Семидесятилетие товарища Сталина праздновалось с небывалым размахом. Еще задолго до великого праздника было специальное постановление Политбюро, детально расписывавшее все этапы подготовки к знаменательному дню. В стране началось воздвижение новых памятников вождю и происходило присвоение имени Сталина различным промышленным предприятиям, колхозам, совхозам, станциям метро, улицам и населенным пунктам. Ему пели дифирамбы как большому ученому и великому теоретику, искусному организатору и гениальному полководцу. Десятки тысяч подарков юбиляру поступали со всех концов страны и из-за рубежа. Музей революции в Москве, где они выставлялись, на долгое время фактически сделался выставкой подарков товарищу Сталину.
Однако «Бирюзового Глаза» в этой экспозиции никто так и не увидел. Как известно, вождь всех времен и народов был весьма проницательным человеком, и с большим пониманием относился к разным восточным легендам и традициям. Поэтому сразу же велел отдать драгоценность в закрытый алмазный фонд Гохрана, а в пятидесятом году по указу вождя бриллиант был передан для изучения в Институт кристаллофизики Академии наук СССР. Ваш покорный слуга имел честь быть одним из молодых специалистов, допущенных к тайне. Однако сам товарищ Сталин не прожил и пяти лет после рокового подарка: умер при каких-то подозрительных и странных обстоятельствах пятого марта пятьдесят третьего года. Сразу же изучение «Бирюзового Глаза» было строго засекречено, меня от исследований отстранили, а впоследствии все работы с камнем курировались исключительно службой государственной безопасности. Но на тот момент, пока я еще имел допуск, удалось выяснить, что этот бриллиант представляет собой вариант редчайшего минерала – гексагонального алмаза, одного из самых твердых известных веществ.
Впервые кристаллики этого минерал были найдены в тридцатых годах отечественными геологами на севере Сибири в пределах стокилометровой Попигайской астроблемы – древнего ударного кратера, возникшего от падения астероида в конце эоцена. Новый минерал был условно назван «ударным алмазом». Информация, как это было принято в те годы, осталась похороненной в закрытых секретных отчетах Геологического фонда, и лишь в шестидесятые годы минерал был открыт заново американцами, получил название «лонсдейлит», о чем и вышла соответствующая статья в журнале Нейчур. Далее, уже в семидесятых годах, наши геологи заново обнаружили месторождение гексагональных алмазов в районе того самого метеоритного кратера, где еще до войны находили первые ударные алмазы. По твердости лонсдейлит в полтора раза превосходит обычный алмаз, а если точнее – на пятьдесят восемь процентов! В природе крупные прозрачные кристаллы гексагонального алмаза вообще не встречаются. Этот минерал известен только в метеоритных кратерах, где из-за колоссального давления при ударе графит превратился в лонсдейлит. Ударные алмазы совсем не похожи на обычные, на вид они неказисты и имеют темную окраску. Также их отличает высокая плотность и твердость. Но эти алмазы мелкие, с большим количеством примесей и включений, а крупный кристалл должен иметь время для роста. Так что «Бирюзовый Глаз» – уникальный образец, практически единственный в нашем мире. Я говорю «практически», потому что есть еще один такой, но меньшего размера и с другими свойствами. Но о нем нет никаких сведений уже лет пятьдесят. Если честно, вообще не представляю, каким образом они могли взяться на этой грешной планете, а главное – кто и как смог их огранить? Это вопрос. Впрочем, я уже, по-моему, об этом говорил. Тут впору уверовать в инопланетян или сверхъестественные силы, но я – скептик-материалист, так что остается теряться в смутных догадках.
Ну вот, а уже в Перестройку «Бирюзовый Глаз» опять украли. На сей раз, похитителем оказался полковник КГБ Анатолий Ликвицкий, который по подложному паспорту сбежал за границу, прихватив с собой драгоценность уже тогда оцениваемую в тридцать миллионов долларов. Затем этот беглый предатель продал «Бирюзовый Глаз» одному влиятельному арабскому коллекционеру бриллиантов, но сам протянул недолго: уже в том же году был кем-то застрелен в предместье Лондона. Ходили слухи, что его устранили сотрудники одной из спецслужб, но что там было в действительности, можно лишь гадать. Арабскому магнату дорогое приобретение тоже не принесло продолжительного счастья. Через несколько лет он стал совершать какие-то нелепые сделки, обанкротился и умер от какой-то загадочной болезни. Он катастрофически быстро терял память, перестал узнавать окружающих, впал в детство и вскорости скончался. Все его состояние унаследовал сын – Абдель аль Рахим. К моменту его вступления в права, оказалось, что имущество отца пребывает в плачевном состоянии, и чуть ли не единственный сохранившийся актив – наш старый знакомый – «Бирюзовый Глаз». Уже в недавнее время произошла официальная переоценка бриллианта, и страховая стоимость возросла до пятидесяти миллионов долларов. Впоследствии Абдель аль Рахим поместил бриллиант в швейцарский банк, откуда тот и был непонятным образом похищен. На этом доступная мне история голубого бриллианта прерывается. Однако алмазы живут долго и имеют привычку «всплывать» на поверхность в самые неожиданные моменты. Думаю, с «Бирюзовым Глазом» будет та же история. Неизвестно, что еще ждет его впереди. Вот практически все, о чем могу вам сообщить.
Некоторое время Стелла потрясенно молчала, подбирая слова, а Марк Иванович ждал ответной реакции. Наконец сыщица произнесла:
– Огромное вам спасибо, Марк Иванович. Теперь хоть понимаю, с чем буду иметь дело.
– Может, расскажете, что там сейчас с «Бирюзовым Глазом»? А то так вот помру в одночасье и не узнаю, чем дело-то кончилось.
– Да не кончилось еще, к сожалению. Ищем. Пока даже перспектив никаких. Спасибо вам за помощь, вы меня просто выручили.
– С моей стороны к вам будет ответная просьба.
– Да?
– Вы же записали мой телефон? Не теряйте. Когда найдете «Бирюзовый Глаз», а вы найдете, не сомневаюсь, расскажите мне по секрету, что там с ним происходило, ладно? С глазу на глаз, я никому не скажу, – и Марк Иванович хитро подмигнул левым глазом.
– Договорились, – честно пообещала Стелла. – Еще раз, огромное вам спасибо, вы мне очень помогли.
– Это спасибо вам, – за что-то поблагодарил Анвальт.
– А мне-то за что?
– За то, что не забываете старика. И еще за то, что про блокаду не стали расспрашивать. Не могу я об этом говорить.
17. Маша
За то время, что мы не виделись, художница Маша очень изменилась. Нет, она не растолстела, не постарела, не огрубела. Она по-прежнему была красивая и молодая, тоненькая и сильненькая, как стальная пружина, просто стала другой. Она давно уже не красила волосы в синий цвет, не носила разноцветные кеды и куртки с дикими нашивками. Теперь это была успешная европейская молодая женщина с ухоженной кожей, едва заметным макияжем и легким ароматом французских духов. Время от времени она внезапно прилетала на свою родину, решала какие-то личные проблемы и так же неожиданно исчезала. От прежней Маши остались лишь коротко подстриженные ногти без следов лака и временами возникающий безумный блеск ее кошачьих глаз. И вот будучи проездом по своим делам она выкроила для меня буквально час перед аэропортом.
В тот день мы сидели в каком-то новом кафе на Новокузнецкой и потягивали овощной сок без сахара, – жуткая гадость, доложу я вам, но с некоторых пор моя бывшая подруга соблюдала исключительно правильный, «экологически чистый» образ жизни, отягощенный вегетарианской диетой. Ни о чем расспрашивать она не стала, и, похоже, у нее была совсем другая задача – выговориться, а тут я подходил лучше всего.
– …У нас в метро, – рассказывала Маша, – это я Мюнхен имею в виду, вроде бы раньше было в правилах, что босиком нельзя ходить. Однажды летом так ездила, но не входила в метро в таком виде, а уже внутри разулась: у подружки (ну, ты ее не знаешь) шлепанец упал при выходе из поезда под платформу, прикинь? Да, это надо было умудриться, но вот случилось же! Она очень стеснялась, а я же пофигистка всегда была, отдала ей свои кроссовки и поперла босиком, и ничего не произошло. Только какой-то хмырь с возвышенным выражением лица с минуту шел рядом с нами, а потом с придыханием спросил: «Скажите, девушка, а что вы испытываете, когда ходите босиком?» На что честно ответила: «Испытываю, что тапок потеряла». Хмырь почему-то обиделся и отвалил. А теперь, можешь меня такой представить? Вот и я не могу. Хожу на психологические занятия, на фитнес, стараюсь правильно питаться, но это лишь та часть моей жизни, которая недостойна освещения, ведь это лишь то, что поддерживает и насыщает, это как про каждодневное умывание и походы в туалет рассказывать. Вот вчера. Долго общалась со своей старинной приятельницей. Не с той, у которой тапок потерялся, а с другой, естественно. Все-таки мы из одной песочницы, а это не умирает с возрастом. Она мне поведала, как наши старые петербургские знакомые поживают, о бывших друзьях рассказала. Болтали по скайпу, как две пэтэушницы, прикинь? А ведь она мечтала стать балериной, врачом или элитной проституткой. Но – не срослось. Под конец она вдруг выдала, что вся наша прежняя компания до сих пор надеется, что приеду хотя бы на пару часов к ним на встречу, как всегда войду в кафе, ногой открыв дверь и с криком – «не ждали, черти?!» – пройду к нашему столику, скрепя косухой. И снова будет до слез весело, и снова поздней ночью будем разводить по домам самых пьяных. И как всегда останемся я, Nata, Seryi и Manu. Как всегда вчетвером попремся к нам с Натой в парадное и будем встречать рассвет на крыше, дымя сигаретой и планируя новый день. Все хотят, чтобы вернулась хоть на сутки, но в прошлое. Хотят ненадолго забыть кто о своей серой бытовой жизни в тесной однушке, кто о нудной работе, кто о паскудной свекрови, а кто и о ядовитой жене. Я обещала приехать в сентябре – на мой день рождения. Не знаю, удастся ли? Чувствую, в ближайшее время у меня будет одна сверхзадача – выжить и не умереть от отравления акрилом.