В голове у меня роились тысячи вопросов, которые мне хотелось задать прямо сейчас. Но я сдерживала себя. Должна же быть причина, по которой Элиас вспомнил эту старую историю – даже если пока связь мне непонятна.
«Ты всегда казалась мне едва ли не совершенством». Эта фраза бесконечным эхом отдавалась в моей голове. Неужели он правда испытывал подобные чувства? Ко мне? Но ведь я очень далека от совершенства. Так же далека, как и все люди. Но возможно, он видел меня такой же, каким я видела его – несмотря на все его ошибки?
– Я продолжу? – спросил Элиас.
– Да, конечно, – ответила я и еще плотнее закутала ноги в одеяло.
– Я хотел возненавидеть тебя за все мои страдания, но не мог. Первые недели я был совершенно разбит, горевал и тосковал. – Невидящий взгляд Элиаса был устремлен на подсолнух, стоящий на тумбочке. – Через месяц после происшествия в школьном дворе Кевин уговорил меня пойти с ним и другими парнями в клуб. Я решил напиться. Чтобы хоть на один вечер забыть обо всем. Мне это удалось. Я надрался до беспамятства. А утром проснулся в постели с обнаженной женщиной. Она была старше меня, ей было, наверное, лет двадцать пять. Я не помню ни ее имени, ни того, что между нами произошло. В то утро я поклялся больше никогда столько не пить. И с того утра возненавидел тебя.
Я ни слова не смогла произнести.
– Я считал, что это ты во всем виновата, – сказал Элиас. – Что ты превратила меня в жалкую тряпку – а был я в то время именно тряпкой. – Он бросил на меня настороженный взгляд.
Даже если ненависть, о которой он говорил, за долгие годы выдохлась, я не сомневалась, что когда-то она действительно бурлила в его душе. Каково это, проснуться в постели с незнакомым человеком и даже не помнить, как ты здесь очутился?
Господи, а я-то думала, что это мой первый опыт с Зёреном Нордманном неудачный… Да я радоваться должна уже тому, что помню, как это было! Зёрен трясся, как больной, и, воняя чесноком, пыхтел мне в лицо, будто собирался вот-вот отдать концы… Меня передернуло.
– Все в порядке? – встревоженно спросил Элиас, глядя на меня.
– Д-да, – пробормотала я. Перед моим внутренним взором еще стояла та неприятная сцена. – Знаешь, я бы многое отдала, чтобы тоже ничего не помнить о моем первом разе.
Элиас слегка улыбнулся и посмотрел на меня с сочувствием. Подумать только, если бы мой первый раз был с ним… Я шмыгнула носом. От таких мыслей впору удавиться.
Какой бы щекотливой ни была ситуация, я вдруг ощутила странное родство с Элиасом. Словно ничего плохого между нами не произошло, словно еще вчера мы вместе валялись на этой кровати. Удивительный миг…
– Ну вот, как я только что узнал, бывают вещи и похуже, чем не помнить свой первый раз, – тихо проговорил Элиас. – Ненависть к тебе вроде бы принесла мне облегчение, но в то же время ничего не изменилось. Встречаться с тобой по-прежнему было настоящей мукой. Прошло несколько недель, и в школе вывесили информацию о программах учебного обмена. Кевин всегда считал Нойштадт дырой и тут же загорелся идеей уехать. И чем больше я об этом думал, тем яснее понимал, что лучше выхода мне не найти. Я мог все начать с чистого листа и наконец зажить нормальной жизнью вдали от тебя. Алене не очень понравилась эта идея, а отцу – наоборот. Он считает, что образование – важнее всего, и он сумел убедить мою мать. Как ты знаешь, – продолжал Элиас, – я отправился в Лондон. И хотя мне далеко не сразу удалось от тебя освободиться, через довольно продолжительное время это все-таки случилось. – Он почесал шею. – Ну, по крайней мере мне так казалось.
Я хотела уточнить, что это значит, но Элиас продолжал:
– Первые месяцы в Англии я сосредоточился на учебе и не хотел думать ни о девушках, ни о вечеринках. Кевин, наоборот, все время где-то шаталсяи чуть ли не каждые два дня притаскивал новую девицу. Он никак не мог взять в толк, что мне все это не нужно, и каждый раз уговаривал меня пойти с ним. Наконец я поддался и стал время от времени заглядывать на вечеринки. Раз пять или шесть дело кончалось в постелях чужих женщин. В подобном образе жизни была какая-то соблазнительная простота, и неожиданно я стал понимать Кевина лучше, чем мне самому хотелось. Нравились женщины, – продолжал Элиас. – Мне нравилось, как они выглядят, как двигаются, как пахнут, какие они мягкие, какая у них нежная кожа. – Он пожал плечами. – В общем, мне все в них нравилось. И я наслаждался ими, не подвергаясь опасности снова влюбиться. Через год я познакомился с Эми – моей первой настоящей девушкой, – продолжал он. – Она ходила в ту же школу, что и мы, и однажды Кевин к ней подкатил. У Эми были длинные светло-рыжие волосы, вздернутый носик, миленькое личико, и она говорила на самом изысканном, самом напыщенном оксфордском английском, какой я когда-либо слышал. Она была совершенно на тебя не похожа. Единственное, что мне напоминало в ней тебя, – это невинность и хрупкость, которую она излучала. Эми была не из тех девушек, которым нужны отношения на одну ночь. И я даже не пытался затащить ее в постель. Мы встречались несколько недель, и я заметил, что начал испытывать к ней какие-то чувства. Не такие сильные, как к тебе, и тем не менее я все-таки здорово втрескался. Однако держал это в тайне. Через два месяца она первая призналась мне в любви. Тогда я встал перед непростым выбором. Меньше всего мне хотелось снова пережить то, что я пережил из-за тебя. Я боролся с собой. Но благодаря заботе Эми я в конце концов пересилил свои страхи и решил попробовать. Первые месяцы я даже думал, что это было абсолютно верное решение. Постепенно я стал доверять ей, – продолжал он, – и некоторое время был по-настоящему счастлив. Раньше мне не доводилось спать с женщиной, к которой я питаю какие-то чувства. Это не сравнить с отношениями на одну ночь – как бы эта одна ночь ни была хороша. Совершенно разные ощущения. Мы с Эми даже строили общие планы: вот окончим школу, снимем квартирку в Лондоне, станем жить вместе. В то время я и помыслить не мог о том, чтобы расстаться с ней и вернуться в Германию. Что было дальше, ты уже знаешь… – Элиас вздохнул. – Восемь месяцев длился наш роман, а потом я обнаружил, что Эми – уже вторая женщина, в которой я ошибся. В один миг я потерял не только любовь, но и лучшего друга. Сказать, что это выбило у меня почву из-под ног, – ничего не сказать. Эмили, я знаю, – он нерешительно взглянул на меня, – в этих глупых письмах я рассказывал, что был по-настоящему влюблен дважды. Однако это не совсем правда. Я испытывал к Эми сильные чувства, но никогда не любил ее так, как тебя. Я написал тебе так, потому что… потому что… – Он запнулся и развел руками. – Я не знал: а вдруг однажды выяснится, что я и есть Лука? Исключать этого я не мог, такая возможность существовала. И ты ни в коем случае не должна была узнать, как много ты для меня значила и какую боль мне причинила.
Я механически кивнула, показывая, что услышала его слова – хотя уловить их смысл не могла.
– Планам остаться в Лондоне пришел конец, – проговорил Элиас, усмехнувшись. – Я сдал последние экзамены и смог свободно вздохнуть, только когда сел в самолет, летевший в Германию. Я рад был увидеть родных, ведь я очень по ним скучал, но скоро понял, что мне нужен покой. За два года я привык жить в отдельной квартире. Берлин показался мне хорошим вариантом. Большой город, как и Лондон, и в то же время находится достаточно близко, чтобы я мог регулярно ездить домой. Я разослал документы в несколько университетов, поступил на медицинский факультет и собрал чемодан. Поначалу я жил в раздолбанной однокомнатной квартире, – рассказывал он. – Через некоторое время, когда у меня появились друзья и я стал зарабатывать деньги, мы с Энди перебрались в ту квартиру, где я живу сейчас. Постепенно я обжился в Берлине, оставил все дерьмо в прошлом и начал новую жизнь. Не знаю, помнишь ли ты… – Он смотрел на свои колени. – Может, и не помнишь. Но мы встречались еще один раз. В Нойштдате. Я распахнул дверь…
– …А я стояла на пороге, – подхватила я, не поднимая глаз. Разве я могу забыть? Прошло три года после нашего поцелуя, но этой короткой встречи хватило, чтобы разбередить старые чувства. В тот же вечер я затеяла интрижку с Зёреном. Это был шаг отчаяния. Наши отношения продлились год, но тянулись так же тягостно, как и начались.
– Конечно, ты помнишь. Как я мог подумать, что ты забыла!..
Впервые в жизни, сидя напротив Элиаса, я не пыталась скрыть свои эмоции под маской равнодушия. И по его лицу я читала сегодня гораздо лучше, чем когда-либо прежде.
– Ничего страшного, – отозвалась я.
Элиас кивнул и после короткой паузы продолжил:
– Я в то время жил совсем неплохо. Оправившись от переживаний, я вновь обрел почву под ногами. Но стоило увидеть тебя – и меня словно обухом по голове огрели. Пришлось признать, что дела обстоят не так уж благополучно. По крайней мере в том, что касалось моих чувств к тебе.
– Да, со мной было точно так же, – отозвалась я. – Все встало с ног на голову, и…
Я не знала, как описать, что я тогда чувствовала, но казалось, Элиас и так меня понял. Он выглядел виноватым. Я отвела глаза и попросила его рассказывать дальше.
– Я проклинал тебя, – вновь заговорил он. – После встречи с тобой на меня обрушилась лавина воспоминаний – в том числе про Кевина и Эми. Понадобилось несколько недель, чтобы боль отступила и я смог с головой погрузиться в мою новую жизнь. Я все лучше узнавал Себастьяна и Энди и постепенно убеждался в том, что могу им доверять. Сначала мы дружили втроем, все остальные подтянулись позже. В ту пору мы часто проводили ночи на водонапорной башне.
Водонапорная башня… Там Алекс впервые поцеловалась с Себастьяном. Теперь я понимаю, почему это место так хорошо знакомо Элиасу.
– Мне нравилась моя жизнь, – продолжал Элиас. – Я жил в свое удовольствие, у меня были отличные друзья и много красивых девушек. Правда, девушки не задерживались дольше чем на одну ночь. После истории с Эми я зарекся влюбляться. Помнишь, Эмили, что я сказал тогда в баре? Когда мы играли в бильярд, а потом я позволил тебе издеваться над «Мустангом». – Он почесал в затылке. – В общем, я был с тобой не до конца честен. Я сказал, что не собираюсь жить так всегда. Но правда в том, что именно это я и планировал. Этой фразой я просто хотел произвести н