Элиас хочет зайти? Сейчас? Я кивнула и только потом сообразила, что он меня не видит. Тишина исчезла так же внезапно, как наступила, кровь зашумела в ушах, быстрее побежала по жилам. О господи. Он хочет со мной поговорить. Ведь именно ради этого он хочет зайти, разве нет? Я отбросила одеяло и написала в ответ.
От: Эмили
Да, конечно.
Пока я набирала эти два слова, ошиблась восемь раз. Сердце не желало униматься, я тяжело дышала. Чтобы убедиться, что сообщение от Элиаса – не плод моего воображения, я перечитала его еще трижды, как вдруг раздался стук в дверь. Я вздрогнула так сильно, что чуть не свалилась с кровати. Элиас – была моя первая мысль. Но затем я осознала, что этого не может быть. Хоть он и любит погонять на «Мустанге», но летать все-таки не умеет.
Ева. Наверняка забыла ключ. Я схватилась за голову. Ну можно ли заявиться в более неподходящее время! Нет и еще раз нет! Здесь и сейчас Ева мне совершенно не нужна. Надо просто сказать ей, что на другом конце города на халяву раздают дилдо. Точно! Проблема решена. Я спрыгнула с кровати, распахнула дверь и крикнула:
– Дилдо!
Рот захлопнулся сам собой. На той высоте, на которой я ожидала увидеть лицо Евы, были мужские плечи. Подняв взгляд, я увидела бирюзовые глаза. Все вокруг стихло.
– Дилдо? – переспросил Элиас.
Я почувствовала, что щеки запылали, словно внутри проснулся вулкан.
Он поднял бровь.
– Ты думала, это пришла Ева, и хотела порадовать ее дилдо?
О нет. Тот момент, когда понимаешь, что ты по горло в дерьме – и тут тебя накрывает с головой.
Я открыла и закрыла рот, покачала головой и в конце концов – в полном отчаянии – захлопнула дверь. Прислонившись к ней спиной, я спрятала лицо в ладонях. О нет, о нет, о нет, о нет, о нет. Этого не было. Не было. Никогда и нигде. Элиас постучался снаружи.
– Эмили?
Нет. Меня нет дома.
– Эмили, пожалуйста, открой дверь.
Нет. Нет. Нет. Никого нет.
– Эмили. – Он вздохнул. – Я же знаю, что это просто недоразумение и ты не играешь с Евой в дилдо-игры.
Я немного раздвинула пальцы и осмелилась посмотреть сквозь них.
– Правда?
– Ну разумеется, – отозвался он. – Эмили, у меня предложение. Ты сейчас откроешь дверь, и мы попробуем еще раз. Идет?
Я подумала.
– Эмили?
Медленно я отняла руки от лица, одернула футболку и сделала глубокий вдох.
– Идет, – ответила я.
От «идет» до того, как я открыла дверь, прошло по меньшей мере минуты три. Только когда Элиас снова постучал, я пересилила себя и надавила на ручку.
На пороге стоял он. Тени под глазами стали еще темнее, чем вчера, но на губах был намек на улыбку. На теплую улыбку.
– Привет, красавица, – сказал он.
Сердце забилось быстрее, я опустила глаза.
– Привет, – ответила я. – Как тебе удалось так быстро добраться? Я не ожидала, что ты появишься так скоро. Ты ведь только что написал мне.
– Прошу прощения. Я просто поехал к тебе, и только когда собрался постучать, уже руку поднял – тут мне пришло в голову, что сперва неплохо бы спросить у тебя разрешения. Это моя ошибка. Надо было предупредить заранее.
– Нет-нет, все в порядке, – ответила я. – Это… это хорошо, что ты приехал. Наверное.
Он кивнул, а тем временем его взгляд, устремленный на меня, скользнул вниз. Уголок рта дрогнул. Я удивилась было, что такого смешного он там нашел, проследила за его взглядом и в ужасе замерла. Я же без штанов! Словно аист, я скрестила голые ноги и постаралась натянуть футболку как можно ниже.
Элиас откашлялся.
– Наверное, нужно дать тебе пару минут, чтобы ты оделась.
Да, наверное, нужно. Однозначно нужно.
– Не смущайся, Эмили. – Он склонил голову набок. – Честно говоря, на мой вкус, ты очень мило выглядишь.
Дилдо, голые ноги, комплименты… Не хватало только гигантского паука, чтобы окончательно испортить вечер. Я не знала, куда деть глаза, и уставилась на кадку с засохшим цветком, стоявшую в коридоре за спиной у Элиаса.
– Я кое-что тебе принес, – сказал он после короткой паузы и вынул руку из-за спины. Я подняла глаза и увидела подсолнух.
Мой любимый цветок.
Я была ошеломлена.
– Где в это время года можно достать подсолнух?
– Почти нигде, – отозвался он.
Словно зачарованная, я коснулась пальцами стебля и взяла цветок. Повертела его так и сяк, разглядывая каждый ярко-желтый лепесток. На губах сама собой заиграла улыбка. Каких же хлопот Элиасу это стоило?
– Спасибо, – прошептала я.
– Тебе нравится?
– Очень.
– Только не подумай, что цветок – это дешевое извинение. – Он опустил голову и потер виски. – Просто небольшой знак внимания.
Я кивнула:
– Это очень трогательно с твоей стороны. Спасибо большое.
– Я… – начал он и замолчал. Некоторое время он рассматривал пол, а затем взглянул мне прямо в глаза. Так пронзительно, что у меня подогнулись колени.
– Можно войти? – спросил он.
Я моргнула и сделала шаг в сторону, освобождая дорогу.
– Конечно.
– Спасибо, – сказал он и переступил порог. Пока я запирала дверь, Элиас стоял посреди комнаты, сунув руки в карманы, и осматривался. Заперев дверь, я замешкалась, так как понятия не имела, что делать дальше.
– Я принесу вазу, – пролепетала я. И уже даже куда-то собралась, но тут вспомнила, что вазы-то у меня и нет. Еще ни разу в жизни мужчина не дарил мне цветы. Я достала из шкафа высокий стакан и пошла в ванную, чтобы налить воды. Оставшись наедине с собой, я попыталась собраться с мыслями. Нервы мои были на пределе, и я спрашивала себя, что же из этого всего выйдет. Он хочет поговорить о нас? Как сложится этот разговор?
Я вернулась в комнату, чувствуя, как пылают щеки. Мне не хотелось яркого освещения, поэтому я не выключила лампу в ванной: на пару с ночником они озаряли комнату приглушенным светом. Из стереосистемы тихо лилась музыка.
Элиас, по-прежнему не двигаясь с места, смотрел, как я прохожу мимо и ставлю подсолнух на тумбочку. Я села в изголовье кровати и одеялом прикрыла голые ноги.
– Может, тоже присядешь? – предложила я.
Он поколебался, но потом кивнул, разулся и снял куртку. Над темно-синими джинсами обнаружился темно-серый свитер с V-образным воротом. Из-под него выглядывала белая футболка. Лицо у Элиаса было усталое и в то же время напряженное. Он сел на противоположный край кровати и так же, как я, поджал ноги. Упершись локтями в колени, он свесил руки вниз.
– Могу я узнать, как там Джессика? Или ты не хочешь говорить об этом?
Он потер руки и уже открыл было рот, чтобы ответить, но тут мой взгляд зацепился за костяшки пальцев правой руки. Кожа на них была содрана, все вокруг распухло. Он же не?.. Я закрыла ладонью рот.
Элиас проследил за моим взглядом и усмехнулся.
– Ты всерьез думаешь, что я прикончил Доминика и направился прямиком к тебе?
Почему нет, я уже ни в чем не уверена.
– Не бойся, – спокойно сказал он. – Я ему только врезал разок.
– Что значит «только»? – дрожащим голосом спросила я. «Только» – понятие растяжимое. Может быть, Доминик «только немного покалечен» и всю оставшуюся жизнь сможет питаться только через соломинку.
– Дал по роже, всего-навсего. – Элиас взглянул на свои руки. – Вообще-то я не собирался об него мараться. Но он вел себя так нагло, что я не сдержался.
– Может, приложить что-нибудь холодное?
– Нет, спасибо. Ты очень добра, но ничего не нужно.
Я обхватила руками ноги.
– Как это произошло? Расскажи.
Элиас вздохнул.
– Из больницы мы с Энди и Себастьяном поехали к нему. Хотели потребовать объяснений. Он очень удивился, увидев нас на пороге. У него был Ян, и оба они еще ничего не знали о случившемся. Себастьян, как всегда, начал ходить вокруг да около, дипломат хренов. Но я сразу понял, что это ни к чему не приведет.
– Доминик подтвердил то, что рассказала нам в больнице Софи?
– У него своя версия, – ответил Элиас. – Дескать, Джессика без предупреждения заявилась к нему домой и предложила курнуть травки. Он попытался ее спровадить, но она не хотела уходить, и в конце концов ему пришлось ее впустить. Сначала, по его словам, все было тихо-мирно, но потом она начала приставать к нему. Якобы, – продолжал Элиас, – Доминик пресек эти попытки и твердо заявил, что между ними ничего нет и не будет. Джессика впала в истерику. Рыдала в три ручья, ползала на коленях, чуть ли не падала в обморок и заклинала дать ей еще один шанс.
Элиас вздохнул.
– Доминик утверждает, что старался ее успокоить. Но она неправильно его поняла и попыталась поцеловать. Поскольку Доминик не знал, что делать, он выставил ее за дверь и велел идти домой.
Элиас закончил рассказ. Я пыталась как-то утрясти сказанное в голове.
– Ты ему веришь?
– Не знаю, – отозвался Элиас, разглядывая свои колени. – Ему дай волю, он еще и не то насочиняет. Но даже если в общем и целом это правда, он наверняка умолчал о некоторых деталях.
– Неужели Джессика и впрямь стала бы так унижаться?
Элиас вздохнул.
– Как ни грустно это признавать, но иногда она правда относится к себе без всякого уважения. Так что я готов в это поверить. Господи, – вдруг вырвалось у него, – ну я просто не понимаю! Из-за какого-то мерзавца пустить под откос всю свою жизнь, все свое будущее! – Он сжал кулаки, пытаясь успокоиться. Время от времени наши взгляды, быстрые и настороженные, встречались, но мы тут же отводили глаза.
– Если версия Доминика недалека от истины, – продолжал Элиас, – он, конечно, в скверном положении. Но что мне теперь – пожалеть его? Он долго играл ее чувствами и не в последнюю очередь виноват в том, что произошло. Хоть бы позвонил кому-нибудь из нас, когда выставил ее за дверь!
Я кивнула:
– Да, уж это-то он мог сделать.
– А что меня больше всего разозлило, – добавил Элиас, – так это его манера говорить о Джессике свысока. И Ян, его верная собачонка, не нашел ничего лучше, чем поддакивать Доминику. Что бы Доминик ни делал, Ян всегда на его стороне.