А прямо напротив Алекс льнула к Себастьяну и все нашептывала ему что-то на ухо. Он улыбнулся, приобнял ее и поцеловал в губы. Они выглядели так трогательно, что больше всего на свете мне хотелось отправить их вместе со всеми прочими счастливыми парочками на Луну. Я отвела взгляд.
Алена ненадолго ушла, чтобы, по ее словам, что-то еще принести, отец погрузился в разговор с Инго, а мать подперла рукой подбородок и с улыбкой наблюдала за Алекс и Себастьяном. От меня не укрылось, что при этом она то и дело посматривала на меня. И я спрашивала себя, кто из нас двоих, больше страдает от того, что мне не везет с мужчинами.
Внезапно вспыхнул яркий свет, я заморгала. Алена стояла посреди комнаты, в руках у нее был фотоаппарат, направленный на меня.
Прекрасно. Мало того что вечер сам по себе отвратительный – теперь он еще и увековечен на фото, чтобы до конца жизни у меня было напоминание о нем.
Следующими жертвами она избрала Алекс и Себастьяна. Когда полыхнула вспышка, они посмотрели на Алену, улыбнулись ей и тут же вновь принялись ворковать. Мама вдруг положила руку мне на плечо.
– Сними нас вместе! – крикнула она Алене. Я решила быть хорошей дочерью и улыбнулась в надежде, что на фото улыбка будет выглядеть не такой вымученной.
Сфотографировав нас, Алена не успокоилась: она принялась щелкать каждого из присутствующих с десяти разных ракурсов.
– Как тебе вино, Эмили? Подлить? – спросил Инго.
Я глянула на свой пустой бокал. Конечно, сегодняшний вечер ни в коем случае не должен кончиться, как недоброй памяти Хэллоуин, но моим нервам не помешал бы еще глоточек.
– Очень хорошее. Пожалуй, выпью еще бокальчик, – ответила я. И в следующий миг пожалела об этом.
– Элиас? – окликнул Инго. – Ты как раз стоишь рядом с бутылками. Налей, пожалуйста, Эмили вина. Вот ее бокал.
Ответа не последовало. Элиас помедлил, а потом я услышала легкий звон бутылки, которую сняли с деревянной подставки. Все мое тело напряглось, когда сзади приблизились его тихие шаги.
– Ту бутылку взял? Эмили пьет только сладкое, – уточнил Инго.
– Я знаю, – произнес совсем рядом его голос.
Краем глаза я увидела его руку и бутылку, нависшую над бокалом. Сердце колотилось в горле. Я ощутила, как его свитер коснулся моих волос, и резко придвинулась вплотную к столу. Бокал был уже наполовину полон, и я сказала:
– Спасибо, хватит.
Он замешкался на мгновение, а потом убрал бутылку.
– Всегда пожалуйста, – тихо ответил он.
Все были увлечены разговорами, и никто не заметил, как у меня вспотели и задрожали руки. Только когда Элиас вернулся на свое место, я перевела дух. Тем временем Алена поставила передо мной огромную порцию десерта – мне хватило бы и сотой доли. Я попыталась улыбнуться и благодарно кивнула ей. Пока я метала в рот ложку за ложкой, она расспрашивала меня об учебе. Алена очень любила книги и часто говорила, что сама непременно поступила бы учиться на литературоведа, но вот забеременела Элиасом, и…
М-да, лучше бы она предохранялась.
Потом в наш разговор вмешался Себастьян, и мы стали слушать про психологию. Обычно это очень интересная тема, но сегодня я обрадовалась ей лишь потому, что могла незаметно выпасть из разговора.
Всякий раз, когда я бросала взгляд на часы, они сообщали мне, что прошло целых две минуты. Откинувшись на спинку стула, я погрузилась в свои мысли. Единственный голос, который смог вывести меня из задумчивости, принадлежал Элиасу. Он давно уже беседовал с моей матерью. Или, лучше сказать, моя мать беседовала с ним. Чуть ли не на каждой второй фразе она принималась хихикать, даже если на то не было никакой причины. Я старалась не слушать их, но у меня плохо получалось.
– Да, Себастьян – мой лучший друг. Через меня они с Алекс и познакомились.
– Это судьба! – воскликнула мама. – А как насчет тебя? У тебя-то есть девушка? Алена никогда об этом не упоминала.
Я схватила бокал и сделала большой глоток. Маме удалось задать самый неудобный вопрос, какой только можно себе представить.
– Нет… у меня девушки нет.
– Почему же? – удивилась она.
Может, потому что он хочет только секса? Может, потому что он не способен придумать ничего лучше, чем обманывать девушек, которым нравится?
Элиас ничего не ответил.
Тут вмешался Инго.
– Ну-ну, Карла, – с усмешкой сказал он. – Просто Элиас в данный момент находится на том этапе жизни, когда ему интереснее во всех подробностях изучать женскую анатомию.
Можно и так сказать. Надо отдать Инго должное: он нашел более пристойные обороты речи, чем выбрала бы я. Мой взгляд был прикован к большому пальцу, которым я медленно водила туда-сюда по ножке бокала.
Элиас фыркнул и ответил не сразу:
– Пусть так.
Мама вздохнула.
– Если парень симпатичный, ему это кружит голову. Но я уверена, как только ты встретишь ту самую, она хорошенько промоет тебе мозги.
– И к тому же, дорогой Инго, позволь тебе напомнить, – вставила Алена, – что ты в свое время тоже был не дурак поизучать женскую анатомию.
Инго смущенно закашлялся.
– Я? Тут нельзя сравнивать!
– Да неужели? – спросила его жена. – На мой взгляд, существует только один мужчина, который столь же привлекателен, как и Элиас. Надо ли упоминать, что они состоят в родстве и в данный момент сидят рядом?
Я три раза посмотрела на Инго, чтобы убедиться, что мне не кажется. Но так и есть: его щеки слегка порозовели. Он ослабил галстук.
– Вы только посмотрите на него, – сказала моя мать. – Вечно строит из себя почтенного человека, а ведь, и у него есть скелеты в шкафу. Ты, оказывается, сердцеед на пенсии, ну-ну.
Инго открыл было рот, но Алена опередила его:
– Именно так, Карла. Не будь я таким крепким орешком, не уверена, что мы сейчас сидели бы за этим столом и планировали, как будем праздновать двадцать пятую годовщину свадьбы.
Инго нашел спасение в том же, в чем и я: сделал глоток вина. Все взгляды были устремлены на него, и в них читалось откровенное веселье. Поскольку он молчал, Алена подмигнула ему и возобновила разговор с Себастьяном. Больше всего на свете Алена любила своего мужа – это было видно невооруженным глазом. Но и своих детей она в обиду не давала.
Глядя на эту пару, я бы никогда не подумала, что у них может быть такая предыстория. Звучит наивно, но почему-то мне всегда казалось, что они увидели друг друга, влюбились с первого взгляда и сразу поняли, что проживут вместе всю жизнь. Так казалось со стороны.
А оказывается, ничего подобного. Как странно. Если бы Алена два месяца назад рассказала мне, как Инго ее добивался, а она сопротивлялась, я бы могла ответить, что и у нас с Элиасом все точно так же.
Я повесила нос и перестала обращать внимание на происходящее вокруг. Ненавидеть себя – дело, требующее полной самоотдачи.
В конце концов мой отец и Инго удалились в кабинет. Речь зашла об итальянском отпуске и сувенирах. Поскольку разговор сделался чисто мужским, никто с ними не пошел.
Мама принялась обсуждать с Алекс модные тенденции будущего лета. Они дрожали от возбуждения. Даже не знаю, кому из них было интереснее.
Алена расписывала Себастьяну великолепные тосканские пейзажи, заражая его своим восторгом. Элиаса давно было не видно и не слышно, и не могу сказать, что меня это огорчало.
Мой взгляд снова обратился к часам над дверью. 21:43. Может, пора поменять батарейки? Ну ведь явно с часами что-то не так. Погруженная в свои мысли, я уловила только последний обрывок разговора между Алекс и моей матерью: «Эта куртка у меня наверху, хочешь посмотреть?» – «Разумеется!»
Сообразив, что мама действительно собирается вставать, я широко раскрыла глаза. Мама, не уходи, нет, ни в коем случае… Но она уже вылезала из-за стола. Я хотела схватить ее за руку и усадить на место, но вместо этого смотрела вслед с каменным лицом. Слева от меня теперь зияла пустота. Я чувствовала ее, словно оттуда била воздушная струя. И также чувствовала, кто сидит по ту сторону дыры. Я наклонила голову, чтобы выбившиеся из прически пряди закрыли лицо, и считала секунды, которые тянулись невыносимо медленно.
Вряд ли Алекс и мама провозятся долго – правда же?..
Глупый вопрос, они ведь обсуждают одежду. Хорошо, если я увижу их до Нового года.
Сама того не желая, я сквозь волосы покосилась на Элиаса. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и, вытянув руку, водил пальцем по краешку бокала, стоявшего перед ним на столе. Его взгляд следовал за пальцем, но мысли, похоже, витали далеко.
О чем он, интересно, думает?
– Мяу, – вдруг тихо раздалось рядом. Я огляделась, пытаясь понять, откуда донесся звук. С каких это пор у Шварцев завелся питомец?
– А, моя малышка, – сказал Элиас. – Выспалась?
Только тут я увидела, кто мяукает: маленький серо-полосатый котенок с белыми лапками терся о ножку его стула, глядя на него большими черными глазами. Элиас подхватил котенка левой рукой – тот был величиной как раз с его ладонь – и посадил себе на колени.
– А, Эмили, ты же еще не познакомилась с новым членом нашей семьи, – сказала Алена. Я услышала ее, но не могла оторвать взгляд от Элиаса, который гладил котенка. Только когда Алена тронула меня за руку, я повернулась к ней.
– Ночью мы возвращались из Италии и заехали на заправку, – сказала она. – Я пошла в туалет, и тут мне под ноги бросилась вот эта кошечка. На парковке ни души – откуда она взялась, непонятно. Я взяла ее на руки и обратилась к продавцу. Он посоветовал нам отвезти ее в приют для животных. Сначала мы решили так и сделать. Но подержав пять минут эту хрупкую крошку на коленях, я уже не захотела с ней расставаться.
– Прекрасно тебя понимаю, – отозвалась я. – Я бы поступила точно так же.
Всю сознательную жизнь я мечтала о питомце. Но поскольку у моей матери была аллергия почти на все, что покрыто шерстью – даже странно, что она не чихала в присутствии отца, – мечта, увы, т