Помимо всего, принятие биоцентризма не только даст нам мировоззрение, способное сплотить нас теснее, чем любая правительственная программа, – мы получим научную модель, которая, с учетом побед, завоеванных с таким трудом на протяжении столетий и изложенных в нашей книге, наконец-то будет не лишена смысла.
Post scriptumЧеловек, которому было не всё равно
Иногда проблема – будь то личное дело или научная задача, кажется неразрешимой из-за инерции или простого нежелания гибко оценивать новые обстоятельства. Именно таковым было состояние физики до начала Первой мировой войны – она была в тупике, решительный выход из которого был найден небольшим отрядом нарушителей правил. По мнению одного из авторов этой книги, Роберта Ланца, такой пример является зеркальным отражением его собственных затруднительных обстоятельств полувековой давности, которые были разрешены одним героическим человеком.
Открывший двойную спираль ДНК Джеймс Уотсон однажды заметил: «Бывают времена, когда вам приходится делать то, что вы делать не умеете, как считают другие». Он также добавил: «Если вы знаете, что попадете в беду, то у вас должен быть кто-то, кто вас может спасти, когда вы окажетесь по уши в грязи. Поэтому хорошо, если у вас есть кто-то, кто в вас верит».
Для меня таким человеком был Элиот Стеллар, проректор Пенсильванского университета и председатель Комитета по правам человека Национальной академии наук США.
Будучи студентом, я время от времени попадал в разные истории, однако это никогда не мешало мне продвигаться вперед по пути, где меня поджидало много неприятностей. Я знал, что Элиот Стеллар придет мне на помощь. Я был молодым идеалистом – мое недовольство вызывало не только то, как наука описывает мир, но и ее неспособность применять имеющиеся достижения и ноу-хау для улучшения условий жизни населения в значительной части нашего мира[35]. Учась в медицинском колледже, я собрался составить книгу, которая должна была привлечь внимание к этим проблемам. Хотелось показать многогранную картину: где находятся медицина и наука и в каком направлении они будут развиваться. В этой книге ведущие известные ученые по различным дисциплинам обсуждали бы положение дел, высказывали свои мысли и предложения по изменениям, необходимым в будущем.
Выбирать среди множества возможных участников было не так просто, и я совсем не был уверен, как они отреагируют на мою просьбу. В конце концов я написал пионеру пересадки сердца Кристиану Барнарду, а также главному врачу США, генеральному директору Всемирной организации здравоохранения, лауреатам Нобелевской и Ленинской премий мира и многим другим. Полученный отклик был ошеломляющим и отрадным, он рассеял все сомнения, какие только могли возникнуть насчет необходимости и актуальности оценки и комментариев, каковые я хотел собрать в книге. Но именно это и породило проблему.
Все дело в том, что я использовал адрес своего почтового ящика в медицинском колледже. На офис декана стали поступать телефонные звонки в попытке меня разыскать. Звонили, например, от главного врача США. Это вызвало гнев декана по работе со студентами, который потребовал, чтобы я разослал объяснения всем адресатам, что я простой студент-медик. Он считал, что возник риск провала проекта и это расстроит многих очень важных людей. Конечно же, он был прав.
Я же полагал, что такая рассылка подорвет доверие возможных авторов, а также считал книгу своим личным проектом, и декана это не касалось. Когда он вызвал меня и приказал отправить письма, я все это ему выложил. В ответ декан пригрозил, что мне можно не рассчитывать на степень доктора медицины.
В ответ я заявил, что уже получил все, за чем пришел – медицинское образование, и мне нужен не диплом. Это его ошеломило.
Разговор становился жарким, и под конец декан заявил: «Впервые слышу, чтобы студент разговаривал со мной в таком тоне!» Я встал и ответил: «Я разговариваю с вами как одно человеческое существо с другим». Мы довольно сильно пошумели, и как раз в этот момент раздался стук в дверь и чей-то голос спросил: «Всё в порядке, Фред? Мы опаздываем на встречу».
«Я задержусь, начинайте без меня», – ответил декан. В завершение нашей стычки он посоветовал мне обзавестись куратором из числа преподавателей, который будет меня защищать.
Конечно же, я пошел прямо к Элиоту Стеллару и всё ему рассказал. «Кто ваш куратор?» – спросил он. Я ответил, что у меня его нет. Он откинулся на спинку кресла с несколько озадаченным видом. Наконец, он изрек: «Будет нормально, если вашим личным куратором стану я».
На другой день меня снова вызвали в кабинет декана. На этот раз декан поприветствовал меня с теплой улыбкой и сказал: «Вам следовало предупредить меня, что Элиот Стеллар – ваш куратор».
Однако я по-прежнему отказывался выполнять требования декана, и он вызвал меня в Комитет по студенческим стандартам. Мои отношения с комитетом складывались примерно так же, как и с деканом, то есть никак. Комитет прислал мне письмо, в котором говорилось:
Имейте в виду, что при невыполнении требования Комитета по студенческим стандартам подкомитет имеет основания действовать согласно установке, состоящей в том, чтобы отклонить рекомендацию вас для получения диплома. Возможные санкции, которые могут быть введены, включают, но не ограничиваются отстранением от должности или же увольнением. По причине серьезного характера вопросов, поднятых Комитетом по студенческим стандартам, а также и из-за того, что вам грозит увольнение из медицинского колледжа, рекомендуем встретиться с вашим куратором из числа преподавательского состава, доктором Элиотом Стелларом, чтобы быть уверенным, что вы осознаете последствия вашего положения.
Я был в отчаянии.
Но Элиот Стеллар меня поддержал. «В такой ситуации ты не должен быть один», – сказал он.
В последующие месяцы я стоял на своем, и моя несговорчивость продолжала вызывать недовольство декана и Комитета по студенческим стандартам.
«Они – бюрократы, – объяснял мне доктор Стеллар. – Они попросту ничего не понимают». Шестидесятые годы закончились десять лет назад, но творчество и проявление индивидуальности, характерные для того времени, оставались для него самыми ценными.
Я всегда был уверен, что если бы доктор Стеллар не проводил свою закулисную работу, то мне не удалось бы окончить медицинский колледж. И я ни за что не стал бы врачом. Как-то раз вечером, после того как я отправил декану в высшей степени провокационное письмо, Элиот Стеллар позвонил мне домой. Он пытался затушить пожар, вызванный моим упрямством, и просил воздержаться от отправки новых писем декану и не связываться с ним. Ему самому тоже пришлось изрядно потрудиться, чтобы получить степень доктора медицины.
«Для меня степень не имеет значения, – ответил я. – Я получил то, за чем сюда пришел – медицинское образование».
Примерно в это же время я услышал, как его жена Бетти произнесла на заднем плане: «Скажи ему, чтобы он спросил свою мать!»
«Тише! – сказал Элиот. – Таково его решение».
Кроме Элиота, союзников у меня не было, и я нередко обращался к нему, когда приходилось туго. Когда было достигнуто соглашение, я был в его кабинете. Во время нашего разговора зазвонил телефон. В течение одной или двух минут он молча выслушал звонившего и произнес: «Отбой чрезвычайной ситуации». После этого я поблагодарил его за участие и за то, что он не выступил на стороне команды декана.
«Мне хотелось бы верить, – заключил он, – что моими усилиями ситуация стала чуть более справедливой».
Несколько лет спустя я вошел в троллейбус и занял свободное место рядом с прилично одетой женщиной. Спустя пару минут она повернулась ко мне: «Вы ведь Роберт Ланца, не так ли?» «Да, – ответил я, – а в чем дело?» Дама объяснила, что она была сотрудницей деканата и хорошо запомнила мою ссору с деканом. Все сотрудники стояли тогда под дверью и слушали. И мысленно аплодировали, когда я его отшил.
Составленная мной книга «Медицинская наука и развитие мирового здравоохранения» была опубликована в 1985 г. В книге есть посвящение: «Элиоту Стеллару – за вдохновение благодаря его человеческой доброте и его добродетельной и просвещенной жизни, за мужество и проницательность в создании Программы для университетских ученых при Пенсильванском университете, способствующей изменениям в системе образования, а также за поддержку творческого и личностного роста, то есть тех перемен, которые необходимы, чтобы будущие поколения успешно справились с вызовами, ставящими под угрозу само существованию человечества».
Если мой пересказ этой истории показался вам несколько отстраненным, то причиной тому лишь дань уважения к Элиоту Стеллару, однажды сказавшему мне: «Пусть факты говорят сами за себя». Мой наставник Элиот Стеллар, один из величайших из когда-либо живших психофизиологов и, возможно, самый порядочный человек из встреченных мною, умер в 1993 г.
Я скучаю по нему.
Много лет спустя, после окончания колледжа, я столкнулся в коридоре с нашим деканом. Он пожал мне руку и произнес: «Как одно человеческое существо с другим» (конечно, имея в виду тот самый день, когда я сказал именно это в его кабинете). Затем он поздравил меня с тем, чего я достиг после выпуска из учебного заведения. Думаю, Элиот Стеллар очень бы порадовался этой сцене.
Приложение 1Вопросы и критические замечания
– Если сознание создало реальность, то откуда взялось сознание?
Комментируя серию вопросов и ответов одного из авторов (Ланца), опубликованную в журнале Wired в 2007 г.[36], писатель-фантаст Адам Роджерс заметил в своем блоге: «Вывод Ланца состоит в том, что нам необходимо понять тайны сознания для объяснения, каким образом отдельные скопления нейронов воспроизводят – при этом он не уточняет, из чего именно, небольшие щепотки иллюзорной вселенной. Думаю, тут что-то родственное проблеме курицы и яйца. Возможно, эти нейроны вовсе не являются завершением истории о появлении сознания (как я считаю, это еще один вопрос из серии “то, чего мы не знаем”), а, скорее, ее начало».