- Пожалуйста, Нэш. Пожалуйста, - не унимался он.
Мы все были против... но этот жалостливый, умоляющий взгляд сломил нас. Шон сдался первым, и сказал, что это единственное, что мы можем сделать для него. А затем Джени...
- Он - наш друг, - сказала мне она. - Я против того, чтобы отнимать любую жизнь... но мы не можем заставлять его страдать. Он сам хочет этого... Думаю, ты должен предоставить ему такую возможность.
Мы принялись спорить, но он настоял на своем.
Поэтому мы решили принести Спекса в жертву.
Решили отдать его Тени.
15
Шон раздобыл носилки, и на закате мы отнесли Спекса на какой-то склад. Мы не собирались сжигать его, не собирались устраивать это гребаное языческое безумие. Мы собирались сделать все правильно и просто отдать его Тени. Мы положили носилки на какие-то ящики. Зажгли свечи, поскольку на этом настояла Джени. Спекс любил весь этот оккультный цирк.
И вот, настал его час.
Я никогда не забуду ту ночь. Мерцающие свечи. Гробовая тишина. Холод, приползший с реки. Склад напоминал какую-то гробницу.
Я взял Спекса за руку, и мы стали разговаривать.
- Помнишь тот день, когда мы сидели на скамейке, Нэш? Ели тушенку и пили газировку. В тот день я понял, что ты мой лучший на свете друг.
Я не мог этого вынести. И разрыдался. Стал кричать, что не могу пойти на это. Кидался на Шона и Джени, а они просто смотрели на меня с беспомощной грустью в глазах. Затем я посмотрел на Спекса, сражающегося за каждый вдох, и понял, что должен сделать это.
Поэтому я стал вызвать Тень.
Закрыл глаза и представил себе темную сферу, с которой у меня всегда ассоциировалась Тень. Я сразу же почувствовал ее приближение. На меня накатил ледяной, первобытный ужас. Атмосфера на складе мгновенно изменилась с нейтральной до активированной. Только так я могу описать это. Вокруг нас был уже не просто мертвый воздух, а эфир, заряженный, смертоносный и гудящий от наплыва энергии. Волосы на руках и затылке встали дыбом, будто я соприкоснулся с зарядом статического электричества.
Я упал на колени.
Шон с Джени оттащили меня на безопасное расстояние.
Я почувствовал резкий запах озона и чего-то, похожего на горелое мясо и кровь, выкипевшую до состояния пара. Затем появилось ужасное, едкое зловоние, как от расплавленной проводки и перегоревших предохранителей. Казалось, весь склад ходит ходуном. Бетонный пол вибрировал. Последовала обжигающая вспышка чего-то, похожего на цепную молнию, которая тут же ослепила меня, а потом появилась Тень. Кипящая черная масса, словно грозовые тучи, готовые выстрелить электрическими разрядами в землю. Это была бурлящая, ревущая, стихийная сила, источавшая жару коксовых печей и токсичное свечение ядерных реакторов. Смотреть на нее было все равно что смотреть на первобытные огни космического творения.
Джени закричала.
Шон упал на задницу и пытался уползти.
Тень пульсировала, вращаясь вокруг оси чистой ядерной силы. Это было ужасающее зрелище. Ураган из радиоактивных осадков, пыли и гранулированного вещества с сердцевиной из сверхгорячей плазмы. Она издавала жужжание, словно миллион рассерженных шершней.
Я почувствовал, как от ее жары сгорают волоски на тыльной стороне моих ладоней. Это была материя, сила и пульсирующая энергия, но не бездумная. Эта энергия была разумной и направленной. Абсолютный ядерный хаос был живым, злым и голодным. В самом центре вихря была зона черноты, темней которой я не видел ничего в жизни. Черноты, которая могла существовать лишь вне времени и пространства. И в этой визжащей пустоте антиматерии светились два красных глаза. Таких горячих, что, казалось, могли плавить сталь.
Наконец, Тень забрала Спекса.
Боже милостивый, она забрала его.
Масса Тени постоянно менялась и обновлялась. Хотя думаю, что, если б вы спросили ее размеры, я сказал бы, что она была примерно двенадцать футов в высоту и где-то шесть в ширину. На мгновенье она зависла над Спексом. Именно тогда он осознал, чему именно отдает себя.
И закричал.
Закричал, наверное, собрав последние остатки воздуха. Никогда раньше я не слышал такого дикого, пронзительного, истеричного крика. Этот звук эхом разнесся по складу. Шон хотел, было, помочь, но я удержал его. Спексу наша помощь уже была не нужно. Если бы Шон приблизился к этой радиоактивной печи, то превратился бы в пар.
Поскольку именно это и случилось со Спексом.
Его засосало в Тень. Я видел, как он кружится в той безбожной пустоте. Видел, как он раздувается, а потом буквально разлетается на частицы, которые затягиваются в центральное ядро, становятся его частью. Каждый атом впитывал его энергию в кружащемся субатомном урагане. А затем он снова вернулся. Рухнул на пол почерневшей, дымящейся грудой мусора, которая искрилась и потрескивала.
Жужжание стихало. Казалось, его источник находился где-то очень далеко. Затем раздался глухой, отдающийся эхом взрыв, больше напоминающий сверхзвуковой хлопок, когда воздух схлопывается в пустоту, оставленную сверхзвуковым самолетом.
Вот и все.
Тень ушла, и Спекс тоже. Осталась лишь дымящаяся груда мусора, заряженная энергией, разобранная на молекулярном уровне, а затем собранная вновь и исторгнутая в наше время и пространство.
Шону и Джени пришлось практически выносить меня оттуда. Какое-то время они не разговаривали, и я не виню их за это. Ибо я показал им то, что ни один здравомыслящий разум не должен был видеть никогда.
Лик Дьявола.
16
Еще несколько недель после этого мне снились кошмары о той ночи. Снова и снова я видел, как Тень забирает Спекса, и что с ним происходит. Снова и снова я видел почерневшую, горящую груду мусора, в которую он превратился. Он был моим другом. Очень верный и добрый парень. А я отдал его этому гребаному кошмару. И как, во имя всего святого, мне забыть это? Как научиться жить с этим?
Однажды ночью, когда Шон ушел все обдумать и напиться, мы с Джени впервые занялись любовью. Она была настолько моложе меня, что это мне показалось чуть ли не отклонением, но я все-равно сделал это. Я буквально растворился в ней, и тепло ее прижавшегося ко мне тела было самым приятным, что я когда-либо ощущал. По крайней мере, так я сказал себе.
Какой все-таки удивительный мир это был. Пустынные города и плодящиеся мутанты, биологические эпидемии и "красные дожди", радиоактивные осадки и... Тень. Я не знал, что это, и не хотел строить догадки. Хотя, когда я посмотрел на нее, я был уверен, это то самое вещество, из которого создана вселенная. Так сказать, плоть изначального космического творения.
Той ночью Шон не вернулся домой.
Мы были встревожены. Около полудня он появился, с внедорожником и полным баком горючего. Еще с ним было двое мужчин. Один - длинный и тощий, другой, наоборот, - мускулистый коротышка. Несмотря на красоту Джени, они едва взглянули в ее сторону. Зато уставились на меня, и я был уверен, что увидел у них в глазах что-то похожее на страх и благоговение. Мне было интересно, что Шон рассказал им, но я решил, что, на самом деле, это не так уж и важно.
- Это Карл и Техасец Слим, - сказал мне Шон. - Они тоже хотят отправиться на запад.
- Добро пожаловать, - сказал я им, гадая, не придется ли однажды сжечь одного из них, ради безопасности остальных. - Добро пожаловать.
Теперь нас было пятеро.
ЭЛКХАРТ, ШТ. ИНДИАНА 1
Я вступил в сговор с Тенью.
Если раньше я питал насчет этого сомнения, то после Кливленда они рассеялись.
Я приносил ей жертвы, производил отбор. И делал это не только ради спасения своей жалкой задницы, но и ради своего маленького отряда. Мы заботились о Тени, а она заботилась о нас. Мы оставались здоровыми. Не были поражены язвами и лучевыми ожогами, как другие. В нашем организме не было заразы, и наши гены не сходили с ума от радиации. Тень вела меня, указывала верное направление. Я же всегда находил для нее лакомство, а мы, в свою очередь, были живы и сильны. У нас всегда было, что поесть, и где переночевать. Нет, я не знаю, как это работало. Точнее, не совсем. Только то, что альянс с этой сущностью дал нам некую защитную магию.
2
Мы около получаса стояли у реки и наблюдали за горящей женщиной. В лицо несло жарким смрадом горелой плоти. Когда уже все было кончено, и от женщины остался лишь тлеющий скелет, мы продолжали смотреть на языки пламени, лижущее ее грудную клетку и полости черепа. Зрелище было ужасное, но мы могли отвести взгляд, словно дети, завороженные костром. Что-то гипнотизирующее было в этом мистическом зове огня. Наверное, то же самое чувствовали наши предки, жавшиеся друг к другу возле костра в пещере ледникового периода.
Запах выворачивал наизнанку.
Вы, наверное, думаете, что после всех сгоревших тел, на которых мы натыкались, мы перестанем замечать этот запах, как охранники в концлагере "Белжец", скармливающие трупы печам. Но мы его замечали. Все мы. Это сгоревшее пугало, привязанное к дереву, несколько дней не шло у нас из головы. И запах. Потому что смрад паленых волос, горелой плоти и обугленных костей оставался с нами, преследовал, проникал в наши сны. И мы просыпались в поту и ужасе, уверенные что почерневший, ухмыляющийся череп лежит на соседней подушке.
- Думаю, с ней закончено, - наконец, сказал Карл, поджигая от горящего трупа прутик и прикуривая от него сигарету.
Техасец Слим усмехнулся.
- Немного медового соуса, картофеля и бобов, и у нас получится отличное барбекю.
Я рассмеялся. Как и Шон. Шутка была забавная. Еще забавнее работал человеческий мозг. В худших ситуациях в голове срабатывает какой-то психологический рычаг или предохранительный клапан, который высвобождает напряжение, заставляя нас шутить на самые страшные темы. Думаю, по той же причине солдаты, сидевшие в окопах Первой мировой, делали себе из человеческих черепов домашних питомцев и давали им глупые имена, вроде "Мистер Бряк" или "Болтушка". И то же самое заставляло людей внезапно хохотать на похоронах.