— Поверить не могу, что ты станешь банкиром! — воскликнула Кейт. — Особенно после всех нравоучений, которыми ты кормил Джейми.
— Могу тебя понять. Ужасно, правда?
— А когда ты купишь БМВ? Тебе, кстати, нужен еще и мобильник. И подтяжки.
— Не так быстро, Кейт, всему свое время, — сказал Джейми. — Ник, у тебя есть трусы в полоску?
— У Рикарду полосатые трусы?! — спросила Кейт.
— Откуда я знаю?
— Ну, я просто подумала, что раз вы там все так спаяны…
— Нет уж, я как-нибудь обойдусь бельишком попроще, — сказал я.
Мы выпили еще шампанского. Я был в прекрасном настроении и все больше убеждался в правильности выбранного решения.
— А что ты скажешь о нашем маркетмейкере? — спросил Джейми.
— Маркетмейкере? Кто это? Рикарду?
— Да, это его прозвище. Еще с тех времен, когда он был единственным человеком в мире, занятым созданием рынка на латиноамериканских долгах. Теперь только ленивый не торгует этими облигациями. Но именно Рикарду превратил рынок в то, чем он стал сейчас.
— Он производит впечатление, что есть, то есть. Но я ожидал чего-то в этом роде. Меня удивило другое: его доступность. То есть я не хочу сказать, что он обычный ординарный тип, нет. Но ко мне он отнесся очень по-человечески.
— Что же здесь странного? — спросила Кейт.
— Не знаю. Наверное, думал, что такой магнат будет разговаривать со мной, как с микробом. Обычно он имеет дело с главами государств, а не с безработными гуманитариями.
— Секрет его обаяния отчасти и в этом, — сказал Джейми. — Кем бы ты ни был, ты чувствуешь, что он относится к тебе по-особому, всерьез. Будь ты мексиканский министр финансов или разносчик кофе.
— Во всяком случае, теперь ты сохранишь квартиру, — Кейт обвела взглядом маленькую гостиную. Здесь было мило и уютно, окна выходили в небольшой сад у дома. Но все равно, она была крошечной. Да и вся моя квартира была крошечной. Даже книги положить было некуда, не говоря уж о том, чтобы здесь поместились еще и люди. Не пойму, как нам с Джоанной удалось ухлопать такие дикие деньги на такое микроскопическое жилище. Конечно, место было прекрасным, всего в паре минут от Примроуз-Хилл, в северном Лондоне. Даже спустя шесть лет рынок так и не поднялся до цен, существовавших во время покупки нашей квартиры. Я сомневался, что они вообще когда-нибудь вырастут до того же уровня.
— Да, это радует, — сказал я. — Я привык жить здесь. Жалко отдавать квартиру кооперативу.
Теперь я сгорал от нетерпения как можно быстрее написать мистеру Норрису о том, что фортуна наконец-то повернулась ко мне лицом.
— Джоанна на финансиста, пожалуй, не тянула, но вкус у нее был, — вмешался Джейми.
— Негодяйка она, — отрезала Кейт. — И с тобой, Ник, обращалась просто бессовестно. Как она повесила на тебя все эти траты!
Я улыбнулся. Тема Джоанны заводила Кейт с полоборота. Пожалуй, мне это было даже приятно. Мои отношения с женой выдержали двухлетнее испытание разлукой, пока я жил в России, и, когда вернулся, мы решили купить жилье. Джоанна, проработавшая два года в коммерческом банке, была финансовым мозгом всей этой затеи. Она же нашла и квартиру. Когда спустя три года мы расстались и Джоанна улетела в Нью-Йорк со своим американцем, инвестиционным банкиром, она оставила мне свою половину недвижимости, да еще и мебель в придачу, в обмен на мои обязательства по выплате ипотеки. Тогда мне казалось, что я остался в выигрыше, тем более что начальный взнос сделала она. Однако очень скоро выяснилось, что моей зарплаты на выплаты явно не хватает. Точнее, не хватало до сегодняшнего дня.
Кейт поежилась.
— Ну и холодрыга у тебя. Ты можешь включить отопление?
— А зачем? Старушка этажом выше разогревает свою квартиру до двадцати пяти градусов. Часть тепла стекает сюда, вниз.
— Теплый воздух обычно поднимается вверх, — язвительно заметил Джейми.
Кейт смущенно умолкла. Это нередко происходило с моими благополучными друзьями. Платить по счетам для них было просто тратой времени, а не финансовой проблемой, которую удается разве что отсрочить, но уж никак не решить. Внезапно она повеселела:
— Да ладно тебе. Еще немного и заживешь как в тропиках.
Я промолчал. Бойлер сломался еще в феврале. Для горячей воды его еще хватало, но отопление он уже не тянул. Ремонт обошелся бы в восемьсот фунтов. Зима была холодной, да и наступившая весна тоже кусалась. Но Кейт права: теперь я мог купить новый бойлер. И избавиться от непросыхающих подтеков на кухне. И может быть, даже купить себе новые туфли.
Джейми словно читал мои мысли.
— Жизнь начинает меняться к лучшему, — сказал он.
— На это я и рассчитывал.
— Но работа в Dekker не сахар. Я не говорю, что Рикарду потребует от тебя все двадцать четыре часа. Его устроит и та часть суток, которая остается от сна.
Кейт фыркнула.
Я посмотрел на нее, догадываясь, что она имела в виду. Я живу один. Дожидаться меня по вечерам будет некому.
— Я умею выкладываться, Джейми. Ты это знаешь.
— Угу. Посмотрим, каков герой ты будешь в семь утра.
Я расхохотался:
— Всегда мечтал увидеть, как выглядит мир в такое время суток. Теперь, пожалуй, выясню.
— И с регби придется расстаться, — сказал Джейми.
— Ты думаешь? Да нет, как-нибудь приспособлюсь. Пару тренировок, конечно, могу пропустить, но команде я нужен.
Я играл восьмым номером и был звездой факультетской команды. Без меня им пришлось бы туго.
— Не получится, — возразил Джейми. — Я тоже играл, пока работал в Gurney Kroheim, но когда перешел в Dekker, пришлось бросить. Поездки — вот в чем засада. Приходится по звонку вылетать и на выходные. Ни одна команда не станет терпеть такое — это ведь не раз и не два.
Я поймал взгляд Кейт. Похоже, страдал не только регби.
— Жалко, — сказал я. — Я привык играть.
— А мне? Мне тоже жалко, — подхватил Джейми. — Стараюсь держаться в форме, но это совсем не то. Видимо, придется искать другие каналы для выхода агрессии.
Джейми играл действительно здорово — лучше, чем я. В команде колледжа Магдалины он прикрывал меня в схватках за мяч, играя на позиции полузащитника. Роста он был невысокого, но мощные плечи и сильные ноги позволяли ему легко стряхивать игроков, вдвое превосходивших его размерами. И на блок он шел без страха. Никогда не забуду, как он запустил вверх ногами восьмой номер команды АН Blacks, когда тот ринулся в гущу схватки. Джейми доводилось играть даже за университетскую сборную, и если бы его не отвлекали прочие соблазны студенческой жизни, он вошел бы в постоянный состав. Теперь же, как он дал понять, вся его агрессия поставлена на службу Dekker Ward.
Он допил остатки вина в бокале и потянулся к бутылке.
— Пусто. Сбегать и принести еще? У вас за углом, кажется, торгуют на вынос. Столик заказан на восемь-тридцать, так что полчаса у нас еще есть.
— Я схожу, — сказал я.
— Нет уж. Эту ставлю я. Обернусь за минуту.
Он набросил пальто и вышел.
Какое-то время мы сидели молча. С возрастом она только хорошеет, подумалось мне. Кейт всегда была привлекательной, пусть и не красавицей. Короткая стрижка, каштановые волосы, открытая улыбка, огромные глаза. Материнство ей шло. В ней появились мягкость, округленность и какой-то внутренний покой.
Кейт понравилась мне с первой встречи, когда нас с ней прижали к перилам на шумной вечеринке на Коули Роуд. Потом мы иногда встречались, а в последний оксфордский год я познакомил ее с Джейми. Тот взялся за дело решительно — и, как это ни странно было для него, их отношения постепенно окрепли. Через три года они поженились, а еще год спустя Кейт родила сына — моего крестника. После этого она бросила работу в большой адвокатской конторе в Сити и посвятила себя малышу.
— Как дела у Оливера?
— О, прекрасно. Все время спрашивает, когда ты придешь, чтобы снова поиграть с тобой в Капитана-Мстителя.
Я улыбнулся.
— А я надеялся, что он уже вышел из моды.
— Боюсь, что еще нет.
Кейт отпила шампанское из бокала.
— Ник, ты уверен, что принял правильное решение? — В ее голосе чувствовалась озабоченность. Меня это насторожило. Чего-чего, а здравого смысла у Кейт было хоть отбавляй. И она хорошо меня знала.
— Да, — сказал я, стараясь казаться увереннее, чем был на самом деле. — В конце концов, Джейми ведь нравится работать в Dekker, разве нет?
— Да, — произнесла Кейт бесцветно. — Ему нравится.
2
Я ехал по улицам Айлингтона. Утренний холодок приятно покалывал лицо. Крутить педали в Лондоне в полседьмого утра было приятнее, чем в полдень, хотя меня удивило количество машин на дороге в столь ранний час.
Солнце только-только выкатилось из-за горизонта — бледный размытый диск в тающем утреннем тумане. Молодые деревья бесстрашно рвались вверх сквозь щели в тротуарах, вытягивая ветви к нависшим над ними небоскребам. Нарциссы желтели в траве, упорно пробивавшейся к свету сквозь стеклобетонные джунгли. В редкие моменты затишья на дороге мне удавалось даже расслышать голос какой-нибудь птицы, заявлявшей права на облюбованный ею куст или дерево.
Я старался не слишком разгоняться, хотя удержаться бывало трудно, особенно когда перед глазами вдруг неожиданно открывалось метров сто пустого шоссе. Мой изрядно потрепанный велосипед, несмотря на свой вид, развивал вполне приличную скорость. Пару лет назад я купил его на полицейском аукционе, не устояв перед редким сочетанием ходовых качеств и внешнего вида, к тому же вряд ли кому пришло бы в голову на него позариться.
На мне был один из трех новых костюмов, купленных на деньги Рикарду. Я сразу решил, что ни за что не потрачу больше трехсот фунтов на костюм, впрочем, и такая цена казалась мне заоблачной. Две пары шикарных черных туфель по шестьдесят фунтов каждая — а денег все равно оставалась еще целая куча, хотя я уже был элегантен до безобразия, как никогда в жизни. Да еще и подстригся.
Я прокатил через Сити и выехал на Коммершиал Роуд. Справа высилась белоснежная Кэнери Уорф. Она поднималась над галантерейными магазинами и бакалейными лавками — мощное белое строение, верхушка которого терялась в утреннем тумане. Одинокий сигнальный огонь, казалось, висел над нею сам по себе, подмигивая сквозь туман с невидимой крыши. Скоро и я буду с той верхотуры поглядывать на городскую суету. Интересно, виден ли оттуда мой факультет?