени, многие люди имеют в виду именно такое время: это последовательность событий, которая от одного момента к другому изменяется в нашем сознании. Это «эволюционное время» или время, переживаемое нашим сознанием, постоянно меняющееся «настоящее».
Для Эйнштейна такое время было воображаемым. Когда в 1955 г. он узнал о смерти своего давнего друга Мишеля Бессо, он написал семье Бессо свое знаменитое послание: «И вот он ушел из этого странного мира чуть раньше меня. Это ничего не значит. Такие люди, как мы, люди, верящие в физику, знают, что различие между прошлым, настоящим и будущим – всего лишь упорно сохраняющаяся иллюзия».
Эйнштейн проиллюстрировал относительную природу восприятия времени одним из своих знаменитых мысленных экспериментов. Представьте себе, что вы сидите в середине движущегося поезда, а ваш друг стоит на платформе станции и смотрит, как мимо проносится поезд. Если молния ударит в голову и хвост поезда в тот момент, когда его середина проходит рядом с платформой, ваш друг одновременно увидит два удара молнии, потому что обе молнии появятся на одинаковом расстоянии от него, наблюдателя. Он скажет, что удары молнии произошли одновременно – и это будет точной формулировкой его восприятия времени. Но вы сначала увидите молнию, которая ударила в нос поезда, потому что отблеску молнии в конце состава нужно проделать чуть большее расстояние, чтобы дойти до вас. И вы скажете, что удары молнии не были одновременными, причем в голову поезда молния ударила первой. И это будет точной формулировкой